Актеры

Брюс Ли лежал откинувшись на диванные подушки, а отчаянно причитавшая женщина тормошила его, била по щекам, растирала виски нашатырем. Он просто спал, но разбудить его она не могла. Вбежавший в комнату врач сразу понял, что мастер кунфу уже не на этом свете. Позвонили жене: она охнула, схватилась за сердце - муж часто говорил Линде, что он проклят...

Сайт - http://bruceinfo.nm.ru/


Брюс Ли (Bruce Lee).

Брюс Ли родился в 1940 году в семье актера китайской оперы Ли Хой Чена и полукитаянки-полунемки Грэйс Ли.

Строго говоря, он - Ли Джан Фан (в переводе с китайского - "возвращайся назад": ребенок родился в Сан-Франциско, и мать хотела, чтобы ее сын вновь вернулся в Америку), Когда мальчик подрос, ему дали имя Ли Йен Кам ("никогда не сидящий на месте"): после первой киносъемки появилось имя Ли Суй Лунг ("маленький дракон"). А в свидетельстве о рождении, выданном в китайской больнице города Сан-Франциско, стояло имя Брюс Ли.

В то, что Брюс Ли на самом деле был мальчиком, верили далеко не все. Злые духи точно знали, что Грэйс родила девочку: мать и отец потратили много сил на то, чтобы сбить их с толку, и даже дали ребенку девчоночье прозвище Малышка Феникс. Их первый сын умер, и они решили, что чем-то прогневали богов; в Китае верят, что вторым ребенком в семье должна быть девочка, и Грэйс с Ли удочерили дочку бедняка. Потом у них родился сын Питер, затем Грэйс снова забеременела и не находила себе места от беспокойства: по китайским поверьям, второй сын тоже находится в опасности. Новорожденному Брюсу Ли прокололи уши и называли его девичьим именем — казалось, что злых духов удалось обмануть.

Брюс Ли рос и не давал покоя всему кварталу: второго такого шкоды в Гонконге не было. Брюс Ли носился по городу, дружил с кем попало, таскал яблоки с лотков уличных торговцев и не слушал родителей — большой грех для почитающих старость китайцев. Впрочем, отец Брюса Ли тоже не отличался семейными добродетелями. Он был хорошим актером и отличным малым, его любили друзья и женщины, а он в них души не чаял — Ли Хой Чен тратил деньги на что угодно, только не на детей. По гонконгским меркам Ли был состоятельным человеком (ему принадлежало несколько квартир, которые он сдавал в аренду), но то, как жила семья, привело бы в ужас чикагского безработного. Большой стол, за которым ели, играли и читали; единственная комната, в которой спали Ли, Грэйс, их дети, дедушки и бабушки, несколько слуг и огромная немецкая овчарка; вентилятор под потолком, уныло гонявший горячий воздух… Воду в дом подавали раз в неделю на несколько часов, и ее набирали во все плошки. Семейство Ли принимало душ на кошачий манер, размазывая воду по лицу, фыркая и брызгаясь, — что такое ванна, в доме не знали, а сорокаградусная жара в Гонконге была в порядке вещей... Но все, кто жил под этой крышей, были свято убеждены, что такой комфорт есть только в губернаторском дворце: большинство китайцев ютилось в тесных жалких лачугах.

Дети подрастали, и их надо было учить — Брюса Ли и его братьев отдали в иезуитский колледж. Иезуиты вот уже несколько веков занимались в Китае миссионерской работой и знали об аборигенах больше, чем кто-либо другой, но справиться с Брюсом Ли не сумели даже они.

Маленький, худенький, шустрый, Брюс Ли не мог сидеть на месте, не желал ломать голову над арифметикой и английской грамматикой и испытывал огромное удовольствие, только когда ему удавалось расквасить чей-нибудь нос. Бывший классный наставник Брюса Ли, брат Генри, вспоминая его через много лет, уверял, что он был необычным ребенком - живым, восприимчивым, умным. С ним надо было обращаться очень мягко, все время занимать его воображение - тогда он вел себя как паинька... Судя по всему, это редко удавалось брату Генри: прошло несколько лет, и Брюса Ли выгнали из иезуитской школы.

В Брюсе Ли жила огромная тяга к самоутверждению, уличные разборки возвышали его в собственных глазах. Он был щуплым, увертливым и абсолютно бесстрашным: поводом для драки могло послужить даже то, что встречный мальчишка не так на него посмотрел, не так вздохнул, не туда сплюнул, недостаточно почтительно извинился. На рост и вес своих недругов Брюс Ли внимания не обращал, и они лупили его по два раза на дню. Ли Хой Чен, конечно, не был образцовым отцом, но синяки на лице сына и вечно порванная одежда действовали ему на нервы. Причитающая Грэйс промывала ссадины и штопала разодранную рубашку, а Ли каждый вечер читал Брюсу Ли нотации: в конце концов он от этого безмерно устал. Денег детям Ли Хой Чен не давал из принципа, но когда Брюс Ли попросил оплатить ему уроки кун-фу, он неожиданно для себя самого согласился — у него появилась хоть слабая надежда на то, что это безобразие когда-нибудь кончится.

Брюс Ли выбрал жесткий и агрессивный винь-чунь — по преданию, создательницей стиля была монахиня, жившая в XV веке. (Она изобрела его, когда наблюдала за схваткой змеи с журавлем.) Монахиня научила ему девушку Юм Винь Чунь, та — своего будущего мужа, у него тоже были ученики... Так очередь дошла до Ип Мена, бывшего инспектора полиции в городе Намхое, бежавшего в Гонконг от войск Мао Цзе-дуна. В Гонконге Ип Мен открыл свою школу и зарабатывал на жизнь тем, что делал из таких, как Брюс Ли, уличных шалопаев настоящих бойцов.

Бег на пять километров и сотни отжиманий, бесконечные удары по мешку с песком, акробатика, бои в полном контакте, когда кулак противника что есть силы обрушивается на твои ничем не защищенные ребра... Тренировки в школе Ип Мена заковали его тело в непробиваемую мышечную броню, научили почти совершенной технике боя. Брюс опробовал ее на своих одноклассниках, и результаты были более чем удовлетворительными.

Вскоре родители отдали его в другую школу — там выяснилось, что занятия с Ип Меном пошли ребенку на пользу. Отличником он, разумеется, не стал, зато сильно поубавилось донимавшее отцов-иезуитов бессмысленное озорство. На проказы у юного Ли больше не было сил: после занятий винь-чунем болела каждая косточка - легкость пришла лишь на пятый год.

Зато теперь Брюс Ли успокоился. Он стал королем школы — на улице его всегда сопровождала почтительная свита. Разобравшись с товарищами по классу, Брюс Ли взялся за английских мальчишек: они постоянно дрались с маленькими китайцами и. как правило, лупили их почем зря. Англичане были гораздо крупнее, к тому же в их школах учили боксировать, но удары коленом в подбородок, лбом в нос и локтем в ухо оказались для них сокрушительной неожиданностью. Один за другим властители морей отправлялись в глубокий нокдаун, и с каждым подбитым глазом и расквашенным носом рос авторитет Брюса Ли: в Гонконге хорошо помнили об "опиумной войне", разграбленном Пекине и надписях "Собакам и китайцам вход воспрещен", совсем недавно исчезнувших из центральной части города.

Жизнь улыбалась Брюсу Ли, и к восемнадцати годам он чувствовал себя почти счастливым. Когда он был совсем маленьким, отец научил его танцевать, и теперь он выиграл первенство Гонконга по ча-ча-ча, сыграл несколько детских ролей в боевиках. На улице с ним никто не спорил. В свободное от драк и тренировок время Брюс Ли брал уроки танцев. Теперь он выглядел как франт — тщательно зализанные и набриолиненные волосы, безукоризненно отглаженный черный костюмчик (он утюжил его сам, не доверяя матери), узенький галстучек с ровным узлом. То ли ученик миссионерской школы, то ли танцор из варьете — идеальная мишень для желающего развлечься уличного хулигана.

На гонконгских улицах с маменькиными сынками обходились неласково. На лакированный ботинок было приятно плюнуть, за галстук — дернуть. Но вслед за этим наглец получал сау-до — любимый удар Брюса Ли, когда на горло нападающего обрушивается закаленное многочасовыми тренировками ребро ладони. В один прекрасный день он попотчевал им трех членов гонконгской "Триады", двое из которых попали в больницу.

Древнейшее из азиатских преступных сообществ, "Триада'' существовала сотни лет: возникнув как боровшееся с маньчжурскими завоевателями тайное общество, со временем оно переключилось на торговлю наркотиками. Тех, кто в него вступал, связывала круговая порука: общество требовало от своих людей абсолютной верности, а взамен предоставляло им защиту. Если бы людей из "Триады" начали безнаказанно избивать на улицах, власть и престиж клана не стоили бы и ломаного гроша. Брюс Ли теперь должен был умереть — быстро и по возможности мучительно. Его, родившегося в Сан-Франциско, спасло то, что он считался гражданином США, — мать за один вечер собрала вещи, купила билет на пароход и отправила Брюса в Америку к знакомым. О том, что она посылает сына навстречу богатству и славе, до смерти перепуганная Грэйс Ли и не подозревала.

Семьдесят лет назад в Соединенные Штаты привезли первую партию китайцев. Америка стремительно покрывалась сетью железных дорог, для их строительства была нужна дешевая рабочая сила — нищие, трудолюбивые и безответные азиаты подходили для этого как нельзя лучше. Лучшим аргументом в диалоге с ними считался хук правой: нищие крестьяне из глухих китайских деревень, никогда не учившиеся боевым искусствам, сносили такое обхождение с конфуцианским долготерпением. Время шло, нравы смягчились, но уделом американских китайцев оставались прачечные и дешевые ресторанчики — в один из них и устроился Брюс Ли.

