Описание фильма

"Битва у Красной скалы"   

Название фильма:	Битва у Красной скалы
Страна-производитель:	Китай
Английский:	Chi bi / The Battle of Red Cliff / Red Cliff /
Жанр:	боевик / драма / приключения
Режиссер:	Джон Ву
В ролях:	Тони Люн Чиу Вай, Такеши Канеширо, Чан Чэнь, Чжан Фэнги, Хо Ион, Ху Цзюнь, Линь Чилин, Сидо Накамура, Сон Цзя, Сунь Чунь, Тон Давэй, Тон Цзян, Ван Цинсян, Ён Ю, Чжао Вэй
Год выпуска:	2008
Наша оценка:
	Купить

	сюжет и комментарии	интересно	кадры из фильма

Сюжет и комментарий

Действие ленты разворачивается в 208 году, когда объединенные силы двух военачальников Сан Цюаня и Лю Бао победили намного более сильную армию военачальника Цао Цао. Главные роли исполнили тут Тони Люн Чи Вэй, снимавшийся в "Вожделении", и Такеши Канеширо из "Дома летающих кинжалов". Свыше 1000 человек массовки, огромное количество спецэффектов - и Джон Ву, похоже, создал воистину впечатляющую, масштабную картину.

Соединили всё
Новые Известия

Китайская, американская, японская, южнокорейская и тайваньская кинокомпании объединились для производства самого грандиозного фильма (бюджет 80 млн. долларов) за всю историю восточноазиатского кинопроизводства. В основу гигантского пеплума (исторического фильма) «Битва у Красной скалы» положен самый знаменитый китайский роман – «Троецарствие», описывающий события начала III века нашей эры и называемый иногда китайской «Илиадой». Попытка внедрить в мировой кинопроцесс национальную мифологию на универсальном, то есть голливудском, киноязыке принадлежит режиссеру, который уже в имени и фамилии соединил Запад и Восток – Джону Ву.
Коллизия, о которой идет речь в фильме, – попытка объединить страну под властью одного правителя – в российской историографии чаще всего рассматривалась однозначно: объединитель – прогрессивный исторический деятель, а сопротивляющиеся ему удельные князья или феодалы – в лучшем случае реакционеры, а в худшем – предатели и агенты иностранных держав. Между тем автор «Троецарствия» и создатели фильма стоят на стороне непокорных властителей и считают, что доблесть заключается в непокорности завоевателю независимо от того, какими мотивами он руководствуется и на каком языке говорит.
Сражение у Красной скалы сложилось из двух – водного и сухопутного. Воспроизводя его, Ву постарался уделить внимание всем составляющим военного искусства – стратегии, тактическим маневрам, уловкам и физическому взаимодействию сторон. Но запросы потенциальной аудитории, преимущественно молодежной, взяли свое, и значительная часть экранного времени отдана динамическому зрелищу – столкновениям боевых кораблей, конников и пеших, тучам стрел, движущимся стенам из щитов и, разумеется, огненной стихии, призванной воздействовать на первобытные инстинкты кинотеатральных толп. Мастерски поставленное Кори Юэнем, но бесконечное и традиционное «мочилово» более или менее быстро надоедает взрослым зрителям, но режиссер о них не забывает, время от времени тормозя «экшн» и разворачивая сцены, в которых персонажи совершают умственные операции, каждая из которых наносит противнику в тысячи раз более сильный ущерб. Остроумна идея «черепахи», когда масса пехотинцев со щитами распадается на лабиринт отдельных закрытых сверху (от стрел) и с боков (от мечей и копий) «клумб», разбивающих конную «лаву» на замедленные ручейки, в противостоянии которым пехота имеет явное преимущество. Короче говоря, интеллектуальная партитура битвы прописана вполне четко. Поскольку на «Битву у Красной скалы» необходимо было завлечь и женскую половину человечества, не обошлось и без романтической истории, из-за которой «Троецарствие» называют китайской «Илиадой».
Продвижение национальной мифологии за пределы своей родины – естественная задача для режиссера из любого уголка земли. Не у всех имеются столь глобальные амбиции, но если они есть, ничего плохого в этом нет. Плохо, когда к этому начинают примешиваться так называемые государственные интересы. Вмешательство государства в творческое дело практически неизбежно приводит к тому, что вместо художественного произведения появляется пропагандистский продукт, примитивно-тенденциозный по определению. Не имея спроса ни в своей стране, ни за рубежом, он позволяет своим изготовителям нажиться на процессе производства, а после его завершения протрубить о большой победе отечественного кино. В этой связи уместно еще раз напомнить, что «Битва у Красной скалы», хотя в ее финансировании принимала участие китайская полугосударственная корпорация, вовсе не льет воду на мельницу официальной идеологии, согласно которой Китай, кровь из носу, должен быть единым. Больше того, если бы эта картина могла быть произведена во времена Мао, ей грозила бы участь третьей серии «Ивана Грозного», вызвавшей негодование Сталина своей антидиктаторской направленностью.
Виктор Матизен

