Великобритания, 14 декабря 1946 г.
актер
В московских магазинах появился новый альбом Джейн Биркин - актрисы, певицы и многолетней музы великого француского шансонье Сержа Гейнсбура. Альбом называется «Rendez-vous», это сборник дуэтов с самыми разными исполнителями, от Ману Чао до группы Placebo.
В московских магазинах появился новый альбом Джейн Биркин - актрисы, певицы и многолетней музы великого француского шансонье Сержа Гейнсбура. Альбом называется «Rendez-vous», это сборник дуэтов с самыми разными исполнителями, от Ману Чао до группы Placebo. С Джейн Биркин побеседовал обозреватель Известий Алексей Мунипов.
Вы будете говорить по-английски или по-французски?
-По-английски
О! Так даже лучше. (С очень сильным акцентом произносит по-русски "Благодарю"). Я бы хотела беседовать по-русски, но больше почти ничего не знаю.
-На «Rendez-vous» вы сами выбирали, с кем петь?
Примерно половину выбрала я, а остальных мне посоветовал Жан-Кристоф, продюсер альбома. Алэн Сушон, Франсуаза Арди, Брайан Ферри, Miosecc - вероятно, самый лучший сочинитель наших дней - и Этьен Дао - это моя пятерка. Я была уверена, что они, по крайней мере, мне не откажут. Жан-Кристоф нашел мне этого юношу, Брайана Молко из Placebo. Бет Гиббонс из Portishead - тоже моя идея, хотя я не думала, что она согласится. Ёсу Инуэ я совсем не знала, но мне сказали, что он что-то вроде японского Джона Леннона, очень большая звезда, так что я подумала «Пуркуа па?». С Паоло Конте и Каэтано Велосо вышло совсем случайно, причем они никогда ни с кем прежде не пели дуэтом - но раз так, значит, у меня были неплохие шансы. А диск Ману Чао мне и вовсе подсунул один парень, который крутился у нас в студии, по имени Гонзалес. Я послушала, подобрала одну песню на английском, очень мне подходящую, но, говорю, где ж его найти? Оказалось, Ману в это самое время пил кофе в соседнем баре, представляете? Я вышла, мы познакомились и обо всем договорились.
-Кто у вас сейчас в top-10, кого вы слушаете?
Вообще, я люблю слушать радио - там столько всего неизвестного крутят! Никого, правда, не могу запомнить. Дома - Густава Малера. А так, в основном слушаю французов. Очень много хорошей музыки здесь выходит. Альбом Miosecc совершенно божественный, я его просто не выключаю. Есть еще такой бельгиец Арно, с голосом как у Тома Уэйтса. Я почему-то не могу достать его альбом, но жутко его люблю. Хотела с ним записаться тоже, но он меня, что называется, продинамил.
А вообще у «Rendez-vous» здесь жуткий успех. Ни одна моя пластинка не становилась золотой за две недели продаж. Конечно, я отдаю себе отчет, что тут не только моя заслуга. Французы покупают этот диск, потому что на нем поют их любимые Алэн Шамфор, Алэн Сушон и… ну, и меня они тоже любят, я думаю. Но заодно они послушают Инуэ, и он сможет приехать во Францию с гастролями. И Брайан Ферри, кстати, тоже. Мне кажется, это не было благотворительностью - ни с моей стороны, ни с их. И не было всяких подозрительных взглядов, типа «нет, я сперва послушаю ваши диски, а потом решу». От этой записи все участники получили жуткое удовольствие. И они были так добры ко мне! Бет Гиббонс меня совершенно поразила. Очень необычная, магнетическая девушка, с такими, знаете, красными волосами. Мы работали с утра до вечера, и я ее ни разу не видела не то что счастливой, а просто довольной. Ей все не нравилось, абсолютно все. Если она говорила «о'кей», это звучало как высшая похвала. Но потом я ее вытащила ее в один ресторанчик на Сен-Жермен, и мы там просидели до пяти утра. На следующий день у меня был концерт, но я, как ни странно, чувствовала себя как огурчик. В общем, с Бет оказалось очень весело, а веселье - это то, что я люблю больше всего в жизни.
-Одновременно с «Rendez-vous» в российский прокат вышел фильм «Знакомьтесь, ваша вдова» - комедия с вами и Пьером Ришаром в главных ролях.
И это сочетание выглядит странноватым, да?