Брюс Ли вскоре превратился в кинозвезду. Произошло это, в общем-то, случайно: телепродюсер Уильям Дозье искал актера на роль в новом сериале, рядом оказался человек, который учился у Брюса, — и роль досталась ему. Потом ему дали новую роль, а затем обошли ради американского актера. Брюс Ли переживал — ему казалось, что кинокарьера не складывается, но когда он приехал в Гонконг, земляки были готовы носить его на руках. Оказалось, что дома он пользуется бешеной популярностью — в родной город Ли Джан Фан вернулся в ореоле американской кинозвезды и одновременно воина, побившего "белых чертей".



Сайт: People's History

В глубине души она давно ждала беды. А Брюс спал, медленно уплывая туда, откуда нет возврата, и перед его глазами, как написанная на длинном шелковом полотнище китайская картина, прокручивалась заканчивающаяся жизнь.
...Сто с лишним лет тому назад английский король отобрал полуостров Цзюлун у владыки Поднебесной империи. Ту войну назвали "опиумной"; она была короткой, жестокой и абсолютно безнадежной для вооруженных самострелами и секирами китайцев. На полуострове возник город Гонконг - застроенный белоснежными европейскими особняками центр и насквозь пропахшая несвежей рыбой и пряной местной кухней туземная окраина. В 1942-м Гонконг захватили японцы и устроили грандиозную резню, потом англичане вернули свою колонию; после того как в Китае победил Мао, в город хлынули беженцы... Шел 1949 год, и мальчик Ли Джан Фан, сын актера китайской оперы Ли Хой Чена и полукитаянки-полунемки Грэйс Ли, отпраздновал свой девятый день рождения.
Строго говоря, он был не совсем Ли Джан Фан (в переводе с китайского - "возвращайся назад": ребенок родился в Сан-Франциско, и мать хотела, чтобы ее сын вновь вернулся в Америку). Когда мальчик подрос, ему дали имя Ли Йен Кам ("никогда не сидящий на месте"); после первой киносъемки появилось имя Ли Суй Лунг ("маленький дракон"). А в свидетельстве о рождении, выданном в китайской больнице города Сан-Франциско, стояло имя Брюс Ли.
В то, что он на самом деле был мальчиком, верили далеко не все. Злые духи точно знали, что Грэйс родила девочку: мать и отец потратили много сил на то, чтобы сбить их с толку, и даже дали ребенку девчоночье прозвище Малышка Феникс. Их первый сын умер, и они решили, что чем-то прогневали богов; в Китае верят, что вторым ребенком в семье должна быть девочка, и Грэйс с Ли удочерили дочку бедняка. Потом у них родился сын Питер, затем Грэйс снова забеременела и не находила себе места от беспокойства: по китайским поверьям, второй сын тоже находится в опасности. Новорожденному Брюсу прокололи уши и называли его девичьим именем - казалось, что злых духов удалось обмануть.
Мальчик рос и не давал покоя всему кварталу: второго такого шкоды в Гонконге не было. Он носился по городу, дружил с кем попало, таскал яблоки с лотков уличных торговцев и не слушал родителей - большой грех для почитающих старость китайцев.
Впрочем, отец Брюса тоже не отличался семейными добродетелями. Он был хорошим актером и отличным малым, его любили друзья и женщины, а он в них души не чаял - Ли Хой Чен тратил деньги на что угодно, только не на детей. По гонконгским меркам Ли был состоятельным человеком (ему принадлежало несколько квартир, которые он сдавал в аренду), но то, как жила семья, привело бы в ужас чикагского безработного. Большой стол, за которым ели, играли и читали; единственная комната, в которой спали Ли, Грэйс, их дети, дедушки и бабушки, несколько слуг и огромная немецкая овчарка; вентилятор под потолком, уныло гонявший горячий воздух... Воду в дом подавали раз в неделю на несколько часов, и ее набирали во все плошки. Семейство Ли принимало душ на кошачий манер, размазывая воду по лицу, фыркая и брызгаясь, - что такое ванна, в доме не знали, а сорокаградусная жара в Гонконге была в порядке вещей... Но все, кто жил под этой крышей, были свято убеждены, что такой комфорт есть только в губернаторском дворце: большинство китайцев ютилось в тесных, жалких лачугах.
Дети подрастали, и их надо было учить - Брюса и его братьев отдали в иезуитский колледж. Иезуиты вот уже несколько веков занимались в Китае миссионерской работой и знали об аборигенах больше, чем кто-либо другой, но справиться с Брюсом Ли не сумели даже они.
Маленький, худенький, шустрый, он не мог сидеть на месте, не желал ломать голову над арифметикой и английской грамматикой и испытывал огромное удовольствие, только когда ему удавалось расквасить чей-нибудь нос. Бывший классный наставник Брюса, брат Генри, вспоминая его через много лет, уверял, что он был необычным ребенком - живым, восприимчивым, умным. С ним надо было обращаться очень мягко, все время занимать его воображение -тогда он вел себя как паинька... Судя по всему, это редко удавалось брату Генри: прошло несколько лет, и Брюса Ли выгнали из иезуитской школы.
В нем жила огромная тяга к самоутверждению, уличные разборки возвышали его в собственных глазах. Он был щуплым, увертливым и абсолютно бесстрашным: поводом для драки могло послужить даже то, что встречный мальчишка не так на него посмотрел, не так вздохнул, не туда сплюнул, недостаточно почтительно извинился. На рост и вес своих недругов Брюс внимания не обращал, и они лупили его по два раза на дню.
Ли Хой Чен, конечно, не был образцовым отцом, но синяки на лице сына и вечно порванная одежда действовали ему на нервы. Причитающая Грэйс промывала ссадины и штопала разодранную рубашку, а Ли каждый вечер читал Брюсу нотации: в конце концов он от этого безмерно устал. Денег детям Ли Хой Чен не давал из принципа, но когда Брюс попросил оплатить ему уроки кунфу, он неожиданно для себя самого согласился - у него появилась хоть слабая надежда на то, что это безобразие когда-нибудь кончится.
Брюс Ли выбрал жесткий и агрессивный винь-чунь - по преданию, создательницей стиля была монахиня, жившая в XV веке. (Она изобрела его, когда наблюдала за схваткой змеи с журавлем.) Монахиня научила ему девушку Юм Винь Чунь, та - своего будущего мужа, у него тоже были ученики... Так очередь дошла до Ип Мена, бывшего инспектора полиции в городе Намхое, бежавшего в Гонконг от войск Мао Цзедуна. В Гонконге Ип Мен открыл свою школу и зарабатывал на жизнь тем, что делал из таких, как Брюс Ли, уличных шалопаев, настоящих бойцов.
Бег на пять километров и сотни отжиманий, бесконечные удары по мешку с песком, акробатика, бои в полном контакте, когда кулак противника что есть силы обрушивается на твои ничем не защищенные ребра... Тренировки в школе Ип Мена заковали его тело в непробиваемую мышечную броню, научили почти совершенной технике боя. Брюс опробовал ее на своих одноклассниках, и результаты были более чем удовлетворительными.
Вскоре родители отдали его в другую школу - там выяснилось, что занятия с Ип Меном пошли ребенку на пользу. Отличником он, разумеется, не стал, зато сильно поубавилось донимавшее отцов-иезуитов бессмысленное озорство. На проказы у юного Ли больше не было сил: после занятий винь-чунем болела каждая косточка - легкость пришла лишь на пятый год.
Зато теперь Брюс Ли успокоился. Он стал королем школы - на улице его всегда сопровождала почтительная свита. Разобравшись с товарищами по классу, Брюс взялся за английских мальчишек они постоянно дрались с маленькими китайцами и, как правило, лупили их почем зря. Англичане были гораздо крупнее, к тому же в их школах учили боксировать, но удары коленом в подбородок, лбом в нос и локтем в ухо оказались для них сокрушительной неожиданностью. Один за другим властители морей отправлялись в глубокий нокдаун, и с каждым подбитым глазом и расквашенным носом рос авторитет Брюса Ли: в Гонконге хорошо помнили об "опиумной войне", разграбленном Пекине и надписях "Собакам и китайцам вход воспрещен", совсем недавно исчезнувших из центральной части города.
Жизнь улыбалась Брюсу Ли, и к восемнадцати годам он чувствовал себя почти счастливым. Когда он был совсем маленьким, отец научил его танцевать, и теперь он выиграл первенство Гонконга по ча-ча-ча, сыграл несколько детских ролей в боевиках. На улице с ним никто не спорил. В свободное от драк и тренировок время Брюс брал уроки танцев. Теперь он выглядел как франт - тщательно зализанные и набриолиненные волосы, безукоризненно отглаженный черный костюмчик (он утюжил его сам, не доверяя матери), узенький галстучек с ровным узлом. То ли ученик миссионерской школы, то ли танцор из варьете - идеальная мишень для желающего развлечься уличного хулигана.
На гонконгских улицах с маменькиными сынками обходились неласково. На лакированный ботинок было приятно плюнуть, за галстук - дернуть. Но вслед за этим наглец получал сау-до - любимый удар Брюса Ли, когда на горло нападающего обрушивается закаленное многочасовыми тренировками ребро ладони. В один прекрасный день он попотчевал им трех членов гонконгской "Триады", двое из которых попали в больницу.
Древнейшее из азиатских преступных сообществ, "Триада" существовала сотни лет: возникнув как боровшееся с маньчжурскими завоевателями тайное общество, со временем оно переключилось на торговлю наркотиками. Тех, кто в него вступал, связывала круговая порука: общество требовало от своих людей абсолютной верности, а взамен предоставляло им защиту. Если бы людей из "Триады" начали безнаказанно избивать на улицах, власть и престиж клана не стоили бы и ломаного гроша. Теперь Брюс Ли должен был умереть - быстро и по возможности мучительно. Его, родившегося в Сан-Франциско, спасло то, что он считался гражданином США, - мать за один вечер собрала вещи, купила билет на пароход и отправила Брюса в Америку к знакомым. О том, что она посылает сына навстречу богатству и славе, до смерти перепуганная Грэйс Ли и не подозревала.
Семьдесят лет назад в Соединенные Штаты привезли первую партию китайцев. Америка стремительно покрывалась сетью железных дорог, для их строительства была нужна дешевая рабочая сила - нищие, трудолюбивые и безответные азиаты подходили для этого как нельзя лучше. Лучшим аргументом в диалоге с ними считался хук правой: нищие крестьяне из глухих китайских деревень, никогда не учившиеся боевым искусствам, сносили такое обхождение с конфуцианским долготерпением. Время шло, нравы смягчились, но уделом американских китайцев оставались прачечные и дешевые ресторанчики - в один из них и устроился Брюс Ли.
Руби Чоу, старая знакомая Грэйс, взяла Брюса официантом и жалела об этом по три раза на дню. Руби была очень достойной дамой, в китайском квартале ее уважали, и она хотела, чтобы подчиненные относились к ней с сыновьим почтением, на что Брюс Ли был решительно не способен: более честолюбивого и вспыльчивого китайца она не знала. Национальными добродетелями считались скромность, прилежание, почтение к старшим, умение сносить неудачи и десятилетиями ждать своего часа. Наполеон не стал бы китайским героем, а Брюс Ли ощущал себя Бонапартом перед Тулоном: разносить утку по-пекински и мыть тарелки было ниже его достоинства. Но миссис Чоу перевоспитывала и не таких гордецов.
