"Глюки / Слежка"
| Название фильма: | Глюки / Слежка |
|
|
| Страна-производитель: | США | ||
| Английский: | Bug | ||
| Жанр: | драма / триллер | ||
| Режиссер: | Уильям Фридкин | ||
| В ролях: | Эшли Джадд, Майкл Шэннон, Хэрри Конник-мл., Линн Коллинз, Брайан Ф. О'Бирн | ||
| Год выпуска: | 2006 | ||
| Наша оценка: | 
|
||
| Купить | |||
|
|
|
|||||||||||
Сюжет и комментарий
Разведенная женщина поселяется в богом забытом городке в Оклахоме, чтобы избежать преследования со стороны ее бывшего мужа, которого вот-вот освободят из тюрьмы. Но однажды он снова появляется в ее жизни, и обнаруживает, что она встречается с другим мужчиной...
рецензия
Алексей Дубинский
После затяжного периода малоудачного, невнятного кино у Фридкина, похоже, открылось второе дыхание. Он стал снимать хорошо, просто отлично, кино делает, судя по всему, такое, которое интересно ему самому, но, как и положено хорошему американскому фильму не фестивального формата, оно так и остается недооцененным. Глюки – как естественное продолжение своеобразного триптиха о судьбе американского солдата в поствоенном времени; Фридкин с удовольствием приоткрывает завесу того, что родное правительство любит проделывать с сознательными гражданами: своих героев оно судит (как в Правилах боя), превращает в машин для убийств (как в Загнанном) или вдоволь экспериментирует над их сознанием. Фильм, начинающийся как банальная бытовая драма, вырастает в истерическое, выматывающее зрительские нервы зрелище а-ля Маньчжурский кандидат. На маленьком клочке камерного пространства Эшли Джадд и Гарри Конник, отбросив гламурный блеск и звездный статус, ожесточенно, со вкусом разбираются с собственным актерским амплуа. Но лидирует, конечно, Майкл Шэннон, повторяющий свою сценическую роль безумца с жуками в голове. В какой-то момент ловишь себя на мысли, что обещанный полутриллер-полудрама закончился, развлекательный элемент, похоже, испарился, и ты остался один на один с сумасшествием. Финальный затяжной диалог Джадд и Шэннона доводит тебя до исступления, заканчивающимся нервным смехом. Сам Фридкин умело балансирует в этой истории то ли о действительной жертве правительственных экспериментов, то ли о параноике, подкидывая нам «улики» в пользу то одной, то другой версии. Зритель так и остается в недоумении; в этом смысле, очень жаль, что русский язык обделен таким полисемичным словом, как bug: в любом варианте перевода – Глюки или Жук – название остается слишком однозначным по отношению к непростой ленте.
Жук-крышеед
ИД "Коммерсантъ"
Камерная психодрама "Глюки" (Bug) интеллектуальной критикой была воспринята как очередной comeback 71-летнего Уильяма Фридкина, вершины творчества которого "Французский связной" (The French Connection) и "Изгоняющий дьявола" (The Exorcist) остались в начале 1970-х. Критика же попроще всей прелести параноидального минимализма "Глюков" оценить не смогла.
Лаконичная стилистика нового фридкинского фильма обусловлена тем, что в основе его лежит популярный образчик современной американской театральной драматургии -- одноименная пьеса Трейси Леттса, давно увлекающегося различными проявлениями психопатии. Приплетя к "Глюкам" хоть Кафку, хоть Беккета, нетрудно состряпать культурологическое алиби пожилому режиссеру, которому уже просто плевать, что о нем подумают и согласится ли посмотреть его фильм больше двух-трех сотен человек. В этом смысле представляется оправданной параллель между Уильямом Фридкином в его теперешнем состоянии и Алексеем Балабановым, чьих мух из "Груза-200" сравнивают с жуками из "Глюков".
Американскому киноэнтомологу, правда, было проще чисто технически, потому что ему не нужно было показывать настоящих жуков или тараканов, скопившихся преимущественно в головах главных действующих лиц. Их всего двое: Эшли Джадд играет одинокую маргиналку, обитательницу мотеля, затерявшегося в степях Оклахомы, а театральный артист Майкл Шеннон переносит на экран со сцены свою роль молодого параноика, который уверен, что правительство вживило ему под кожу жуков, а в голову -- биочип.
Поначалу он ловко маскирует это обстоятельство, чтобы не спугнуть свою новую знакомую, пускающую его переночевать из страха одиночества. У нее и так расшатана психика из-за алкоголя, наркотиков, беспрестанных молчаливых телефонных звонков, а также из-за вышедшего из тюрьмы бывшего мужа-собственника, который пытался ее убить, и воспоминаний о маленьком сыне, потерявшемся десять лет назад в супермаркете. Но именно по совокупности всех этих данных женщина идеально подходит параноику в качестве спарринг-партнера в состязании, у кого головные тараканы толще.
В принципе "Глюки", как и "Груз-200", можно смело считать фильмом про любовь -- как разновидность психического заболевания или как некое дополнительное осложнение, которое делает уже имевшиеся отклонения окончательно неизлечимыми и уверенно ведет к летальному исходу. Сексуальная сцена, кажется, нужна здесь только для того, чтобы одержимый жуками получил доступ не к телу хозяйки, а к ее матрасу, из которого он с торжествующими криками "Вон он, вон он побежал!" извлекает все новых и новых невидимых насекомых. Впрочем, матрас -- это так, разминка. Заболевание героя выходит за рамки хоть и обременительной, но все же безобидной инсектофобии и имеет политическую подоплеку. Она сформулирована в параноидальных монологах о том, что правительственные жуки, подсаженные в организм героя в военном госпитале после контузии, на самом деле контролируют его поведение и программируют его судьбу.