Когда вы снимались в легковесных комедиях того же Клода Зиди и одновременно записывали трагические и куда более сложноустроенные песни Гейнсбура, это выглядело не менее странно.
(пауза) Да, я об этом думала. Наверое, дело в том, что я подвержена частым сменам настроения. Просыпаюсь утром мрачная или даже злая, потом раз - и что-нибудь меня развеселит. Дети, или звонок чей-нибудь. Потом ты думаешь, что вот, сегодня вечером концерт, и опять мрачнеешь, потому что наверняка опять будет жутко скучно и утомительно. А оказывается, что это какое-нибудь совершенно простое и непомпезное место, а люди в таких местах всегда гораздо более отзывчивые, чем в дорогих залах с мягкими креслами, и действительно, они так тебя принимают, так поддерживают и просто не отпускают тебя со сцены, и ты сама уже заводишься, поешь одну песню за другой, одну за другой, и потом еще на бис, и снова на бис, и… (переводит дыхание) И ты возвращаешься в Париж, словно на крыльях, едешь в машине, на заднем сиденье, потягиваешь что-нибудь горяченькое, смотришь на прохожих, вся такая счастливая… А на следующее утро все опять может измениться. Можно проснуться - и со мной такое часто бывает - глянуть в окно и подумать «Что я здесь вообще делаю?». Когда хочется пойти, собрать все свои снотворные таблетки и покончить со всем разом. В общем, у меня такие перепады всю жизнь. И у людей, которые меня окружают, тоже. Я к тому же очень завишу от чужого мнения. И все это, конечно, отражается на том, в каких фильмах я снимаюсь и какие песни я пою.
Записи у меня были разные. Были и дурашливые тоже. Но печаль мне как-то ближе. Я ее лучше чувствую. Недаром мне всегда нравились мужчины-меланхолики. Которые много пьют, не в ладу с собой и так далее. И когда обнаруживаешь себя рядом с одним таким мужчиной, вторым, третьим, начинаешь думать: может, мне действительно именно это и нужно? Вот именно такой, небритый, который сидит в баре, прямо в плаще, со стаканом виски, и что-то пишет в блокноте, а не все эти гламурные красавцы в дизайнерской одежде с лейблами наружу.
Или, знаете, есть такой тип мужчин, которые на пляже не загорают и даже не надевают купальный костюм, а сидят под зонтиком в тени и что-то пишут, пишут или читают толстую книгу - такие мне всегда нравились больше, чем эти сногсшибательные подкачанные парни, которые носят обтягивающие плавки и все норовят развернуть в мою сторону все свои выступающие части. Хотя мой тип мужчин - это, конечно, не подарок. И сколько раз бывало, думаешь, что вот с этим мужчиной ты будешь уже, наконец, счастлива, а потом говоришь что-нибудь не то, или он говорит что-нибудь, что тебя выводит из себя, и вот уже вы друг друга обманываете и все разваливается. Это все те же перепады, своего рода душевная порывистость. Вот если бы мне ее удалось воплотить в кино, я была бы счастлива. В песнях, мне кажется, это удавалось.
-Кстати, о гламуре и лейблах. Фирма Hermes выпустила дамскую сумку, названную вашим именем - Birkin bag, и сейчас это, кажется, самая дорогая сумка в мире.
Да, да, причем я сама не могу ее купить! Просто не могу себе позволить. Хотя я эту сумку придумала, дизайн и все такое. Нет, я была очень-очень польщена, когда люди из Hermes предложили ее растиражировать и назвать моим именем. Но мне тогда и в голову не пришло попросить каких-нибудь процентов с продаж, это как-то глупо бы прозвучало (смеется) Но кто же знал, во что это выльется! Когда я была в Японии, меня все обступили и начали говорили "Баркин, баркин!". И я не могла понять, что за "баркин" такое, я что - собака? ("баркин" очень похоже на английское barking - лай - А.М.). Потом оказалось, что это они так название сумки произносят: "баркин баг", и хотят со мной сфотографироваться! То есть, наверное, не со мной, а с сумкой в моем лице. А когда я летела в Нью-Йорк на гастроли, меня по телефону переспрашивали фамилию и говорили "Биркин? Пишется так же, как Birkin bag"? Ну да, говорю, сумка вам и споет. Хорошо хоть, они рассмеялись. Но вообще, у Hermes, помимо Birkin, еще всего одна именная сумка, Kelly, в честь Грейс Келли, так что мне, по идее, это должно жутко льстить. И это мне льстит, действительно. Хотя иногда думаешь: «Чёрт, пусть бы меня на ней и нарисовали, что ли».