Брюсу было некуда деваться: он работал круглые сутки, с трудом выкраивая время для тренировок, разминался на заднем дворе ресторанчика и опрометью бежал на кухню по первому зову Руби. Он ломал свой гонор, учился ладить с людьми и все свободное время посвящал кунфу - оно стало его единственным утешением. Один в чужой стране, со смешным гонконгским акцентом ("р" он произносил как "в"), Брюс впервые почувствовал, как нуждается в общении с другими людьми. Постепенно появились приятели, мало-помалу он начал учить их борьбе, а потом кто-то из новых знакомых пригласил Брюса на праздник восточной культуры в одну из сиэтлских школ. Там он должен был продемонстрировать свое боевое искусство.
Об этом выступлении в школе до сих пор рассказывают легенды. Маленький, хрупкий на вид китаец в толстых роговых очках (в Америке у Брюса испортилось зрение) выполнял тао - похожий на медленный восточный танец комплекс движений кунфу. Студенты начали хихикать, но Брюс вызвал на арену парня покрепче и через секунду сидел на нем верхом. Потом он поманил к себе стокилограммового Джима Демиля, местную легенду, ветерана уличных драк, в одиночку справлявшегося с целой бандой хулиганов - обычно Джим ломал руку или ногу самому высокому парню в компании, и остальные сразу же разбегались. Но такого в жизни Джима еще не было - ни один его удар не достигал цели, противник был неуязвим. Все происходящее казалось ему дурным сном - и тут китаец не больно, но звонко щелкнул Джима по лбу костяшками пальцев. Поединок закончился - и нищий официант превратился в известного в Сиэтле учителя кунфу.
Он еще работал в ресторанчике Руби, но у него уже была своя группа в сиэтлском университете. Потом у Брюса появились поклонники, затем один из них превратился в его менеджера - занятия стоили все дороже, среди занимающихся было все больше солидных людей... Мало-помалу Брюс Ли становился обеспеченным человеком.
Теперь он был гораздо мягче. К тому же Брюс занялся своим образованием, много читал и преподавал в местной школе китайскую философию. К этому времени относится и его роман с семнадцатилетней блондинкой Линдой Эмери.
Она училась в Гарфилдской школе, где Брюс время от времени читал лекции. Хорошенький китаец произвел на молодую шведку неизгладимое впечатление. Линда стала заниматься у него в группе, и однажды Брюс пригласил ее в дорогой ресторан: ярко-алая шелковая рубашка, черный атласный галстук, черный костюм на красной подкладке - не влюбиться в такого кавалера было невозможно. Брюс не встречался с девушками с тех пор, как приехал в Америку, - неудивительно, что он увидел в ней само совершенство. Людские судьбы пишутся на небесах: через два-три месяца они могли бы расстаться, а вместо этого стали думать о браке. Им было очень хорошо вместе, и то, что родители Линды пришли в ужас при известии о женихе-китайце, лишь добавило остроты в их отношения.
Эмери были милым, благожелательным и добропорядочным семейством. Отец сказал, что это полная глупость, мама всплакнула, затем они пригласили мистера Ли к ужину и пришли от него в ужас. Он был чересчур похож на азиата, слишком щеголевато одет и при этом собирался зарабатывать на жизнь уроками какой-то китайской борьбы... Если бы Ромео мог открыто ухаживать за Джульеттой, трагедии в Вероне, быть может, и не произошло бы. Препятствия лишь раззадорили Линду и Брюса. Они поженились, стали жить одним домом - и тут дела Брюса Ли пошли по-настоящему хорошо.
До сих пор он работал в сиэтлском университете, а теперь снял собственный маленький зал, куда вскоре зачастили голливудские звезды - кунфу начало входить в моду. Располневших продюсеров и немолодых сценаристов Брюс заставлял пробегать по семь километров, отжиматься до седьмого пота, делать сальто. Они гордились собой и рассказывали друзьям о необыкновенном маленьком китайце - имя Брюса Ли стало известным в Голливуде. Ему повезло: в то время Америку захлестнула мода на все восточное - китайскую живопись, японскую чайную церемонию и философию дзэн. Дошла очередь и до кунфу: олицетворением таинственного и страшного "китайского бокса" стал Брюс Ли.
Вскоре он превратился в кинозвезду. Произошло это в общем-то случайно: телепродюсер Уильям Дозье искал актера на роль в новом сериале, рядом оказался человек, который учился у Брюса, - и роль досталась ему. Потом ему дали новую роль, а затем обошли ради американского актера. Брюс переживал - ему казалось, что кинокарьера не складывается, но когда он приехал в Гонконг, земляки были готовы носить его на руках. Оказалось, что дома он пользуется бешеной популярностью - в родной город Ли Джан Фан вернулся в ореоле американской кинозвезды и одновременно воина, побившего "белых чертей". Брюс начал вести переговоры с местными киностудиями - он запросил с них $ 10000 в месяц, они предложили ему $ 75 в неделю. Это был тариф местной кинозвезды - рядовые гонконгские киноактеры получали 10 баксов в неделю, жили в общежитиях по десять человек в одной комнате и мечтали о Голливуде. Дома ему нечего было делать - судьба навсегда связала Брюса Ли с Америкой.
Кого-то она баловала, а он платил за все, что получал: успех достался ему дорогой ценой. Брюсу пришлось драться с человеком, преподававшим кунфу в китайском квартале Сан-Франциско, - таков был древний обычай, споры между шифу - учителями воинского искусства, решались кровью. Проиграв, Ли должен был прекратить свои уроки или по крайней мере перестать учить европейцев - но он отправил противника в нокдаун в первые минуты боя, и больше его первенство никто не оспаривал. Затем он сорвал себе спину - по утрам Ли делал сто наклонов с шестидесятикилограммовым грузом и заработал ущемление нерва. Он провел в постели полгода, мучаясь приступами меланхолии: Брюс привык чувствовать себя добытчиком и опорой семьи, мысль о том, что он никогда не выйдет на ринг, была нестерпима. Он сумел поставить себя на ноги, но характер у него от этого лучше не стал.
А потом предложения от продюсеров посыпались одно за другим: фильмы с участием Ли пользовались все большим успехом. В 1966 году Брюс перебрался в Лос-Анджелес и начал сниматься в новом телесериале "The Green Hornet". Приехав в Гонконг, Ли обнаружил, что сериал пользуется бешеной популярностью, а сам он стал суперзвездой. Его предпоследняя лента, "Большой Босс", собрала в Гонконге $ 3,4 млн. за три недели проката.
Больше он не принадлежал самому себе: рабочий график Брюса уплотнился, и ему стало не хватать времени для друзей. Ли превратился в кумира молодежи, голливудское олицетворение кунфу, которое стремительно входило в моду. "Fist of Fury" побил кассовые рекорды "Большого Босса". "Возвращение Дракона", третий фильм Ли, принес еще большую прибыль - речь уже шла о десятках миллионов долларов. Друзья радовались за него и не понимали, что происходит с их Брюсом: он становился все мрачней, пристрастился к спиртному и часто повторял, что не проживет дольше 33 лет - а 33 ему должно было исполниться в ноябре 1973 года. До ноября он не дожил четырех месяцев. В июне 1973 года талисман Ли, зеркальный человечек, стоявший на крыше его гонконгского дома и отгонявший от него злых духов, упал на землю. А 20 июля Брюс, работавший над ролью с актрисой Бетти Тинг Пей, занемог в номере гонконгского отеля, где она жила, принял аспирин, уснул - и не проснулся.
Его поклонники (на похороны пришло больше двадцати пяти тысяч человек) чуть было не сжили со света бедняжку Бетти. А она между тем была ни при чем - интрижки не интересовали Брюса Ли, жену он оставлял лишь ради кино и кунфу. Доктора уверяли, что он умер от аневризмы мозга - возможно, сказалась недавняя травма, возможно, произошла какая-то малопонятная реакция на аспирин...
Внезапная смерть Брюса Ли вызвала много толков. Говорили, что до него наконец добралась "Триада", что завидующий ему шифу убил его "смертельным касанием", что его погубили наркотики, что на самом деле он не умер, а скрылся неизвестно куда...
В чайна-тауне эти глупые домыслы вызывали лишь улыбки - здешние старики знали правду. Они давно твердили: Ли проклят, рано или поздно демоны мщения настигнут зазнавшегося гордеца.
До него китайцы никогда не учили европейцев кунфу - это было потаенное сакральное знание, недоступное для иноплеменников. Секреты борьбы сберегались на протяжении веков, наиболее эффективные комбинации оставались достоянием наставника и его прямых преемников. Брюс растиражировал их по всему свету, да еще и скрестил кунфу с боксом. Это тоже было недопустимо: ученик обязан свято сохранять древние традиции. Занятия боевым искусством были лишь средством: с их помощью человек достигал благодати - человеколюбия, правдивости, послушания и любви к ближним. А Брюса Ли сжигали вполне американское честолюбие, страсть к карьере, тяга к популярности, любовь к дорогим машинам и хорошим вещам.
Толки о проклятии возобновились, когда единственный сын Брюса, Брэндон, погиб на съемках, получив в живот пулю 44-го калибра.
"Игра в смерть", последний фильм Брюса, сам по себе был плохим предзнаменованием - китайцы считают, что слово "смерть", помещенное в заглавие, приносит беду. "Ворон" - фильм, в котором снимался Брэндон, рассказывал о покойнике, вставшем из могилы, чтобы отомстить своим убийцам (по китайским поверьям, ворон символизирует подстерегающую человека смерть). На съемках "Ворона" действительно творилось что-то недоброе: один из актеров получил тяжелые ожоги, другой серьезно поранил руку, писавший о фильме журналист попал в автомобильную катастрофу, а оформитель сошел с ума. В довершение всего ураган разрушил декорации... И, наконец, вместо холостого патрона в барабане оказался боевой: Брэндон рухнул на землю обливаясь кровью, а съемки между тем шли своим чередом. В том, что произошло, разобрались не сразу - пуля пробила позвоночник, и врачи ничего не смогли сделать. Брэндона похоронили рядом с отцом, а журналисты стали копаться в его биографии.
То, как он был похож на Брюса, поражало. Отец начал учить его кунфу с трех лет; когда Брэндону исполнилось пять, он уже ходил на руках и в прыжке доставал ногой до отцовского подбородка. Школьные друзья боялись приходить к нему в гости - на заднем дворе все время раздавались боевые кличи, слышались звуки ударов, оханье и шум падающих тел. Так же как Брюс, он не прижился в школе: его исключили за вызывающее поведение и драки, и матери пришлось устраивать Брэндона в другой колледж. Брюс не ладил с Ли Хой Ченом, а Брэндон враждовал с памятью своего знаменитого отца: он хотел всего добиться сам, а в нем видели лишь сына покойной знаменитости. Замкнутый, напряженный, агрессивный, облаченный в рваный джинсовый костюм, черную бандану и грубые рабочие ботинки - таким запомнили юного миллионера товарищи по колледжу. Однажды Брэндон нокаутировал директора собственной школы; местная полиция воевала с ним из-за того, что он, завзятый, помешанный на своем "Харлее" мотоциклист, нарушал все правила движения. А потом Брэндон начал сниматься, и выяснилось, что он превосходный актер.
Брэндон погиб накануне собственной свадьбы: его невестой была Элиза Хаттон, одна из самых прелестных девушек Голливуда... Друзья семьи говорили, что Ли притягивают беду; в чайна-таунах шептались о том, что неумеренность духа вызывает несчастья - судьба не прощает, когда у нее не просят, а требуют.