Крадущийся Ву, невидимый Гомер

Вадим Зельбин
Китайский исторический эпос "Битва у Красной Скалы" — долгожданное возвращение Джона Ву, в котором дремал Гомер, на родную землю.
Премьер-министр Цао Цао (Линь Чилин) — жестокий мужчина, сочиняющий стихи —- решает закончить эпоху Троецарствия в Китае, объединив Поднебесную под личным руководством. Выбив из императора Хань — невинного юноши, спящего на троне — декрет об объявлении войны, премьер ведет войска на юг, где окопалась оппозиция — царства У и Шу. На юге время тоже не теряли, заключив против Цао Цао военно-стратегический альянс. Штабом У руководит Чжоу Юй (Тони Люн) — силовик-интеллигент, умеющий играть на цитре. Шу — Чжуге Лян (Такеши Канеширо), очень хитрый человек, умеющий делать все: сочинять стихи, играть на цитре и принимать роды у кобылы. Мужские, государственные и поэтические амбиции, после серии обманных маневров и локальных стычек, достигают апогея в битве у Красной Скалы, когда весь военно-речной китайский флот, собранный на реке Янцзы в этом злополучном месте, был эффектно сожжен, живописно разрушен и торжественно затоплен под личным руководством Джона Ву.
Возвращения Джона Ву на родную землю из затянувшейся голливудской командировки, где он занимался всякой ерундой, пока гонконгское кино тихо умирало, ждали уже давно: столь неэффективное распоряжение своим талантом на чужбине после воссоединения Гонконга с КНР выглядело уже подсудным разбазариванием госимущества. Но никто не подозревал, что внутри гонконгского беженца все это глухое время дремала мощная гомеровская жилка, а возвращение выйдет столь эпичным. Самое приятное во всей этой истории, что классический гекзаметр, которым Джон Ву заговорил как на родном, увековечен в целлулоиде хорошо знакомым почерком человека, обожавшего белых голубей и мужчин с улыбкой Будды, начиняющих других мужчин свинцом. Другими словами, громоздкое уравнение из царских битв высотой в хорошую китайскую пагоду, которое он здесь выстраивает, легко конвертируется в старые добрые перестрелки триад, строящих друг против друга козни.
Однако если двадцать лет назад сентиментальный бандит с "береттой" был плодом авторского волюнтаризма — скорее, конечно, шутливого, чем серьезного, то суровый воин, музицирующий на цитре, через час пронзающий врага дротиком и тут же принимающий роды у лошади, находится уже совсем в другом жанровом регистре, придающем черномырдинскому юмору премьера Цао Цао (несколько растерявшему в русском переводе китайскую соль) характер высокой исторической необходимости. Понятно, что все агамемноны были тривиальными братками, воспетыми народной мифологией, но в данном случае мы имеем дело просто с отличным режиссером, которому не пришлось перенастраивать свой инструмент в чужом оркестре.
В очереди заслуженных китайских кинодеятелей, которым регулярно выдают помногу денег и по сто тысяч китайских красноармейцев, чтобы снять чего-нибудь эпическое, Джон Ву оказался чуть ли не последним. Однако именно в "Красной Скале" удалось достичь искомого баланса между тлеющей политической фрондой, зрелищностью и китайской экзотикой, отпугивающей белых обезьян, до которого почти дотянул "Герой". Так, родные Джону Ву южане — все сплошь тонилюны, умеющие играть на скрипке — побеждают сталинистов-северян, но против исторических фактов не попрешь. С другой стороны, злой имперец Цао Цао, страдающий весь фильм мигренью, мучается не как злодей, а как ответственный партиец, для которого объединение страны вылилось в большую головную боль. Бюджетные юани, марширующие по экрану дружною толпой, уже не похожи на дорогие копии с музейных оригиналов, на которые обязательно нужно посмотреть в Пекине. А Тони Люн, принимающий у кобылы роды на пару с японцем Канеширо, такой же абсолютно Чжоу Юй, как Менелай, еще не разругавшийся с Парисом.
В общем, "Илиаду", согласно нынешнему историческому регистру, должны экранизировать в Китае. Впрочем, почему должны? Уже экранизировали именно там.
С сайта film.ru