-А вы видели эпизод «Секса в большом городе», где героини за эту самую Birkin bag чуть не поубивали друг друга?
Да что вы говорите! Боже, как смешно. Я просто ни одной серии не смотрела, даже не знала об этом. Да, в какой-то момент это стало походить на безумие. Мало того, что она дорогая - ее ведь просто так не купить, надо записываться в очередь на несколько лет. А вы знаете, что в Японии открылось три бутика с названием Birkin? Нормально, да? Они пишут твое имя на двери, а ты даже не знаешь, что там. И я подумала, что неплохо бы мне, наконец, что-нибудь с этого поиметь. В результате Hermes согласился перечислять деньги на разные благотворительные нужды, какие я им укажу. Есть страны, где Birkin Bag все равно не продается, потому что у людей нет на нее денег - Польша, например, - а доходы от продаж туда все равно идут, не без моей помощи. Я с этого по-прежнему ничего не имею, но, по крайней мере, выручка тратится на благие дела.
-В последние годы очень много кого называли «новым Гейнсбуром»: был в этом списке Филипп Катрин, Бертран Бургала, Бенджамин Биолэй. По-вашему, они этого заслуживают?
Совершенно нормальная история. Серж, я уверена, был бы польщен. Это ведь означает, что все эти артисты вдохновлялись его песнями - кому бы это не понравилось? И не только они. Placebo поет одну его вещь. Мадонна говорит, что Гейнсбур на нее очень повлиял. Джонни Депп - что Серж его кумир. И зная, как Серж обожал юность и красивых парней, я думаю, что он, конечно, предпочел бы, чтобы его любила молодежь, а не старые пердуны. И его любят. Именно они, в недавнем опросе для журнала «Mojo», назвали его песню «Melody Nelson» в числе 20 лучших песен столетия. Так что Серж только радовался бы таким сравнениям. Они ведь не говорят «новый Брассенс» или там «новый Шевалье», правда? В общем, Серж был бы доволен. Да что я говорю! Он с ума сошел от счастья, если бы услышал! Серж был очень тщеславен, вы знаете.
-С идеей сделать музей из особняка на рю Верней, где вы с ним жили, что-нибудь получилось?
Я туда захожу время от времени. Пыталась заинтересовать мэра Парижа, но пока ничего не выходит. Глава «Universal» предлагал сделать на углу бар и назвать его Gainsbarre, и действительно, что может быть проще и логичней? Но все как-то… Разговоры идут, но кончаются ничем. Инвесторов нет, миллионеров нет, вкладываться никто не хочет, рекорд-компании тоже не заинтересовались. Хотя к дому все время несут цветы, пишут на стенах, поклонники кучкуются. Я думаю, если бы этот особнячок вдруг исчез, Франция была бы в шоке. Но при этом платить за электричество, за аренду приходится нам, мэрия об этом почему-то не думает. Впрочем, кажется, нашелся какой-то человек, который хочет купить дом и сделать из него музей - такой, какой понравился бы Сержу. У меня есть знакомый архитектор Шарль Нувель, он уже придумал проект, в котором все комнаты будут убраны под стекло. Такая «Спящая красавица» Очень в духе Гейнсбура. Он ведь не оставил завещания, хотя и хотел - я его отговорила. По-моему, ужасно, когда любимый человек при тебе пишет завещание, а ты еще поддакиваешь: «Да, да, все напиши, ничего не забудь, на гербовой бумаге обязательно». Как будто он уже приговорен. Но поверьте - Сержу этот проект понравился бы. Он ведь и так жил как в музее, это был его идефикс. Там ничего нельзя было тронуть, все должно было стоять на своих местах. Дом-музей, а ты в нем - экспонат.
-Ваша статуя до сих пор там?
А, вы о ней помните! Статую заказал Серж незадолго до того, как я от него ушла. Джейн в полный рост. И она до сих пор стоит в гостиной, куда ей еще деваться. И вообще Серж все оставил в доме так, словно бы я на полчаса вышла за сигаретами. Моя зубная щетка в ванной так и торчит. И комната моя выглядит точно так же, как и 25 лет назад. Тоже своего рода музей. Все разбросано. Мой мейк-ап. Заколки. Всякие женские мелочи. Брюки мои, не знаю, колготки, белье. Книги, которые я читала, мои детские игрушки. Тюбик тонального крема, наполовину выдавленный. Что сейчас в остальных комнатах, я не знаю. Когда я потом приходила к Сержу, два или три раза в неделю обязательно, на протяжении почти десяти лет, мы встречались внизу. Наверх к нему я не поднималась. Но уверена, что идеальный порядок он поддерживал до самой смерти. Ну, и потом там уже, конечно, никто ничего не менял.