Сайт: АУ - Сайт всякой всячины
Статья: Суперзвезда, пришедшая с востока

"...Моя первая любовь - боевые искусства. Под боевыми искусствами я понимаю не имеющее ограничений атлетическое выражение движений души человека. Воинское искусство также означает ежедневные, на манер муравья, физические усилия, нацеленные на непременное повышение своей квалификации. Жить - это значит свободно выражать себя в своем творении. Творение, я должен сказать, есть не что-то раз и навсегда зафиксированное или неизменное. И я надеюсь, что мои друзья - мастера воинских искусств, смогут раскрыться навстречу реальной жизни. Я желаю вам успеха в сложном процессе постоянного поиска своего единственного пути..."
Цель Брюса Ли? Быть первой суперзвездой, заставить весь мир уважать его народ, достойно устроить жизнь своей семьи и более всего - заставить уважать в себе человека. Его талант? Он был самым совершенным бойцом кунгфу (или гунгфу, принятое на Западе и в Гонконге название китайского кэмпо - системы боевых единоборств и ушу), доведшим древнее искусство до "Jeet Кипе Do" ("Джит Куп До") - "Путь опережаю- щего кулака". Он отказался от классических стоек, согласовав и развив технику передвижения, способную быстро адаптироваться в любой ситуации. Проследим же за его взлетом к славе, познакомимся с философией и методами, которыми он пользовался, разделим его чувства к Линде - его жене и самому близкому другу, вспомним его жизнь и трагическую смерть.
"Тигр умер, но остались коли тигра",- говорят на Востоке. Дракон умер, но когти его и с того света еще раз дотянулись до сердец людей и экрана, чтобы оставить свой след, называемый "Путь опережающего кулака". Сиэтл, 30 июля 1973 года. Солнечные блики отражались в спокойных водах озера Вашингтон. На высоком холме в зеленой траве, словно страшный шрам, виднелась вырытая могила. Вокруг серого, казалось, несовместимого с такой красотой гроба, обернутого белой материей и украшенного желтыми и красными цветами, согласно старинному ритуалу Ян-Янг, стояли люди, преимущественно мужчины, печальные и подавленные. Когда гроб опустили в могилу, Джеймс Коберн, Стив Макквин, Таки Кимура, Денни Иносанто, Питер Чанг и Роберт Ли бросили туда свои белые перчатки. Так в возрасте тридцати трех лет в расцвете сил завершил свой жизненный путь легендарный Брюс Ли. История, грустно завершенная на солнечном холме в Сиэтле, началась в год Дракона туманным утром в Сан-Франциско 27 ноября 1940 года. Ли Хой Чен, состоящий в труппе драматической Кан- тонской оперы, совершал артистическое турне вместе с женой, маленькой азиаткой по имени Грэйс.
Здесь Грэйс и родила своего четвертого ребенка а китайском госпитале. Грэйс оказалась одна в чужой странен за пять тысяч километров огородины, и в результате назвала своего сына "защитником Сан-Франциско" - Kи Юн Камом, используя американское написание Ли. В течение тринадцати лет это имя почти никому ничего не говорило. Кантонская опера закончила турне по США, и в начале марта Ли Хой Чей с женой Грэйс и "Маленьким фениксом" (так семья называла Брюса Ли) возвратились в Гонконг. Детство маленького Брика Ли протекало на холмах Гонконга. Ли .Хой Чей сам происходил родом из, деревни Фат Шан в Кантоне и был знаменитым комедиантом Кантонской оперы, которая славилась своими водевилями. Лихой Чей хорошо зарабатывал, и .маленький Брюс Ли рос обеспеченным ребенком счастливым среди друзей и знакомых, окружающих их семью. Друзья отца помогли Брюсу Ли пробиться в китайское кино.
Брюс Ли начал сниматься в возрасте шести лет. Первой его ролью была роль мальчика в фильме "Становление человека". Второй фильм Брюса Ли пришелся уже на восьмилетний возраст, и он был уже известен под именем Ли Сяо Лунь, что значит "Маленький дракон". Это имя постепенно стало популярным не только в Гонконге, но и во всей Азии. Первая серьезная роль Брюса Ли в кино состоялась в 1958 году, когда он снялся в фильме "Сирота", повествующем о жизни малолетних преступников Гонконга. Как многие китайцы. Ли Хой Чей предавался ежедневным ритуалам Тайцицюань. Это ряд физических упражнений" производимых медленными движениями и в определенной последовательности.. Цель таких упражнений - получить полную гармонию здоровья и разума с внутренней самодисциплиной. Все это было необходимо как для делового человека, так и для любого другого, которому необходимы были приемы самозащиты. Маленький Брюс Ли повторял за отчем все эти упражнения и всегда потом называл отца своим первым учителем. На по-настоящему овладение навыками и приемами кэмпо мчалось у Брика Ли в тринадцать лет в школе Вин Чуй ,(чего " переводе означает "Прекрасная весна" или "Прекрасное весеннее время"), в которую он поступил с помощью отца. Стиль Вин Чуй, по преданию, был около 400 лет назад создан женщиной по имени Им Вин Чуй. Он основан на использовании силы и энергии противника, и технический арсенал в основном включает мягкие движения руками и быстрые перемещения. Но в бою Вин Чун считается очень эффективным - владеющий им ловкими движениями уходит с линии атаки, переигрывая соперника и завершая бой коротким неотразимым ударом. Это было именно то, что искал и нашел Брюс Ли.
Главным его учителем был великий мастер шаолиньского кэмпо, патриарх южнокитайского стиля кунгфу (Вин. Чуй) Ип Мэн. Брюс Ли полностью посвятил себя занятиям, тренировался по пять и более часов в день. Он ежедневно самозабвенно тренировался, но не забывал тренировать также и волю. Вот, - например, одно из упражнений, требовавшее серьезного подхода: Брюс все время держал на вытянутой руке стул, даже во время приема пищи, при разговоре, который вел спокойно и размеренно, несмотря на то, - что все больше чувствовал тяжесть этого стула. Прогрессировал мальчик быстро, и Ип Мэн первым заметил в нем талант к боевым искусствам, стал уделять ему больше внимания, чем остальным, и заниматься с ним индивидуально, посвящая в тонкости стиля и его философию, без чего стать настоящим мастером довольно сложно. А через три года Ли был уже искушенным бойцом, и слухи о молодом перспективном мастере облетели весь Гонконг. Брат Брюса Роберт вспоминает: "Брюса не нужно было дважды приглашать подраться". Недаром в колледже Ля Саль, в котором учился Ли, его прозвали, в шутку, конечно, "Королем горилл - боссом всей школы". В связи с этим интересен один из многих случаев, происшедших с Бриком. Однажды в финале школьных соревнований Брюс встретился с англичанином из школы Короля Георга Пятого. Этот парень на протяжении последних трех лет был чемпионом Гонконга. Брюс, приняв одну из стоек кунг- фу, ждал атаки своего противника, который кружил вокруг него в боксерском танце. Затем англичанин решился на атаку. Брюс защитился и накаутировал его. Однако тучи сгущались над Брюсом. Как рассказывает брат Брюса Роберт, ученики Вин Чуй получили вызов от школы Чой Лей Фута. Второго мая обе группы встретились на крыше одного из административных зданий в Коулуне. Большая часть крыш таких зданий была приспособлена под баскетбольные площадки, и в соответствии с этим правила определения победителей были следующие: та школа, которая сумеет выгнать своих противников за лицевую линию, объявляется победителем. Поединок, как правило, протекал жестоко, ребята в основном оттачивали свою технику. И в этот раз все началось а дружеской манере, но превратилось в побоище, как только противник Брюса подбил ему глаз. Роберт утверждает, что Брюс не был готов к такому повороту дел и потому мгновенно вскипел. Началась откровенная драка. Брюс нанес несколько прямых ударов руками (в стиле Вин Чуй удары ногами наносят редко) нанес так быстро и мощно, что парень не смог их отразить и попятился.. Брюс нанес ему в лицо еще несколько ударов, и парень упал на спину за лицевой линией Брюс, находясь во взбешенном состоянии, ударил его ногами несколько раз в лицо, попав в глаз и выбив ему пару зубов. Родители пострадавшего заявили в полицию, и миссис Ли пришлось подписать бумагу, в которой говорилось, что она будет отвечать в уголовном порядке за все будущие поступки Брюса. Только после этого его выпустили из участка. Мало кто из других компаний отваживался выйти с Брюсом Ли один на один, а если такой смельчак и находился, то быстро начинал сожалеть о своем неразумном шаге. Но надо отметить, что Ли всегда помнил заветы своего первого учителя Ип Мэна и не был жестоким, довольствуясь необходимой обороной - повергнув соперника наземь, ox вопреки законам улицы не добивал его.