Робкие попытки переменить тему и поговорить еще о чем-нибудь, кроме жуков, обречены, а редкие визиты третьих лиц, которые могли бы в этом помочь, лишь усиливают решимость взвинчивающей друг друга парочки во что бы то ни стало дойти в разъяснении жуков до самой сути. Не каждый зритель захочет за ними туда последовать, тем более что в дороге никто не обещал кормить остроумными и парадоксальными психологическими наблюдениями. Диалоги героев примитивны и однообразны, как и всякие паранойяльные телеги, однако за всем этим чувствуется вызывающее уважение упрямство и бесстрашие режиссера, захотевшего вывести эту бредовую историю за безопасные пределы театральной условности и придать ей пугающий неподдельным безумием натурализм.
Лидия Маслова
У каждого свои тараканы
Итоги
Агнес (Эшли Джадд) пьет как сапожник, заедает наркотиками и держит под подушкой пистолет на случай возвращения из тюрьмы бывшего дружка (Гарри Конник-мл.). Безрадостна жизнь провинциальной официантки. Однако ей далеко до проблем нового знакомого Питера (Майкл Шэннон) - бывшего военного, а ныне попросту человека без определенного места жительства и с идеей о том, что правительство стремится тайно управлять жизнями добропорядочных американцев с помощью электронных жучков. Жучки, вживляемые всем в голову и оставляемые для кормления внутренностями жертвы, по виду напоминают обычных клопов и тараканов, которыми, как назло, кишит жилище Агнес. "Жучки" в английском названии – то ли чудо техники, то ли назойливое дитя природы, а рассказы Питера – то ли страшная правда, то ли жалкая паранойя. Режиссер Уильям Фридкин так и не дает определенного ответа, зато российские дистрибьюторы заранее подумали за зрителя: "Глюки", твердо определили они. Теперь можно не сомневаться, где у главного героя тараканы – в теле или в голове.
Уильям Фридкин, с промежутком в два года снявший два хита 1970-х – "Французский связной" (1971) и "Изгоняющий дьявола" (1973), уже давно существует перпендикулярно голливудскому киномарафону, направление которому задал тогда. В 1980 г. он сделал "Разыскивающего", где Аль Пачино расследовал серию убийств в нью-йоркском гей-сообществе, а в 1997-м поставил телеверсию священной коровы американского кино – "12 разгневанных мужчин", которую многие предпочитают оригиналу Сидни Люмета. Его последним фильмом три года назад был мало чем выделявшийся "Загнанный", так же, как и "Глюки", завязанный на кровавом галлюцинозе бывшего военного (Бенисио Дель Торо), выполняющего секретные правительственные задания.
В сценарии, переделанном Трейси Леттсом из собственной пьесы, камерность легко превращается в клаустрофобию, но на гигантском киноэкране даже мастер нагнетать напряжение Фридкин не может придать скольжению героев к безумию гипнотическую убедительность, достижимую на театральных подмостках.
В адаптированных для полутора экранных часов диалогах еще больше сбиваются в кучу правительственный заговор и битва за гигиену, шизофрения и реальность, поиски опоры и поиски ответа. Паническая боязнь насекомых в Америке может сравниться только с паническим страхом заговора "наверху", определяющего заранее жизнь каждого человека. С определенной точки зрения, мужественным и похвальным противостоянием режиму оказывается и лично принятое решение сойти с ума; с другой стороны - именно этот поворот может быть выгоден правительству, так же, как и с самого начала заявленная обыденность употребления наркотиков, которая, однако, может быть замаскированным призывом к борьбе с ними и причиной всего происходящего на экране вообще. Когда фильм про все сразу – он ни про что, он завораживает вначале, чтобы потом раздражать. И если в этом и состоит мастерство режиссера, отмеченное на последнем Каннском кинофестивале призом международной критики, зрителя оно совсем не радует.
Фридкин любит нагнетать драматизм статичными крупными планами и отсутствием предмета, на который можно было бы обратить свой страх, – обшарпанный телефон, из которого не доносится ни звука, лениво трепыхающаяся на вентиляторе липкая лента, к которой не прилипают мухи, внезапно опустевшая тележка в магазине. Эта непропорциональность причины и следствия, которой не избегает и актерская игра Эшли Джадд и Майкла Шэннона, может вызвать дрожь, а может и смех. Джадд уже давно чередует образы ослепительных ретро-красавиц ("Фрида", "Любимчик") с замученными дамочками на грани нервного срыва ("Там, где сердце", "Особо тяжкие преступления", "Амнезия") и, видимо, знает, что делает: с каждым разом она бесстрашно подходит все ближе к той грани, за которой безумие превращается в фарс. Шэннон, сыгравший ту же роль на нью-йоркской сцене, в "Глюках" стал для нее самым адекватным партнером, и их финальная сцена великолепна, даже если ее накал рассчитан на галерку, а не на первые ряды жующего попкорн партера.
Наталья Рябчикова