- Есть такая знаменитая легенда, что Гейнсбур перед смертью якобы анонимно посещал Одессу.
- Ну нет, невозможно. Ближе всего к России Серж был, когда мы ездили на какие-то съемки в Югославию, в Дубровник. И он из-за этого заметно волновался, творил всякие глупости (в местном баре Гейнсбур прилюдно сжег югославскую банкноту и едва избежал депортации.). Знаете, в Серже было очень много славянского, он сам это часто повторял. Он был жутким романтиком, любил широкие жесты, был невероятно сентиментальным... Но и еврейского в нем тоже было очень много. Мне кажется, что в альбоме Arabesque я в какой-то степени попыталась отразить это парадоксальное сочетание. Английская певица с арабскими музыкантами поет по-французски - это очень в духе Гейнсбура. Да, а еще мы однажды летели из Токио транзитом через Москву, так что он был в вашем аэропорту. И его просто трясло от волнения: выскочил, купил бутерброд с салями и жутко напугал продавщицу.
- Вы всю жизнь поете практически только песни Гейнсбура. Это потому, что никакие другие с ними сравниться просто не могут?
- Понимаете, он ведь... Ну, он подарил мне самую первую песню - это была Je T'aime... Moi Non Plus. И потом сочинял и сочинял для меня, у меня даже мысли не возникало о чужих вещах. Правда, когда мы разошлись, я подумала, что он мне больше ничего не напишет. Но он сочинил мне альбом Baby Alone In Babylon, и на нем была одна из самых печальных песен, которую я когда-либо слышала, Fuir Le Bonheur. Там поется о том, что надо бежать от счастья, пока оно не кончилось. Я сперва не поняла, о чем там речь - вы ведь знаете, у Гейнсбура был очень изысканный французский - а когда разобрала, начала плакать. Потому что вдруг поняла, что он мне доверил пропеть что-то очень для него важное: как будто с моей помощью высказалась самая хрупкая, недоверчивая, женская часть Гейнсбура. И он начал плакать тоже.
-Еще позже, незадолго до смерти, Гейнсбур написал мне песню Amours Des Feintes; тут игра слов - можно прочесть как любовь к притворству или как мертвая любовь. Как будто он уже тогда обо всем догадывался, не знаю. Серж лежал в больнице, и прямо там нарисовал мне обложку к последнему альбому, мое лицо, просто росчерк, и, Господи, это было так... (прерывается). Он мог ни с того ни с сего подарить мне брильянт; мог купить Роллс-ройс, а потом использовать его как пепельницу, потому что у него не было водительских прав; мог завалить комнату цветами, если был в чем-то виноват, а мог сидеть на подоконнике и рыдать... Ну и вот как? Как я могла петь кого-то еще?
Когда Серж умер, я думала, что на этом все закончится. Но потом разные люди сочинили для меня альбом, конечно, в основном из любви к Гейнсбуру. Видите, вся моя жизнь связана с Сержем, никуда от этого не деться. Нет, у меня есть еще кое-какие планы, я думаю записать англоязычный альбом с Бет Гиббонс и, может, Томом Уэйтсом. Но, конечно, я буду петь песни Гейнсбура до самой смерти, и это как-то правильно. В Австралии, Израиле, на Украине... Серж был бы так горд! Наконец-то о его величии узнал весь мир. С Францией все понятно: там он уже давно француз номер один, нет никаких сомнений. Ну, может быть, после Колюша, был такой комик. Все поняли, что это был поэт уровня Апполинера. Англии вот понадобилось тридцать лет, чтобы это осознать, но все-таки его Melody Nelson недавно назвали в числе 20 главных песен столетия. И если я хоть немного, хоть чуть-чуть в этом помогла, то мне большего и не надо.
Введение в гипноз: Джейн Биркин выступила в Киеве
Поначалу казалось, что ее выступление обустроят в худших традициях постсоветских частных вечеринок. Рекламы никакой (многие киевляне о концерте узнали от всполошившихся приятелей из Москвы), везут в совсем новый ресторан, ничем пока не прославившийся. По счастью, Персона оказалась вполне симпатичным двухэтажным местом с порядочной сценой и нестрашной публикой, а сама Джейн...