Известен еще один случай, когда вожак одной из группировок - более взрослый, опытный и массивный, чем Ли, - вызвал его на смертельный бой, назначив место поединка на крыше шестиэтажного, дома, и пообещал Брюсу сбросить его вниз. Противником он был более чем опасным, но Ли все же удалось сломать ему руку и ногу, и ничто не мешало столкнуть поверженного врага с крыши, тем более, что, поменяйся они местами, тот бы именно так и поступил. И велико же было удивление обступивших дом парней, когда они увидели появившегося в дверном проеме Брика с противником на плечах... Безусловно, Брюс Ли нечасто применял свое умение на улице, он и так знал, что силен, и не нуждался в подтверждении этого, а к тому же четко усвоил, что цель кунгфу - разбить человека до такого уровня, когда у него отпадет сама потребность пускать свое оружие в ход. Сказались и уроки Ип Мэна, втолковывавшего ему непреходящие человеческие ценности, рассказывавшего о добре и зле, приводившего в качестве примера различные легенды я предания. Эти уроки пригодились, когда вскоре Ли получил выгодное предложение от местной мафии - "Триада Чайна" - стать за приличное вознаграждение боевиком или телохранителем. На семейном совете было решено отправить Брюса в США на учебу.
Ли отказался от предложения мафии. Думая о будущем, Брюс последовал совету родителей и напоследок сказал: "Я вернусь, когда заработаю достаточно денег", отбыл в Америку. Брик Ли родился в США и поэтому, достигнув восемнадцати лет, мог выбрать американское гражданство. В конце 1958 года Маленький дракон прибыл в Сан-Франциско на пароходе (прилетел на самолете, по другой версии). К тому времени он считался известным в Гонконге бойцом и актером. В городе своего рождения, несмотря на отличное знание английского языка, Брюс Ли обнаружил, что принадлежит к национальному меньшинству. Чтобы прокормиться, ему приходилось давать уроки танцев. Он выиграл состязание на лучшее исполнение танца ча-ча-ча. Эта работа ему наскучила, и он переезжает в Сизгл, где устраивается на работу в ресторан, одновременно заканчивает техническую школу Эбиссона, поступает на философский факультет Вашингтонского университета.
Круг друзей Брика расширяется, и он начинает обучать их приемам кэмпо. В этот период Брюс Ли открывает свою первую школу молодых поклонников кэмпо в китайском квартале Сизгла. Он и его лучший друг и ученик Таки Кимура лично демонстрируют свое умение и талант, чтобы привлечь людей к своей школе. Брюс Ли, который всегда боролся с предрассудками, пренебрегая традиционными ритуальными формами, искусственными и механическими, принялся за дело с огромной энергией, не считая, что владение цветными поясами является основным, и старался внести в приемы кэмпо свой индивидуальный талант. Его подход к кэмпо впоследствии стал известен как школа "leet Кипе Do". led - это перехват. Кипе - первый, а Do - путь, способ движения. Способ перехвата кулака основывается на предупредительных движениях и на усовершенствовании пассивного блокирования классической формы. Как говорил сам Брюс Ли, его формы эффективны, как удары молнии. Брюс Ли так и не закончил университет. Учась на третьем курсе, он. повстречал и полюбил Линду Эмери, тихую интеллигентную американку шведского происхождения. Вскоре они поженились. Брюс и Линда отправились в Оклахому, там он вместе с Джеймсом Ли основал школу молодых любителей кэмпо. Таки Комура остался работать в Сиэтле.
Чтобы привлечь любителей кэмпо к своей школе, Брюс Ли постоянно демонстрировал свое умение и' мастерство. Он показывал публике силу удара, нанесенного двумя пальцами или костяшками кулака (коитус), а также удары пальцами, произведенные с огромной быстротой, словно мелькающая молния. Часами тренируясь в нанесении ударов по четырех или пятидюймовым доскам, Брюс Ли достиг невероятного мастерства. Однажды он умудрился проломить восемь сложенных вместе дюймовых досок" Все это вызывало восхищение у публики. Брюс обладал множеством способностей, но мастерство восточного единоборства затеняло их. Он был прекрасный киноактер. Особенно великолепен в фильме "Мой сын АН Чанг", где исполняет главную роль в возрасте девяти лет. от роду. Большой успех сопутствовал Брюсу Ли в сериале "Золотой урожай?". Брюс Ли пробовал себя и на режиссерском поприще. Первый поставленный им фильм оказался шедевром. Это был "Путь Дракона". Но многогранный талант Брюса Ли так и не проявился на сцене драматического китайского театра. И в этом не вина самого Брюса Ли.
Было время, когда он показывал свои фотоснимки для китайской костюмированной мелодрамы, но, к сожалению, такой фильм не состоялся. И вот после изнурительного турнепс Лонг Бич Брюс Ли решил вернуться в кино Режиссер и продюсер Эд Паркер предложил ему заснять свои упражнения да кинопленку, чтобы создать серию коммерческих фильмов для показа на телевидении. Вскоре Брика Ли приглашает постановщик и, режиссер Уильям Доплерт на работу в киностудию "Двадцатый Век Фокс". Здесь Брюс, Ли снялся в пивом сериале "Первый сын" в роли Чарли Чанга. В марте 1966 года эта серия о Чарли Чайте закончилась, и Брюс Ли стал сниматься в роли шофера Бритта Рида в боевике "Зеленый Шершень". Но в перерывах между съемками Брюс Ли с приятелем Дании Иносанто создали третью школу додзе в китайском квартале Лос-Анджелеса. Как истинный учитель, Брик Ли обладал огромной выдержкой, способностью к расслаблению, чувством юмора - все эти качества являются необходимыми для школы Вин Чуй. Но работа в классе не нравилась Брюсу Ли, и он с удовольствием принимал приглашения на телевидение, еще демонстрировал некоторые из своих приемов, показанных в фильмах о "Зеленом Шершне". С самого приезда в США. Брюс начал разрабатывать новый стиль. Он старательно изучил все основные стили, школы и направления кунгфу, карателе и других видов боевых искусств, но они не удовлетворяли его - по мнению Ли, в них (конечно, не во всех) было слишком много бессмысленных ритуалов и теории, лишних, хотя и красивых, движений. Ему не нравилось и то, что любая школа загоняла ученика в жесткие рамки и тем самым ограничивала его познания, навязывая ему свою. технику как единственно правильную, заставляя его действовать определенным способом в определенной ситуации. "Каждый считает свою школу совершенной, но откуда же тогда столько школ?" - этот вопрос он задавал всем, кто не соглашался с его взглядами, и всякий раз оппонент не находил что ответить. Более того, чтобы доказать некоторую оторванность кунгфу от реальной жизни, Брюс Ли выдвинул такую мысль: для отражения удара не может существовать нескольких движений, а если может, то они не отличаются от лучшего пути - естественного! И в доказательство проделал один эксперимент - во время беседы с очередным репортером Ли вдруг достал из кармана бумажник и бросил в сторону гостя, который сразу же поймал его. "Вот видите,- улыбнулся Брюс,- чтобы поймать бумажник, вы не вставали и красивые стойки, не делали философских обоснований правильности именно такого движения, не издавали воинственных криков, а просто взяли и поймали его". Полная свобода и эффективность - эти два принципа легли в основу нового стиля. Ли считал, что боец должен иметь свободу самовыражения, подходить к боям и тренировкам творчески.
Эффективность была для него единственным критерием. Как говорилось выше, Брюс Ли очень много времени уделял изучению различных видов боевых искусств мира (в том числе и бокса, из которого он немало почерпнул, работая с Мохаммедом Али), отбирая наиболее эффективные, применимые в реальном бою элементы. Интересно, что Ли долгое время не хотел давать названия своему стилю, считая, что название само по себе создает определенные рамки. Некоторое время он писал о нем, как о "стиле без стиля", затем появилось название Чженьфаньфу, а в 1967 году Брик во все - услышание объявил о создании Джит Куй До, что в переводе означает "Путь опережающего кулака". Впоследствии Брик Ли не очень любил показательные выступления, отрицательно относился к разбиванию твердых предметов (тамэсивари), хотя ударом обладал мощнейшим: он считал, что крушить доски и кирпичи бессмысленно, так как они не могут ответить. Как ни странно. Ли никогда не принимал участия в официальных турнирах и чемпионатах, хотя, наверное, мог без особого труда получить титул чемпиона мира или какое-нибудь другое престижное звание. Но это его не интересовало. Более того, он не имел в боевых искусствах никакой степени и говорил, что "пояс - только свидетельство, без практического умения ничего не значит и пригоден лишь для поддержания штанов".