Красная армия всех сильней
Независимая газета

На российские экраны выходит фильм "Битва у красной скалы", нещадно искромсанная и урезанная до двух часов масштабная эпопея главного гонгконгского режиссера Джона Ву.
В 208 году в Китае подходила к концу эпоха правления очередной династии. Как всегда в таких случаях, происходило это болезненно. Правая рука императора, своенравный силовик Цао Цао (Чжан Фенги), отправился в поход - покорять южные территории империи. Те были населены вполне милыми и невоинственными человечками, которыми правил Сун Гуан (Тони Люн Чу Вай), и потому дать отпор северному большому брату сразу не смогли. Пришлось призвать многих союзников. Маленькими сражениями отогнать северян от своей территории тоже не смогли. Медленно, со скрипом собирали силы, и решила все кровавая и страшная битва у Красной Скалы.
Последние двадцать лет Джон Ву обитал в Голливуде, где баловался возможностью пригласить в фильмы Бена Аффлека, Николаса Кейджа и Уму Турман, а также кондово-красиво снимать перестрелки и взрывы. Но теперь одумался и переехал на родину.
Для своего возвращения в приличное кино Ву избрал не бог весть какой сюжет: битва у Красной скалы для Китая - это примерно то же, что Сталинград для нас. То есть переломный момент, который художнику может быть интересен как эпизод тотальных перемен во многих и многих людях. Во всяком случае, именно так Ву воспринимает этот сюжет.
"Битва у красной скалы" - это дикая, но невероятно гармоничная смесь "Илиады", шекспировских хроник, застойных киноэпопей Озерова, "Чапаева", Копполы и еще много чего. Да, красиво снять историческую драму может и Чжан Имоу, и кто угодно еще: танцы с мечами в "Битве" повторяются каждые пятнадцать минут, весь фильм снят либо как панорама, либо резкими наездами камеры, а уж какие тут золотые корабли в огне - загляденье. Не зря Ву пригласил в качестве оператора лучшего, наверное, в Гонгконге мастера батальных сцен - Лу Юэ. Но в "Битве" поражает не столько сочетание масштабов и эстетизма (хотя и оно тоже), сколько то, как фильм добротно, на века сколочен. Фильм разыгран как по нотам, в этом смысле он напоминает скорее даже постановку всем давно знакомой пьесы или экранизацию романа из школьной программы (каковой, отчасти, и является ввиду историзма сюжета). Здесь измотанные душевным конфликтом чувства и долга генералы заботятся о солдатиках-сынках; любовная линия все это легко украшает... Актеры имеют внешность такую, что могли бы ничего не говорить - о характерах и так все ясно: хитрый стратег с опереточными усиками, мудрый старец, Фальстаф с папановским хохотом. Каждый сюжетный ход - словно из детского сборника "Мифы и легенды народов мира": что военные хитрости с куклами вместо солдат на борту корабля, что коварные отравления генералов и казни талантливых воинов по прихоти самодура-императора. Сама структура действия тут скорее романная, эпическая, чем драматическая - этим и объясняется неподъемный хронометраж оригинала, в русском прокате урезанного до двух часов. В "Битве" чуть ли не десятки сюжетных линий, и из каждой при желании можно вытянуть отдельный фильм.
Сейчас уже видно, что в Голливуде Джон Ву - удивительное дело - не набирался мастерства, а штаны просиживал. Его стихия - не закостеневшие жанровые и сюжетные структуры, а архаические. И разница эта - еще и между "Битвой" и всяческой историко-патриотической дребеденью. Потому что Ву - суперпрофессионал со звериным чувством кино, и работает он не в пространстве штампов и банальностей, а в пространстве мифа, который близок и понятен каждому.
Иван Чувиляев
 