Почему-то по возвращении едва ли не каждый считал своим долгом спросить: Сколько ей лет-то уже?. Энциклопедии говорят - 59. Невероятно. Невозможно поверить. Фигура, жесты, пластика - ничего не изменилось со времен Фотоувеличения. И когда она улыбается, а делает она это часто, очень по-детски и совершенно обезоруживающе, каждый в зале становится таким же ошалевшим от счастья ребенком.
В зале было много людей, разных. Кто-то знал слова песен, большинство просто слышали, что есть такая, мужчины пришли поужинать с дамами, фотографы - сделать пару кадров. Минут через двадцать людей этих было не узнать. Они сидели на стульях не шелохнувшись, сжав пальцы, улыбаясь так безотчетно, словно перед ними была не Биркин, а какое-то невыносимо прекрасное детское воспоминание. Нарядно одетая пара покинула свой столик и села прямо под сценой, на полу. Девочка в мини-юбке, наоборот, отползла подальше, потому что ей было неудобно на глазах у всех размазывать тушь по лицу. Кто-то дрожащим голосом пытался подпевать. Люди, как завороженные, подходили к сцене все ближе; весь второй этаж снялся с мест и облепил загородочку, отделяющую их от певицы, и она махала им рукой и посылала воздушные поцелуи. Бармены роняли посуду; от оваций тряслись стены.
То, что она пела, можно услышать на пластинке Arabesque: это песни Гейнсбура, сыгранные в сопровождении арабских музыкантов. Можно спорить, идут ли этим песням арабские аранжировки (сам он считал, что им идет все что угодно), насколько вообще пластинка удалась (есть разные мнения), но тут, в непосредственной близости от этой чеширской улыбки, казалось, что ничего лучше просто быть не может. Что Elisa должна обязательно петься в сопровождении перкуссии, а Couleur Cafe задумывалась именно как танец живота. Потому что только здесь их сопровождали уморительно смешные комментарии, поцелуи и смешки, потому что в финале Джейн распустила волосы и принялась танцевать босиком, и все это вместе было как-то удивительно трогательно и непосредственно. Видно было, что все происходящее Джейн ужасно, просто ужасно нравится.
Непонятно, с чего это она вдруг так расчувствовалась. То ли боялась незнакомой аудитории, а потом вдруг оказалось, что бояться нечего. То ли потому, что родители Гейнсбура родом с Украины, и для Биркин эта поездка очень волнительная: она даже привезла сюда его старшую сестру Жаклин, милейшую 80-летнюю старушку. Ясно было одно: такое и во Франции не часто случается (по крайней мере, люди, присутствовавшие на ее парижских концертах, утверждают, что ничего такого там не бывает даже близко). Возможно, я преувеличиваю, но, похоже, такие концерты людям вообще выпадают несколько раз в жизни, даже если ты работаешь музыкальным обозревателем и ходишь на них каждую неделю. Потому что Джейн... Э, да что тут говорить.
Автор: Андрей Сильвестров
Сайт: YTPO.RU
Статья: Финальная "арабеска" Джейн Биркин придется на Москву
И, кроме того, эта фантастическая женщина приезжает в Москву с концертом, который состоится 17 ноября в клубе "Б2". В преддверии этого знаменательного события корреспонденту "Yтра" удалось немного пообщаться с Легендой - о музыке, жизни с Гейнсбуром и без него, о дальнейших планах…
Предыдущая Ваша пластинка, Arabesque, была полна "восточных" аранжировок, а в ее записи принимали участие арабские музыканты - из Марокко, если не ошибаюсь. Откуда возникла идея перезаписать песни вашего мужа в таком необычном оформлении и как давно?
- Начнем с того, что я довольно долго ничего не делала - не снималась и не записывалась, а потом возникла какая-то необходимость что-то сделать. Но я не знала, что. Я пела песни Сержа последние лет пятнадцать, и когда спросила совета, то мой продюсер сказал, что не стоит продолжать в той же манере, нужно подумать о чем-то оригинальном. А у меня совсем не было идей, на что он сказал, что у него есть оркестр, который очень красиво играет песни Сержа. Мы познакомились, они предложили мне приехать к ним, я приехала, пробыла там четыре дня. Все это время мы пели песни Сержа. А моя подруга записала все это… В общем, этот диск - плод чрезвычайно удачного стечения обстоятельств. А дальше было турне.