Брик Ли продолжал свои занятия в школе JKD, но занятия в классе доверил Дэн Иносанто, а сам давал частные уроки. Среди учеников Брюса Ли были прекрасные бойцы: Ли Нарван, Стерлинг Силлифант, Стив Маккивй, Джеймс Коберн, Таки Кимура, Питер Чает и многие другие. После съемок на телевидении Брюс Ли периодически появлялся-как "приглашенная кинозвезда" на сериал таких фильмов, как "Длинная улица", "Железный", "Блондин". Он сыграл роль в фильме "Марлоу" вместе с Джеймсом Гарне. Первые успехи Брюса Ли как актера связаны с фильмами, которые делались в Гонконге. И поездка на Восток в 1968 году оказалась триумфальной: его прекрасно знали и почитали здесь. В Гонконге в прокате были фильмы, снятые до 1968 года. Телевидение показывало серии "Зеленого Шершня". Во время турне Брюс Ли выступал с частными беседами и комментариями, показывал свое искусство рукопашного боя. Восторгов публики было не занимать. После возвращения в США приглашения сыпались на Брика Ли со всех торон. В 1970 году Брюс Ли подписал контракт с Раймондом Чоу из студии "Золотой Урожай". Первая серия под названием "Кулак ярости" побила все I рекорды в Гонконге и дала прибыль в 3,4 миллиона долларов. Эта картина в азиатском названии "Большой босс" была снята на Тайване, и затраты составили на 10ООО долларов меньше, чем затраты на учебный фильм, снятый специально для американской армии здесь же. Сюжет фильма прост: тема мщения, где события стремительно развиваются во второй половине. "Кулак ярости" последовал за "Китайской связью", которая побила все рекорды. посещаемости и прибыли. Для китайцев мгновенные, как блики молнии, удары кулаков Брюса Ли - налево, направо - дали повод называть его человеком с тремя руина, В свою очередь друзья и знакомые Ли нередко называли его "человек с тремя ногами" - в поединке мало кому удавалось блокировать его молниеносные удары. Во французском журнале "Бусидо", посвященном боевым искусствам, в специальном выпуске о Брюсе Ли приводился его послужной список - 597 побед из 602 боев. Если он верен, то смело можно утверждать, что эти пять боев он проиграл в юности - потом он уже, не имел поражений. Его, третий фильм "Путь Дракона" был сделан специально для китайской публики. Брюс не хотел показывать этот фильм за пределами азиатского континента.
В интервью журналу "Файтинг Старз" он говорил, что этот фильм американцы не поймут. В фильме "Путь Дракона" Брик Ли выступает не только как исполнитель главной роли, Нои как сценарист и компаньон мистера Раймонда Чоу. Когда фильм перестали показывать в Гонконге, то подсчитанная прибыль от его проката составила 5,4 миллиона долларов, превысив прибыль от фильма "Звуки музыки" в'два раза. "Путь Дракона" -первый фильм Гонконгской компании, снятый в Европе. Любопытно, что голос Брюса Ли в первых трех сериях не слышен: все объясняется тем, что фильм предназначался для многих стран, и поэтому актеры и Брик Ли только раскрывали рот, а за них говорили актеры дубляжа. После успехов на Востоке Брюс Ли стал сотрудничать с американскими режиссерами. Эти успехи круто изменили жизнь Брюса Ли. Он, его жена Линда и двое их детей стали занимать просторные апартаменты в районе, Кулвер Сити Лос-Анджелеса, в секции выходцев из Гонконга. Квартира Брюса Ли состояла из одиннадцати комнат и огромного гимнастического зала. Брюс ежедневно проводил тренировки, чтобы постоянно быть в отличной спортивной форме. Из-за склонности к потере веса ему приходилось употреблять некоторые напитки с белковыми примесями и питаться по усиленному белковому рациону. Он сам готовил для себя специальные порошки с белковой смесью, сухим молоком, яйцами со скорлупой, орехами и растительным маслом. Пил также смесь апельсинового сока и китайских горных трав. Брюс Ли наслаждался славой и деньгами. Он купил себе роскошный "Мерседес-ЗД)" и заказал новый "Ройлс-Ройс" из Англии. Вместе с Линдой он коллекционировал предметы китайского искусства. Самой ценной коллекцией Брюса была его коллекция оружия и библиотека по боевым искусствам. На Востоке все боевые искусства основываются на философии Чань-Буддизма (Дзэн в Японии), Даосизма и конфуцианства. То, что Брюс Ли знал и понимал философию Чань-Буддизма, не вызывает сомнения. Он часто показывал свое искусство вместе с рассказами анекдотов и забавных историй. Не будучи религиозным, Брюс Ли оставался глубоко духовным, гармонично развитым человеком. Когда он закончил сниматься в фильме "Путь Дракона" в Италии, он намеревался немного отдохнуть и затем начать работать над фильмом "Игра смерти". Однако, получив предложение от братьев Уорнеров, он принял участие в новой картине под названием "Приход Дракона", и фильм "Игра смерти" был отложен на некоторое время. "Приход Дракона" был снят в Гонконге за десять недель, хотя планировалось отснять его за четыре; такая задержка объясняется не нудностями самой съемки, а методами, которыми пользовались американские кинокомпании в Китае. Языковые проблемы оказались серьезным препятствием на пути создания фильмов, и только в апреле 1973 года этот сериал был закончен. В мае того же года, работая над дубляжом фильма, Брик Ли перенес сердечный приступ. После этого случая он направился в Лос-Анджелес, чтобы проконсультироваться с врачами. Опытные кардиологи, внимательно изучив Брика Ли, прописали ему дилантин - лекарство, которое в основном применяется против приступов эпилепсии. Вернувшись обратно в Гонконг, Брик Ли почувствовал себя лучше и с еще большей энергией принялся за работу над фильмом "Игра смерти" ("Игра со смертью"). 20 июля в полдень Брюс Ли, продюсер Раймонд Чоу Я актриса Бэтти . Тинг Пей, которой была предложена роль в фильме, встретились в номере гостиницы (в ресторане гостиницы, по другой версии) для обсуждения сценария перед тем, как увидеться с Джорджем Лазенби. Брюс пожаловался на головную боль, и Бэтти дала ему таблетку, снимающую головную боль (приготовленную по специальной рецептуре именно для нее). Уложив маэстро в постель номера гостиницы, Раймонд Чоу и Бэтти встретились с мистером Лазенби.
Когда они вошли в номер гостиницы, то не смогли разбудить Брюса Ли. Испуганная Бэтти вызвала своего врача, однако и тот был бессилен. Брюс Ли умер. После вскрытия его тела, согласно заключения врачей было установлено, что смерть наступила от паралича (опухоли головного мозга - по другой версии), вызванного повышенной чувствительностью к некоторым ингредиентам в таблетке от головной боли. Медицина отметила это как крайне редкий случай. Относительно причины смерти ходило множество слухов. Были версии, будто он застрелился, принял чрезмерную дозу наркотиков, был убит завистливым мастером кунгфу. Поговаривали, что стал жертвой мастера тайного искусства замедленной смерти Дим Мак. Утверждали даже, что он разбудил злых духов, злоупотребляя словом "смерть" в своих фильмах. Разумеется, это все домыслы. Случай, связанный со смертью Брюса Ли, до сих пор будоражит "горячие" головы, вызывая многочисленные споры в среде поклонников и врагов. Целый отряд из нескольких сотен полицейских сдерживал почти двадцатитысячную толпу, собравшуюся перед домом, где покоилось тело легендарного Брюса Ли. В доме, разделяя горе матери Брюса Ли, брата Питера, жены Линды и двух детей, находились сотни друзей и знакомых. Все в доме било в духе старинных китайских традиций - плакальщики в белом и оркестр, игравший "Олд Ланг Сейн", а на отпевании перед алтарем, где находилась большая фотография Брюса Ли, склоняли головы кинозвезды, режиссеры, продюсеры и многочисленные друзья и поклонники. Брюс Ли - Маленький Дракон - был похоронен в Сиэтле 30 июля 1973 года, причем похороны вылились в настоящую демонстрацию, на которой молодые девушки давали обет безбрачия, и было даже несколько самоубийств. А на городском кладбище появилась плита с надписью на 244 анг- лийском и китайском языках: "Брюс Ли" Основатель Джит Куп Лохм Дома, в Гонконге, был создан музей, в котором и сегодня можно увидеть посмертную маску Ли и его личные вещи. Брюс Ли умер... Но его неукротимый дух и воля живут в его фильмах и в его огромном вкладе в боевые искусства Востока. Говорят, что гений имеет бесконечную способность причинять страдания... Справедливо ли вышенаписанное по отношению к Брюсу? Судите сами, прочитав о том, как любил столь великий маэстро! Итак, малоизвестные страницы из семейной жизни Брика и Линды Ли...
Первый раз Линда увидела Брюса весной 1963 года. В то время она училась в высшей Гарфнлдской школе в Сиэтле. Брюс, будучи тогда студентом философского факультета университета имени Вашингтона, приходил в ее школу на лекции по философии Востока. Линда часто видела его идущим по коридору и обязательно с какой-нибудь девушкой. Ей говорили, что, начиная с пятнадцати лет, у Брюса никогда не было никаких затруднений в общении с девушками. В первый раз Линда заговорила с ним, когда подружка-китаянка (она брала у Брюса уроки кунгфу) однажды вечером пригласила ее с собой в его зал (додзе), находившийся в китайском квартале Сиэтла. Это было грязноватое, маленькое (не более чем 7х7 метров) -помещение. Он называл этот зал "Джан Фэн Кунгфу институтом", потому что его китайское имя, данное матерью, было Ли Джан Фэн ( в переводе на английский "Возвращение в Сан-Франциско"). Позже Брюс начал давать уроки везде, где только мог лайти свободное место,- в гаражах, пустых домах, школьных спортивных залах... Осознав благоприятную перспективу для преподавания кунгфу в Америке (боевые искусства Востока только начинали преподавать), он решил организовать свой клуб (школу), планируя открыть целую сеть школ кунгфу в США. Позднее Брик понял несбыточность этой идеи, так как ни его методика, ни философия, лежавшая в ее основе, не могли быть переданы правильно и качественно такой большой массе учеников. Он даже не пытался рекламировать свой институт, и поэтому над дверью, ведущей в его зал, не было никаких знаков, столь характерных для школ каратэ-до. Брюс всегда надеялся, что репутация его школы будет достаточно высока и людская молва, сделает все необходимое для ее популяризации. Он хотел учить только тех, кто, имея огромное желание постичь технику кунгфу, будет готов воспринять и философские идеи, заложенные в это искусство.