Голубиная песня
Время новостей

Лет 15 назад не было в пантеоне у настоящего киномана имени более почтенного, чем Джон Ву. Его считали своим любимым режиссером, кажется, все, кто имел хоть какое-то представление о движущихся изображениях (не исключая, понятное дело, и Квентина Тарантино), ему подражали, на него равнялись. Потом он переехал в Голливуд и с каждым годом терял кредит доверия. Сначала его фильмы собирали большие деньги, и в них охотно участвовали наипервейшие голливудские звезды, но там отчетливо чего-то не хватало. Потом сборы становились все меньше, рецензии все уничижительнее, а из властителя дум Ву на глазах превращался в не самого удачливого ассимилянта-симулянта -- и чем чаще проникали на экран его фирменные приемы вроде взлетающих то и дело к небесам стай белых голубей или нарочито замедленных сцен перестрелок, тем большую неловкость испытывали даже самые верные его апологеты.
И вот в какой-то момент Ву вернулся на родину и, что называется, без объявления войны (а точнее, именно что с объявлением оной) разродился историческим эпосом, действие которого происходит в 208 году, от стрел и копий застилает бескрайнее китайское небо, а на глазах изумленной публики разворачивается один из наиболее важных и переломных моментов китайской истории. Пересказывать сюжет подробно не имеет никакого смысла, ибо самый въедливый зритель неизбежно запутается в хитросплетениях придворных интриг, тактических маневров и последовательности боевых действий (это равнозначно тому, чтобы в трех строках синопсиса пересказать эпопею Юрия Озерова «Освобождение» -- толка не выйдет, а интересующиеся могут всегда заглянуть в соответствующие источники). Но так или иначе -- это очень большое кино.
На первый взгляд может показаться, что Джон Ву изменил своим принципам и выступает в несвойственном для него жанре, но это не так. Уже второй его самостоятельной режиссерской работой была киноверсия классической китайской оперы «Принцесса Чань Пень» (1975), в которой, впрочем, тоже не обошлось без боевых сцен, да и потом, до того момента, как Ву освоил свой собственный оригинальный метод по производству криминальных драм с умопомрачительными перестрелками, который берет начало в до сих пор непревзойденном фильме «Светлое будущее» (1986), он не раз обращался к историческим сюжетам -- правда, чаще всего они были лишь фоном для традиционных картин про фехтовальщиков и мастеров кунг-фу. Но с настолько масштабным материалом режиссер и вправду имеет дело впервые.
В основу фильма положен фрагмент из эпохального «Троецарствия» Ло Гуанчжуна -- одного из четырех классических китайских романов, в котором рассказывается о том, как в III веке н.э. великая Поднебесная империя оказалась раздробленной на три части. В истории китайской литературы «Троецарствие» занимает место гомеровской «Илиады» из истории литературы античной, так что было бы неудивительно, если бы прошедший голливудские университеты Ву соорудил на его основе нечто вроде «Трои» Вольфганга Петерсена -- эдакий общеобразовательный комикс с масштабными боевыми сценами, имеющий весьма отдаленное отношение как к первоисточнику, так и к искусству вообще. Этого, по счастью, не случилось: фильм (хоть и имеет, по квалифицированному мнению специалистов, массу разночтений с оригиналом, но ведь и в самом «Троецарствии» чисто художественного вымысла было предостаточно) не обернулся лубком. И его фантастический кассовый успех по всей Азии тому подтверждение: тамошняя публика вряд ли восприняла бы на ура очевидную фальшивку (хотя многочисленные призы, включая пять главных кинонаград Гонконга, достались ему все-таки в первую очередь по номинациям, относящимся к чисто визуальным роскошествам).
И тем не менее это все-таки не совсем каноническая историческая постановка. Несмотря на костюмы, пышный антураж и многотысячную массовку, «Битва у Красной скалы» кажется в первую очередь возвращением Ву к его собственным истокам. Было «Светлое будущее» -- стало «Светлое прошлое». Не составляет труда представить себе, что лет эдак через пять-семь он переснимет «Троецарствие» в стиле своей любимой гангстерской саги, где вместо правителей будут мафиозные боссы, вместо отважных генералов -- наемные киллеры, место принцесс займут певички из варьете или продажные женщины с золотым сердцем, мечи заменят револьверы, а вместо стрел воздух будут пронзать трассирующие очереди. И только одно останется неизменным -- в кульминационный момент по экрану полетят, взмахивая крыльями, белые голуби. Еще бы, ведь это фильм Джона Ву -- и никого другого.
P.S. В Азии «Битва у Красной скалы» вышла в двух сериях, каждая по два с лишним часа. До нашего зрителя дошел лишь более или менее усваиваемый дайджест в два раза короче.
Станислав Ф. Ростоцкий