- Говорят, что Россия будет финальной точкой в этом грандиозном туре. Почему именно Россия?
- Когда мы поняли, что у нас есть готовая программа для тура, мне предложили нанять тур-менеджера. Я сказала: отлично, я раньше никогда не могла этого себе позволить. И мне очень повезло с этим человеком. У него, знаете ли, очень интересные друзья по всему миру - и в каких-то турецких ночных клубах, и в Национальном театре в Сиднее… Мы пол-Европы объездили, и в Австралии были. Я хотела еще поехать в Палестину и Израиль, так что мы были в Тель-Авиве, Газе и нескольких других городах… А еще у меня были выступления в Таллине и Риге… И в Киеве, конечно. То есть мы колесили вокруг России. И я упорно не хотела в Россию ехать, из-за своих соображений по поводу чеченского конфликта и всего, что происходит вокруг него, но потом подумала: "Какого черта я не еду в страну, в которую Серж был так влюблен?", подумала о простых русских людях, о вашей культуре, и решила, что я должна поехать в Россию. И более того, я решила, что именно в России я должна завершить тур Arabesque.
- Получилась пластинка с ярко выраженными этническими мотивами. Намерены ли Вы продолжать музыкальные эксперименты на стыке различных культур?
- Я с удовольствием сделала бы что-нибудь в русском стиле. Мы с Сержем всю нашу молодость провели в русском ночном клубе в Париже, так что можно сказать, что мой дух "воспитался" в заведении под названием "Распутин". Это был клуб, полный забавных русских людей - художников, музыкантов. И я очень привыкла ко всему, что там происходило, к этим скрипкам… Вы знаете, если мы гуляли с Сержем по улицам, и на одной из них играл русский оркестр, то Серж всегда просил меня спеть с ними. Поэтому я так привязалась ко всему, что связано с Россией. Я помню, там еще были музыканты, уже немолодые люди - думаю, они эмигрировали из России во время революции - и они потрясающе романтично выглядели и фантастически играли… Они ведь все были частью нашей молодости, поэтому было бы здорово сделать что-то в русском стиле. Ну и еще из-за Сержа, конечно. Он ведь был русским евреем и всю жизнь стремился звучать как можно более по-русски, да и вообще быть как можно больше русским.
- Теперь обратимся к последнему диску - Rendez-vouz, это очень удачный альбом дуэтов (Брайан Ферри, Ману Чао, Паоло Конте, Ален Сушон, Брайан Молко и другие). Насколько Вам было интересно работать со всеми этими людьми и кого из участников записи Вы можете назвать своими друзьями?
- Это было очень весело. Я уже устала петь одна и в какой-то момент подумала: о боже, сколько можно... Все они пришли с радостью, невероятно одаренные и сложные люди. И новые для меня имена – например, Франсуаза Арди, и старые друзья вроде Сушона - все пришли и подарили мне подарки, каждый по песне. Это был полный восторг. И что меня особенно потрясло - многие из них написали песни специально для меня - люди совершенно другого поколения!
- В Ваших последних концертных выступлениях любите ли Вы исполнять песни времен Вашей юности или программа строится на сравнительно свежем материале?
- Я не возражаю против пения своих старых вещей, хотя, конечно, немного от них устала. Но в моих концертах меня интересует немного другое - мне интересно быть с людьми, разговаривать с ними, смотреть, как они проникаются моей атмосферой. А люди часто просят рассказать про Сержа… И если ты можешь петь песни, которые трогают души людей, и ты выбрал великую профессию, тогда ты можешь навестить самые разные точки планеты - от Польши и Словении до Палестины и Израиля, и петь для напуганных до смерти людей, поддержать их в нелегкие минуты. Просто приехать к ним и подарить им пару часов своего времени, чтобы они почувствовали себя счастливее. И в России мне хотелось побывать не только в Санкт-Петербурге и Москве и выступить не только перед богатыми людьми, а съездить в Сибирь и пообщаться с простыми русскими людьми. Когда я была в Киеве и нам уже нужно было уезжать, по дороге в аэропорт я увидела мужчину, сидящего на обочине и продающего черешни. Я остановила машину, вышла купить этих черешен… Я дала ему банкноту, и он в полнейшем изумлении стал вываливать всю эту черешню мне в машину, я попыталась его остановить… мы все равно не смогли бы столько съесть. А потом из леса вышли какие-то люди, и они хотели нам дать еще этой черешни. А нам нужно было уже ехать, и мужчина с единственным зубом во рту подошел к машине попрощаться и сказал "я вас люблю". Вот такое ведь не может случиться ни во Франции, ни в Англии, чтобы вот так на шоссе между аэропортом и городом незнакомый мужчина сказал мне "я вас люблю".
