Описание фильма

"К счастливой гавани"   

	сюжет и комментарии	интересно

Сюжет и комментарий

Грандиозная фреска, запечатлевшая жизнь Германии перед приходом фашистов к власти. До начала съёмок режиссёр В.Ерофеев прожил в Германии два года и прекрасно знал её жизнь. Ему ни к чему было придумывать кондовый разоблачительный сюжет, он полностью доверился реальности. К тому же он приехал на съёмки из Советского Союза, охваченного великими стройками и общественными потрясениями, и Германия на рубеже 1929-30 гг. показалось ему мертвенно-оцепенелой. Ерофеев, попав в “разлом” времени, смог впечатляюще отразить и ритмы больших городов Германии, и социальные явления в германском обществе перед неминуемым приходом фашистов к власти. Создав ряд выразительных, почти типических портретов отдельных немцев и общую картину городской жизни, Ерофеев без помощи каких-то особых комбинированных съёмок или монтажных ухищрений показал в отражениях зеркал и витрин как бы ирреальный город будущего, существующий только в воображении. Образ увиденного и “законсервированного” режиссёром целого исторического этапа в жизни Германии получился удивительно целостным: в нём можно найти как “визуальные иллюзии” той эпохи по поводу будущего, так и ощущение бренности происходящего. Этому ничуть не мешало то, что титры были снабжены “правильной” оценкой увиденного, впечатляла прежде всего мощная выразительность кадров и монтажа.  Всё снятое было увидено глазами умницы-профессионала в точно определённом расположении на шкале вечности.

    Исполненный восторга и полемического духа Ерофеев отреагировал здесь на фильмы Вальтера Рутмана «Берлин — симфония большого города» (1927) и «Мелодия мира» (1929). Ритмика ерофеевского фильма, его стремление к документально-точному стилю, равно как и к экспериментальной игре с отражениями, затемнениями и эффектами световой рекламы, ставят его в один ряд с лучшими документальными лентами этой поры, подчас превосходя по богатству находок фильмы Рутмана и Вертова. Картина Ерофеева, в отличие от фильмов Рутмана, создавала не просто образ конкретного города, а образ большого города вообще. Но прежде всего ему хотелось организовать киноматериал (снятый под его руководством выдающимся оператором Юрием Стилианудисом в Гамбурге, Бремене, Эссене, Вуппертале, Вердер-Хафеле и Берлине), конечно же, не в духе «симфоний и гармоний»: об этом свидетельствуют рабочие названия его фильма: «Германия, как она есть» и «Контрасты большого города». Он писал:   «На Западе мне прежде всего запечатлелись гигантские противоречия между его техническим потенциалом, высоким уровнем организации его городских механизмов, — и полнейшей дезорганизованностью социальных отношений, в результате чего значительная часть населения вынуждена обходиться не только без элементарных удобств, но и без крыши над головой».

    Ерофеев, многоопытный знаток Германии и Берлина, подходит здесь к съемке хорошо знакомого ему материала так же, как и к неосвоенной территории своих этнографически-технологических фильмов — как к целине, поднять которую ему еще только предстоит. Он приступает к делу с отчужденным взглядом туриста трансокеанского парохода, который буквально ослеплен видом Бременского порта, открыточными видами Берлина во время экскурсии по городу, индустриальной красотой машин и фабрик в Рурской области. Лишь постепенно взгляд его проникает в жизнь за фасадом, в убогую жизнь тех, кто своими руками создавал эту соблазнительную жизнь, но к ней не допущен: он проводит параллель между танго богатых бездельников в отеле «Эдем»  и тяжелой походкой изнемогающих от усталости берлинских рабочих. В фильме показаны: темные стороны жизни Берлина развлекающегося и Берлина голодающего; рост безработицы, вызванный рационализацией; обнищание; бесприютность; типические ситуации, лица и жесты представителей высшего, среднего и низшего классов; взрывоопасная атмосфера города, которую «социал-демократические примиренцы» стремятся разрядить с помощью иллюзий «счастливой гавани» частной жизни и весенними гуляниями в пору Вердеровского цветения вишни. Фильм разрушает эти иллюзии подлинным фейерверком творческого монтажа, поразительным драматургически-композиторским чутьем, диалектически перемежающейся игрой визуальной и словесной аргументации — всем многообразием комплексных смыслообразований, активно используемой иронией.

   Однако после нескольких предварительных показов этот фильм был изъят из советского проката как «впадающий в противоречие с реальной действительностью в капиталистической стране в пору кризиса».  Не помогли даже попытки Ерофеева отразить действительно обострившуюся из-за мирового экономического кризиса ситуацию путем перемонтажа, вставок подзаголовков и кадров из цейтлинского «Кровавого мая» (1929): фашистские погромы в рабочих кварталах, марш ротфронтовцев и боевые речи во время погребения жертв (в частности, знаменитую речь Вальтера Ульбрихта: «Они могут убить отдельных товарищей, но им никогда не убить весь рабочий класс»). Но этот фильм, полный ценных кинокадров, насыщенный множеством эмоционально достоверных свидетельств о политических и психологических предпосылках становления Германии фашистской, лег на полку забвения.