Made in China
Итоги

Несколько лет назад голливудская карьера китайца Джона Ву пошла на спад. После двух крайне неудачных как в творческом, так и в коммерческом плане картин "Час расплаты" и "Говорящие с ветром" маэстро докатился до производства видеоигр. А потом и вовсе, упаковав чемоданы, отправился обратно в Поднебесную. Недоброжелатели язвили, мол, поехал в отчий дом умирать. Но Ву, оказавшись за родной Великой Китайской стеной, напротив, ожил. И решил - раз американцы, растлившие его большими бюджетами, больше не предлагают работу, то нужно создать свою фабрику грез в Китае.
В основе эпической картины "Битва у Красной скалы" лежат реальные события III века н. э., позднее романтизированные писателем Ло Гуаньчжуном в произведении "Троецарствие". Для жителей Поднебесной этот роман важен так же, как для европейцев "Илиада" Гомера. Справедливости ради, сюжеты этих двух литературных памятников чем-то схожи.
Действие "Красной скалы" происходит в 208 году, во времена заката династии Хань, когда Китай был разбит на три царства. Амбициозный первый министр северных владений развязывает большую войну, желая подчинить южные земли. На словах цель кровопролитных походов - сплотить империю. На деле - Цао Цао мечтает заполучить в свой гарем красавицу-жену южного наместника. Но сделать это сложно: не отличающиеся особым друг к другу расположением в мирное время, южные правители сомкнули ряды и заняли оборону у пресловутой Красной скалы. Точь-в-точь как герои "Илиады" за стенами Трои. Покуда мужчины героически отбиваются от войск Цао Цао на земле и воде, китайская Елена волнуется за мужа и мечтает о мире.
"Битва у Красной скалы" имеет мало общего с образцами некогда популярного в мире жанра уся - азиатского фэнтези с упором на мечи, магию и восточные единоборства ("Крадущийся тигр, затаившийся дракон", "Дом летающих кинжалов" и др.). Хотя мечей-то как раз в картине много, герои на них сражаются, а вот магии никакой. Формально лента Ву - попытка создать национальный образец героического американского блокбастера типа той же "Трои". Размах "Битва" имеет поистине голливудский. Хронометраж локального варианта, разбитого на две части, - четыре с половиной часа. Односерийная международная версия, впрочем, смонтирована в 148 минут. Бюджет 80 миллионов долларов - "Битва" официально признана самым дорогим китайским фильмом в истории. Трудилась над лентой огромная команда, в основном состоящая из азиатских кинематографистов: китайцев, корейцев, японцев. Лишь за спец¬эффекты, коих в фильме немало, отвечали американские и европейские специалисты. Но вряд ли у кого-то язык повернется назвать фильм китайской подделкой под американский эпос. Хотя бы потому, что характеры персонажей здесь не по-голливудски черно-белые плохие-хорошие, а по-восточному амбивалентные: злодей может поражать благородством, а герой носить фигу в кармане. "Битва у Красной скалы" - это колосс эпохи глобализации: сложная, как китайская шкатулка с секретом, национальная история Поднебесной красиво упакована в голливудские спецэффекты.
Стас Лобастов