- Чем бы Вы хотели заняться в Ваше свободное время в Москве?
- Если у меня останется время, я обязательно поброжу по улицам. Конечно, я бы хотела поехать в Сибирь, а еще лучше совершить то путешествие, которое совершил Чехов, мой любимый писатель. Но, увы, время - это самая большая роскошь, которую мы часто не можем себе позволить.
- Да, вот и нам, похоже, пора уже прощаться...
- Хорошо, тогда до встречи на концерте.
Автор: Алексей Мунипов
Сайт: Известия
- Что ваши арабские музыканты думают о событиях во Франции?
- А я не знаю. Мы с ними это как-то не успели обсудить. Все время ездим, то-се. Вот вчера они гудели до утра, сейчас отсыпаются, а я тут с вами. Ну... Конечно, французскому правительству надо что-то быстро решать. Ситуация зрела 30 лет. Это же как надо было достать людей, чтобы они пошли жечь собственные машины, школы... Люди живут в нищете, всеми забытые, в ужасе этом нечеловеческом. Мы все, конечно, рождены равными, но если ты пойдешь устраиваться на работу и тебя зовут Мухаммед - шансов немного.
Нет, ну правда! А если ты к тому же в тюрбане? В Англии, скажем, такого быть не может - там такого работодателя в два счета засудят. Конечно, в королевстве тоже не все слава богу, но, по-моему, иммигранты там все-таки чувствуют себя британцами. Вот я позавчера видела по телевидению лондонских мусульман, которые митинговали и говорили: Уберите наших солдат из Ирака. Наших, понимаете?! А эти подростки в пригородах - они себя французами точно не чувствуют.
Или вот смотрите: почему у нас среди телеведущих нет ни одного араба, ни одного черного? Мои английские друзья все время удивляются: как так?! Конечно, если все время игнорировать людей, это рано или поздно выплывет. А то вот пошла мода - всех называть террористами. Путин доволен: у него теперь есть свои террористы! Это все очень тонко. Где нам найти благоразумия, терпения, желания помогать? Ох, это такая тяжелая тема, столько там отчаяния... Я ведь все-таки просто певица, да?
- Как идет работа над вашим новым альбомом?
- Ой, я так погружена в эту мою поездку, что ничего не могу вспомнить. Готовится англоязычный альбом, там будут... кто же там будет... Кейт Буш, Том Уэйтс, потом еще эта девушка замечательная...
- Бет Гиббонс?
- Да-да, Бет! Еще Coldplay... Не могу даже всех припомнить. Когда я закончу в России все дела, я смогу об этом рассказать. Я очень суеверна. Вот сейчас покурю сигарету, выпью вина, чтобы голос вечером звучал нормально... Знаете, если не пострадать, ничего не получится. Так что завтрашний вечер я отвела под водку.
- А вы в курсе, сколько стоят билеты на ваш концерт в Москве? От 70 до 500 долларов.
- Ох, ну да, мне говорили. Да ради бога, я готова петь и в Сибири, только устройте мне там концерт, о'кей? Я бы всю Россию объездила, только позовите. Здесь нашлось место и нашлись люди, ну и большое им спасибо. Даже если это окажется какой-нибудь шикарный клуб... Но, учитывая, что сейчас зима, и это первый раз, я готова петь где угодно. Я четыре раза была в России, и все время русские были ко мне так добры! Господи, я хотела хоть чуть-чуть выучить русский! Вот мы как-то были с моей мамой в санатории в... как это... вы должны знать... польяна?
- Ясная Поляна?
- Да! Я помню, с утра пошла чистить зубы, и мне все полилось на ноги - раковина была не подсоединена. Очень благородное, трогательное заведение. Моя мама, которая все-все знала про Толстого и Чехова, танцевала там под музыку, которая лилась из репродукторов. А мне почему-то было очень грустно, и я сидела на скамейке рядом с каким-то русским, у которого, знаете, осталось всего два зуба. И он вдруг меня приобнял и сказал: Йа вас лублу! - представляете? И на душе так тепло стало - мне ведь только Серж так говорил. Или вот вчера в отеле леди, которая торговала газетами, то же самое мне сказала. И мужчина в Киеве, который продавал черешню. Все-таки теплота и гостеприимство, которые здесь от людей исходят, они какие-то невероятные, нигде в мире таких нет.
