"Монолог"
| Название фильма: | Монолог |
|
|
| Страна-производитель: | СССР | ||
| Английский: | Монолог | ||
| Жанр: | драма | ||
| Режиссер: | Илья Авербах | ||
| В ролях: | Михаил Глузский, Марина Неелова, Маргарита Терехова, Станислав Любшин, Евгения Ханаева, Леонид Неведомский, Леонид Галлис, Валерий Матвеев, Эрнст Романов | ||
| Год выпуска: | 1972 | ||
| Наша оценка: | 
|
||
| Купить | |||
|
|
||||||||
Сюжет и комментарий
Жизнь крупного ученого академика Сретенского устоявшаяся, размеренная, он свыкся со своими радостями и печалями, самозабвенно любит внучку, давно “подброшенную” дочерью ему на воспитание...
Но неожиданно возвращается домой “блудная дочь” с очередным мужем, внучка Нина переживает первую личную драму, а молодой коллега убеждает ученого вернуться к давно оставленным исследованиям...
Профессор Никодим Сретенский (Михаил Глузский) имеет любимую работу, юную дочь и старое хобби, игру в солдатики. Профессор становится академиком, работа тянется, дочь (Маргарита Терехова) взрослеет, рожает ему внучку. Солдатики ходят, работа слишком затянулась, внучка (Марина Неелова) выросла... Илья Авербах признавался, что стал режиссером с одной единственной целью — снять булгаковскую «Белую гвардию». Как известно, он так и не дожил до времен, когда уже мог бы снять ее. Поэтому всю жизнь делал к ней эскизы, более или менее удачные. «Монолог» — более удачный, снятый по сценарию Габриловича, который, кстати, был знаком с Булгаковым. Смысл всех этих «эскизов» — в эстетизации быта. Быт может не быть грязным, пошлым и скотским, если каждый год жизни, изо дня в день соблюдать какой-либо ритуал — вставания, сборов на службу, обеда, вечерних «штудий» под лампой с розовым абажуром. Смысл ритуала, конечно, проверяется реакцией на перемены. Отсюда истории с «экспериментом», с импульсивным Самсоном Котиковым, с неритуальностью, пошлостью дочери, с неопытностью внучки. Наименее удачны в «Монологе» так называемые «встречи» академика со своим прошлым в лице некой гимназистки. Все остальное изображение строится на доверии к его внешнему миру. Изображением как бы предполагается, что быт, облик, проходы и разговоры — вся внешняя выразительность должна быть адекватна культуре. Отсюда и Шуберт в аккомпанементе, и солдатики на полу как образ большой работы мысли, что-то вроде буддистских притч. Только доверие позволяет и большим черным провалам монтажных склеек между десятилетиями быть принципиально незаметными. Гимназистка же — несравнимо более банальное объяснение того, что не нужно объяснять. Столь же неудачен, к примеру, день рождения внучки — показан лишь ритуал «современно-молодежный», потому пошлый. Все остальное, включая повадки домработницы (Евгения Ханаева) и даже лица Тереховой и Нееловой, которые в жизни были практически сверстницами, а в фильме — матерью и дочерью — отличается совершенно другим уровнем детализации, личного отношения, и потому узнаваемо через двадцать лет, и через сорок, и, может быть, через сто.