Больше всего Линду в тот вечер поразило то, как работало его тело, те изумительные рефлексы, больше подходящие кошке, чем, человеку, его способность без каких-либо видимых усилий делать такие трудные упражнения, как, например, отжимание от пола только на больших пальцах рук. Она была совершенно ошеломлена увиденным! После занятий все вместе шли куда-нибудь, чаще в кино или перекусить в кафе. В это же время Линда стала посещать подготовительный курс университета и, таким образом, могла , чаще встречаться с Брюсом. Практически каждый день они сталкивались в студенческом клубе. В свободное время Линда всегда была в группе тех, кто постоянно повсюду следовал за ним. "Он был для всех своего рода гуру. Проводить время с Бриком всегда было интересно и весело. Любые темы становились предметом обсуждений, многие из которых были довольно сложными и серьезными",- вспоминает Линда Ли... "Из-за экстраординарных свойств Брюса наша совместная жизнь требовала от меня большой доли терпения и понимания. "Со мной тяжело жить, не так ли?" - сказал он мне однажды. У него было достаточно самых обычных недостатков. Так, например, у него был исключительно вспыльчивый характер, и я думаю, что ему очень повезло, что, будучи подростком, он стал изучать кунгфу, так как это дало ему возможность укрепить свой характер и одолеть в какой-то степени свой бешеный темперамент. Как правило, при нормальных обстоятельствах ему удавалось сдерживать себя. Но если что-то выводило его из терпения, то он просто взрывался! Я помню, как однажды (мы еще только поженились), когда мы купили огромную, королевских размеров кровать, произошло следующее. Немного странно, но при всех своих способностях Брюс был практически беспомощен в обычных домашних делах, он совершенно не знал, а, возможно, и не пытался даже узнать" как работать тем или иным инструментом. Любое слесарное дело было для него неразрешимой задачей, и если что-нибудь у нас выходило из строя, то мы просто звали кого-нибудь на помощь. Так вот, мы вдвоем пытались установить эту кровать. Несколько лет спустя мы вспоминали все наши усилия со смехом, но в тот момент было не до смеха. Как только нам удавалось собрать кровать с одной стороны, она тут же падала на пол с другой, и так до бесконечности. Терпение у Брюса лопнуло, он схватил лежащий рядом. огромный пружинный матрац и ударил его о стену с такой силой, что разрушил штукатурку. Стресс и напряжение временами приводили в полнейшее смятение все его исключительно темпераментное существо. До 23 октября 1963 года мы ни разу не были с Брюсом наедине. В тот день он пригласил меня во вращающийся ресторан "Спейс Нидл" (огромное, похожее на иглу здание). Помню, как все это романтично выглядело, когда он предложил мне провести с ним вечер. Мы занимались кунг- фу около школы, он отразил мой удар, сбил меня на землю... И пригласил в ресторан. Я помню, что для меня было очень важно произвести на него хорошее впечатление, поэтому надела очень модное платье и пиджак. "Спейс Нидл" считался высококлассным рестораном в Сиэтле. У Брюса был "Форд" прошлогоднего (1962 г.) выпуска с множеством различных приспособлений. Брюс всегда был знаком с кем-нибудь из тех, кто занимался автобизнесом, и эти люди могли вмонтировать в салон все, что было нужно Брюсу Брюс не любил надевать костюмы, он ненавидел их, так как чувствовал себя в них скованно, но в тот день он был в модном костюме и фиолетовой рубашке. Это был очень романтичный вечер, все было изумительно. Мы говорили о детстве и юности Брюса, мне было интересно узнать о нем как можно больше, потом о философии и психологии. В тот вечер он поделился со мной своими планами об организации целой сети школ кунгфу. Он уже переехал в другой зал - три тысячи квадратных футов свободного пространства, практически целый этаж в административном здании. В зале было несколько необходимых для тренировки снарядов, а над входной дверью была эмблема школы. Ой уже тогда был уверен в том, что, преподавая кунгфу, сможет зарабатывать себе на жизнь. Я была совершенно пленена его магнетизмом, той энергией, которая исходила от него, но тем не менее с полной
уверенностью сказать, что именно в тот момент я влюбилась в Брюса, не могу. Я склонна думать, что мало найдется людей, кто по-настоящему влюбляется при первой встрече. В нашем же случае вся наша связь была постепенно развивающимся осознанным процессом, который продолжался всю нашу совместную жизнь. Теперь когда вспоминаю первые свидания, понимаю, что наши различия в расе, культуре, воспитании, традициях и обычаях наших народов послужили тем инструментом, с помощью которого мы еще больше заинтересовались друг другом и стали еще ближе.
Моя девичья фамилия была Эмери (наполовину шведка), я была типичным представителем средних слоев Америки, в молодости посещала пресвитерианскую и баптистскую церкви. В семье Брюса 6се были католиками (за исключением его отца, который был буддистом), но в то время, когда мы с ним познакомились, он уже отвергал всякую религию, хотя все еще помнил "Аве Мария" и другие католические молитвы. В итоге религия не являлась непреодолимым барьером для нашей предполагаемой женитьбы; то же самое можно сказать и о наших этнических и культурных различиях". совершенно не говорившими по-английски. "Сама Линда китайским владела посредственно. Практика в разговорной речи пришла позже. Брюс ждал сообщений от Дайзера. Он узнал от последнего - работа над готовящимся фильмом откладывается. Единственное, Дайзер обнадежил, что у него есть какие-то планы в отношении Брика. Семья вернулась из Гонконга в Сизгл в конце 1965 года, затем вновь жила у Джеймса Лив Окленде. Был март 1966 года, когда они в конце концов переехали в Лос-Анджелес, поселившись в крошечной квартире на Вилшайр Боулевар. При всей исключительной природной нервозности, легкой возбудимости, кипучей энергии, решимости преодолеть любые барьеры на своем пути - Брюс в целом оставался на удивление светлым, солнечным, находясь большее время в хорошем настроении. Для более полной картины характера Ли и его любви к семье целесообразно прочитать отрывки из писем, полученных Линдой от Брюса со съемок фильма из Пак Чонга, Бангкока и других мест разлуки, открывающих свою ужасную картину, царившую там, и прочее: "Бангкок прекрасен, однако Пак Чонг - это нечто другое. Москиты ужасны, и тараканы повсюду. Главная причина, по которой так долго не писал,- отсутствие подходящих условий, а самое главное со мной произошел ужасно скверный случай! Когда мыл очень тонкий стакан, излишне сжал его в руке, и эта дьявольская штуковина сломалась. На глубокие порезы пришлось наложить десять швов. Не беспокойся, милая, я уверен, что через две-три недели все будет окей, хотя пока писать мне трудно (так же, как трудно принимать ванну и все остальное в этом роде). Сейчас получил своеобразное подтверждение тому, что мы скоро увидимся, - дело в том, что-все хотят, чтобы я сделал короткий фильм oeet Кипе Do", а за это они (компания) оплатят твой приезд сюда. Я пока не готов к этому фильму, но уверен в том, что они не будут на меня нажимать, так как, начиная со дня "сего приезда сюда, все, включая Шау и "Бразерс", постоянно названивают мне и Используют все средства, чтобы завладеть мною. 11 одном уже Совершенно уверен: теперь я - Суперзвез- да..." Брюс относился к тому типу мужчин, которые всегда привлекают к себе женщин - "геройский тип", он был человеком, в котором присутство- вали самые привлекательные черты Джеймса Бонда Шона О'Коннэри. Линде очень посчастливилось, что она вышла за него замуж. Брюс был исключительно притягательной личностью. Конечно, она часто видела, как на каких-либо публичных сборищах к нему подходили женщины и целовали его, надолго заключая в свои объятия: что поделаешь - это неотъемлемая часть шоу-бизнеса, то, что британцы, думаю, называют профессиональной общительностью. В такие моменты Линда никогда не испытывала чувства ревности, возможно потому, что придерживалась принципа - "Давай, да- вай, дорогая, однако домой он поедет со мной".