Я пела и в оперных театрах, и в клубах, какая разница? Такое счастье, что меня сюда пригласили, что эти замечательные люди из Комитета солдатских матерей нам помогли. Может, я слишком оптимистична, но я все-таки надеюсь спеть и в Чечне. Чем хороша профессия певицы? Я не обязана стоить слишком дорого. Я вот мечтаю проехать до Сибири и обратно с диктофоном по стопам Чехова. Этот великий доктор - мой герой навсегда. Знаете, самое дорогое, чем можно поделиться с людьми, - это время. Так вот - я готова. Пожалуйста. К вашим услугам.
Соблазненная Делоном
Джейн Биркин, которая сейчас ассоциируется исключительно с Сержем Генсбуром и его песнями, Орден Британской империи получила именно за актерские работы. Она дебютировала в середине 60-х, обнажившись для роли Блондинки в Фотоувеличении Микеланджело Антониони. В Бассейне Роже Вадима ее Пенелопу соблазнял герой Алена Делона, а в Дон Жуане в юбке Джейн ложилась в постель с Бриджит Бардо. Самой знаменитой совместной киноработой Биркин и Генсбура стала картина Я тебя люблю, я тебя тоже нет, вызвавшая скандал намеками на гомосексуальность главного героя. Биркин снялась в двух экранизациях детективов Агаты Кристи: Смерть на Ниле и Зло под солнцем и была партнершей Пьера Ришара по лентам Не упускай из виду и Горчица бьет в нос. Ее последней на данный момент картиной тоже стала комедия с Ришаром Знакомьтесь, ваша вдова.
Живая и светится
Джейн Биркин доехала до Москвы
К моменту ее приезда все уже знали главное: Биркин будет петь песни Генсбура в арабском изложении и, очевидно, превратит выступление в клубе Б2 в стоячий митинг, осуждающий внешнюю политику РФ на Северном Кавказе. К счастью для слушателей, основной удар приняли на себя журналисты.
На пресс-конференции в кафе Крылов Джейн огласила довольно длинную петицию, поминающую недобрым словом Путина В.В. и призывающую унять кровопролитие. За столом присутствовали солдатские матери, Мемориал, а также лично Сергей Адамович Ковалев, причем Джейн имела обыкновение вместо ответов на вопросы давать слово им - мол, эти люди скажут кое-что поважнее. С некоторым прискорбием стоит отметить, что циничные негодяи с лейками и блокнотами не прониклись патетикой, а в момент монолога Ковалева под лозунгом Да, мы агенты влияния! даже раздались призывы отключить соответствующий микрофон. И это при том, что без приглашения Мемориала - надо отдать должное - концерта не состоялось бы вовсе.
В самом же Б2 все было чуть более предсказуемо: концертная программа Arabesque, известная по одноименным CD и DVD, невероятный аншлаг и необычное для этого клуба скопление модельного вида девушек. Джейн поначалу казалась несколько скованной, а реакция зала - куда более сдержанной, чем, например, на концерте в Киеве. Зато не подкачала сценография: площадка Б2 - с тяжелым занавесом, прожекторами, выхватывающими из полутьмы то скрипача, то главную героиню, и общим ощущением театральных подмостков (куда, по совести, Биркин и надо было привести) - в кои-то веки выглядела эффектно. Конечно, набралось немало людей, которые не пробились к сцене, отчаялись увидеть хотя бы ухо певицы и поэтому скорбно и громко пили у барной стойки; их раздражали счастливцы, которым все видно и слышно, а тех - невежливый шум, доносящийся сзади. Но песни Генсбура преодолели все - и шум, и духоту, и необходимость подпрыгивать, чтобы увидеть хоть что-нибудь. В конце концов под точечные удары перкуссии подпрыгивали все - и не вынужденно, а от радости. Потом Джейн переоделась в красное платье и предстала точной копией обложки диска Arabesque; присев на корточки, аплодировала залу, а зал пытался сбить ее с ног овациями. Скрипач Джамаль вытягивал из своей скрипки совсем уж ирреальные звуки, Джейн кричала: Вы прекрасные, прекрасные! - и в результате осталась на сетчатке глаза ярким пятном у темнеющего занавеса - слишком волшебным, чтобы его можно было принять за правду.
|
|
|