В действительности она не думала об, этих проблемах так много и часто. Ее много больше волновали дела Брюса. Раз или два за их почти десятилетнее супружество они (по воспоминаниям Линды) обсуждали поведение мужчины, а именно супружескую верность. Брюс говорил, что если изменит Линде когда-нибудь с другой женщиной, то это случится спонтанно, что он никогда не будет планировать заранее или заводить себе любовницу, или что-то в этом роде; но уж если такое случится, добавлял он, все это будет не более чем одномоментным инцидентом, родившимся вследствие сложившихся обстоятельств. Он говорил далее, что если такое случится и Линда узнает, пуст помнит, что это не должно иметь никакого значения. "Брюс был очень милым и задумчивым,- пишет Линда Ли,- когда говорил о том, как необходима я ему, как нужны ему дети". Он убеждал ее в том, что Линда - данное ему судьбой сокровище. "А неверность,- говорил он,- не может реально повлиять на супружество, мимолетное увлечение другой женщиной бессильно по отношению к такой фундаментальной вещи, какой является супружество". Линда сказала: "Да? Ты серьезно?" "Таковы мужчины",- ответил он. У нее даже не было мысли, что Брюс был с ней недостаточно откровенен во время этой беседы. Для Линды было слишком очевидно, что Брюс действительно очень Заботился о ней, детях, и поэтому все остальное не могло иметь никакого значения. Однажды, имея в виду некоторые известные им супружеские пары, в которых мужчины время от времени уходили к своим любовницам, а их покинутые жены в течение всех этих лет пребывали в жалком состоянии, бегая от одного к другому поделиться своим горем, ища сочувствия у окружающих, Линда сказала ему: "Если это когда-нибудь произойдет между нами, то я мгновенно исчезну". Брюс был немного удивлен, услышав твердые, уверенные нотки в ее голосе. "На самом деле?" - спросил он немного разочарованно. "Будь уверен, я так и поступлю",- сказала Линда, и он почувствовал это. Конечно, порой трудно остановить болтунов, можно лишь еще раз сказать, что если у Брюса и были с кем-либо близкие отношения, то Линда от этого никогда не страдала. Единственное, что интересовало ее, имело для нее значение большее, чем то, что позволяет ли он обычным человеческим инстинктам одерживать над собой верх, так это то, что семья для него является самой важной заботой. Брюс говорил об этом, как о вещи, глубоко пронизавшей его сердце, даже тогда, когда в их жизни были тяжелые времена, когда он находился под прессом целого ряда, проблем, и тогда, когда они с трудом сводили концы с концами, когда он повредил себе поясницу, а все будущее виделось ему в черном цвете. Они говорили и о том, насколько сильно Брюс нуждается в спокойствии, независимости, безопасности. Линда часто объясняла ему, что, возможно, намного легче будет достичь своих целей, если не беспокоиться за нее и детей. Однажды он сказал ей: "Не имеет значения, не важно то, как тяжело нам сейчас или какие тяжелые времена ждут нас в будущем. Знай, для меня самым важным в жизни является то, чтобы ты имей дети были всегда рядом со мной". Линда была уверена, что он на самом деле хотел этого. Кроме того, супружество должно было "сработать", так как их темпераменты были прямо противоположными. Брюс был экстраординарное человеческое существо, полное жизненных сил, ужасный экстраверт, чувственный и влюбчивый, с трудом сдерживающий возбуждение. Линда, напротив, тихая, уравновешенная. В семье почти всегда царила полная безопасности и спокойствия обстановка, в которой такой легко возбудимый человек, как Брюс, постоянно нуждался. Они дополняли друг друга во всем.
В конце концов, он должен был жениться на ком-либо, обладающем отличным от его собственного темпераментом. А если бы у них были одинаковые натуры?! "Прекрасно", в таком случае один убил бы другого, так как ни один из них не захотел бы покориться другому. А кто жертва? Вряд ли Брюс! В последние два года его жизни он часто приходил из студии домой во взвинченном состоянии, бурно переживая проблемы, возникающие во время работы. И по тому, как Брюс себя вел, как чувствовал, и то, как он говорил о том, что он хотел сделать и не сделал, сразу было понятно, насколько он выведен из себя. Он часто вынужден был обращаться за помощью к телефону, с тем, чтобы выговориться с кем-нибудь, так как порой он был не в состоянии остаться один на один со своими переживаниями. Линда пыталась помочь ему обнаружить причину затруднений, и ей для этого было достаточно лишь связаться с нужным человеком. Порой Брик ужасно расстраивался, когда вдруг обнаруживал, что не в состоянии физически выполнить что-либо задуманное. Именно в это время его начинала мучить бессонница. Когда работал на студии и у него что-то не получалось, часто звонил домой и просил Линду к нему приехать. "Я не думаю, что могла бы сделать для него что-ли бо существенное, но, находясь рядом, действовала на него успокаивающе",- вспоминала Линда. Безусловно, каждый из них делал все возможное для укрепления семейных отношений. Каждый выполнял свою роль так хорошо, как только мог, и, возможно, они поражали друг друга тем, что каждый из них делал для другого много больше, чем можно было предполо жить в начале их супружеской жизни. Брюс любил повторять: "Я в этом мире появился не для того, чтобы удовлетворить твои надежды, и ты жи- вешь не для того, чтобы удовлетворить мои". И хотя Линда всегда верила в него, но тем не менее то, что он для нее сделал, намного .превышало самые сокровенные ее мечты. Бризе был личностью, верящей прежде всего в спонтанность, он не желал потакать толпе и. мнимым обычаям, особен- но, если они основывались на выгодах коммерции. Так, например, он иг- норировал .такие праздники, как День св. Валентина или День матери, то есть те события, которые рассматривались богатыми людьми ("а ведь те- перь и он стал одним из них"), как возможность увеличить свою популяр- ностью у народа, когда они одаривали бедных людей всевозможными деше- выми подарками, цветами, открытками и т.д. Интересен такой факт. Брюс иногда забывал день рождения Линды, но всегда помнил о дне свадьбы (29 августа 1964 года). И в том, как он вел себя в эти знаменательные для них дни, опять же прослеживалась исключительная спонтанность его пове- дения. Когда он возвращался домой после продолжительного отсутствия, привозил ей цветы, какие-нибудь сладости или даже дорогие платья. И что бы он ни привозил, все это покупал, не раздумывая долго, под влия- нием внезапно возникшей идеи, условий для данного момента, поэтому в его подарке был всегда элемент неожиданности, что делало его особенно приятным и приводило Линду в восторг. Фрэд Вайнтрауб, друг Брюса Ли (продюсер фильма "Остров Дракона") вспоминает: - Брюс Ли был очень мо- гучим человеком, обладал большой душевной теплотой. И тем не менее, был чрезвычайно одинок - всегда держал всех на дистанции. По моему мнению, он был ужасно одиноким и, за исключением Линды, он никому до конца не верил в этом мире. Линда была единственным человеком, с кем он мог разговаривать, кому верил, в ком был полностью уверен; она была его женой, его матерью, его любовницей, его любимой, всем... Он никогда не был откровенен до конца в разговоре с другими людьми. Если он с кем-тоне хотел говорить, то просил Линду переговорить с этим человеком. Если он был чем-то или кем-то рассержен, то он опять же просил Линду позвонить этим людям и показать им, что он рассержен. Если он с кем-То "сцепился", то потом Линда звонила этому человеку. Брюс сам в таких случаях никому не зво- нил и не просил прощения. Он просил ее позвонить, но не для того, что- бы просить за него прощения, а для того, чтобы сказать: "Все, он уже в норме, теперь все будет окей". Он сам прекрасно сознавал, когда и с кем
он был неправ, и вопрос был не в том,, прав, он или неправ; Брик хорошо знал, что правильно и что неправильно, все дело было лишь в том, что в данный момент он не хотел об этом думать. Да, это правда. Брюс порой приходил домой взвинченный и потом, когда, уже немного по- остыв, приходил в себя, говорил Линде: "Да," возможно, я немного пого- рячился. Послушай, почему бы тебе не позвонить им (ему)?" "Да, конеч- но, почему бы тебе не делать за него всю эту грязную работу, позвони, Линда",- говорил ей, смеясь, Фрэд Вайнтрауб. Вспоминает Линда Ли: "Я думаю о Брюсе как о человеке, который любил смотреть, как падают капли мягкого легкого дождя, и ощущать их прикосновение на своем лице. Он любил красивую одежду и получал удовольствие, покупая ее (но никогда не тратил деньги на нее в те времена, когда, мы испытывали материаль- ные трудности). Оба -- и он, и я - получали удовольствие, разглядывая его фотографии в газетах и на обложках журналов всех стран мира. И тем не менее я не могу сказать, что, если, бы этих фотографий не было, то это бы его сильно расстроило. Мне нравится думать о нем, сидящем в своем кабинете и погрузившемся в мир книг, мир газет или набрасывающим удивительные рисунки, изображающие монахов-даосов или яростно сражаю- щихся мастеров воинских искусств Древнего Китая, .вспоминать его пишу- щим или переводящим полные экспрессии стихи: "Дождь, Черные тучи, Поникшие цветы и бледная луна, Птиц торопливый полет, Вот и нас- тупила осень, Она несет нам одиночество. Пришло время расстаться, Уже так много было сказано, Но еще не все чувства исчерпаны, Я оставляю тебе этот стих. Прочти его одна в безмолвной тишине, Когда тебя начнет тревога мучить, И помни: Все мои мысли были только о тебе..." Прекрас- ные стихи, не правда ли?! Вот так жил и любил Брюс Ли, сочетая в себе гармонию тела, духа и разума, без единства которых успешное освоение боевых искусств Востока невозможно!

Фильмография Брюс Ли
/Bruce Lee/
Актерские работы:
• Большой Босс [1971]
• Кулак ярости [1972]
• Выход дракона [1973]
• Игра смерти [1978]
• Игра смерти 2: Башня смерти [1981]
• Возвращение Дракона [1987]
Режиссерские работы:
• Возвращение Дракона [1987]