"Никто, кроме нас..."
| Название фильма: | Никто, кроме нас... |
|
|
| Страна-производитель: | Россия | ||
| Английский: | Никто, кроме нас... | ||
| Жанр: | драма / мелодрама / военный | ||
| Режиссер: | Сергей Говорухин | ||
| В ролях: | Сергей Шнырев, Мария Миронова, Сергей Маховиков, Екатерина Редникова, Юрий Беляев | ||
| Год выпуска: | 2008 | ||
| Наша оценка: | |||
| Купить | |||
|
|
||||||||
Сюжет и комментарий
Эта картина не столько о самой войне, сколько о взаимоотношениях кинооператора Евгения Левашова и Наташи — женщины, которую он искал всю жизнь, и нашел за несколько недель до своей очередной командировки на войну. И хотя он может отказаться от этой поездки, он этого не делает — потому что любовь и нравственный выбор неразрывно связаны между собой...
Девушка и смерть
Независимая газета
«Никто, кроме нас» – первый опыт в игровом кино Сергея Говорухина, известного документалиста, по собственной повести с одноименным названием. Кинооператор Евгений Левашов (Сергей Шнырев) собирается в очередную командировку – на сей раз на границу Таджикистана и Афганистана. Незадолго до отъезда он встречает девушку Наташу (Мария Миронова), с которой, кажется, готов начать новую, уже семейную жизнь. Но «труба зовет», и Левашов опять на войне.
Сергей Говорухин был там, на этой войне, был тяжело ранен, лишился ноги. Поэтому говорить о том, насколько соответствует война на экране войне в жизни, и не имеет смысла, и даже, наверное, бестактно. Он знает лучше. Тем более что «военная часть» фильма не вызывает никаких вопросов. Пусть даже не все гладко, но нет ощущения фальши или лакировки. На войне как на войне.
Смущает другое. Нет, даже не смущает, здесь другое слово нужно. Настораживает? Пугает? Уже не впервые видим мы в фильме о современной войне человека, который этой войной отравлен, как дурманом. Не может он больше жить без этого дурмана – страшного и сладкого. Примерно о том же был, например, фильм Алексея Балабанова «Война». В отличие от Балабанова Говорухин не пытается сделать из не очень понятной войны икону, а из молящегося на нее – героя-подвижника. Его Левашов бросается по первому зову обратно в пекло, чтобы, по его словам, рассказать правду о войне, которую никто рассказывать не хочет. Возможно, это мог быть фильм о том, как даже в мирное, казалось бы, время человек готов выбрать из долга перед Родиной и долга перед одним-единственным человеком первое.
Но получилось другое. Военные сцены сняты динамично и со знанием дела. Сцены мирной жизни навевают такую тоску, что, кажется, зритель сейчас сам готов будет бежать от этой мирной жизни куда угодно, хоть на ту же войну. Режиссеру совершенно безразлично все, что происходит с героем вне войны, и даже сквозит некое снисходительное презрение к тем, кто не воевал. Оно не умышленное, это презрение, это как непременный атрибут тех, кто побывал в аду. «Я там был, я видел смерть, а значит, я знаю жизнь». Девушка Наташа в исполнении Марии Мироновой заставляет вспомнить о дохнущих мухах, а ее протяжные витиеватые реплики о чем-то обязательно духовном заставляют усомниться в ее способности вызывать вечную любовь с первого взгляда.
Говорухину явно неинтересно снимать не войну. А что неинтересно автору, неинтересно зрителю. Вольно или невольно весь фильм режиссер подчинил одной мысли: на войне – настоящая жизнь, там адреналин, там настоящие чувства, которым нет и не может быть места в мирной жизни. Он не хотел подчинять этой мысли фильм, это видно. Но так получилось, и на то есть много причин. Главная из них – это слишком личное отношение ко всему, о чем рассказывается. Это даже в руках опытнейших мастеров не лучшее подспорье в работе. Для дебютанта же личное оказалось непреодолимой помехой.
Екатерина Барабаш
Кино-залп
Российская Газета
В применении к кино слово "актуально" приобрело прямо противоположный смысл: в кинокритике актуальным считают фильм, пусть максимально удаленный от реальности, зато успешно доставший левой ногой правое ухо. Что до уха не дотянулось - то "старомодно".
По-настоящему актуальное кино у нас не снимали уже много лет. Авторы ударились кто в коммерцию, кто в "артхаус". Что происходит в жизни, казалось, уже никого не интересовало.
Кино, неспособное тронуть никого, кроме критиков, должно было однажды кончиться. Кто-то должен был очнуться. Первым к реальному обратился Эдуард Тополь - снял драму "На краю стою" о солдате, который в боях с наркобизнесом получил несовместимую с полноценной жизнью травму, но нашел силы вернуться и к борьбе, и к любви. Картина не стремилась поразить режиссерскими новациями, но смотрели ее со слезами на глазах.
На Берлинском кинофестивале прошла премьера драмы Павла Бардина "Россия-88". О ней мы писали и к ней еще обязательно вернемся: авторы пытаются привлечь общественное внимание к опасности бытовой ксенофобии, обуявшей многонациональную страну. И это снова - действительно актуальное кино.
И вот теперь на экраны выходит фильм Сергея Говорухина "Никто, кроме нас". Он отказывается от модной игры в формальную оригинальность уже в публицистическом, почти плакатном названии.
Действие происходит в 1994 году, в разгар войны в Таджикистане, где в борьбе с "духами" гибли и наши парни. Один из них - Женька Левашов (Сергей Шнырев), фронтовой кинооператор, для которого камера - такое же оружие, как "калашников". На экране разворачиваются параллельные цепочки событий: кровавые схватки с "духами" перемежаются минутами затишья, когда солдат поддерживают воспоминания об оставленных дома близких. Эти воспоминания обретут плоть в ретроспективных эпизодах, которые и образуют сюжет самостоятельный, первый и главный. "Батальный" фильм оказывается фильмом о любви.
Привыкнув к бытовой приземленности современного кино, поначалу испытываешь дискомфорт от чрезмерно литературного стиля диалогов, их "небытовой" поэтики. Почти слившиеся с песком пустыни солдаты говорят о звездах, кто-то мимоходом цитирует Грибоедова, Булгакова... Окружающая грязь, кровь и пот к героям словно бы не липнут - их душевная высота остается незыблемой. Люди, пораженные душевной глухотой, могут это назвать старомодно "лакировочным" стилем. Но все-таки вслушаемся в душу фильма. Это единственное, чего хочет автор. Здесь надо сказать об авторе. Сергей Говорухин прошел много жизненных университетов, включая работу военным корреспондентом в Чечне, Афганистане, Югославии и том же Таджикистане. У него боевые ордена. Он потерял ногу, снимая фильм "Прокляты и забыты" - тяжелое ранение кончилось ампутацией. Но строй не бросил: вернулся на войну на протезе. Его фильм "Никто, кроме нас" - в сущности, автобиографичен.
А это значит, обостренно субъективен.
Такое кино крайне уязвимо для критики. Холодная объективность взгляда противоречит его природе. Это примерно так, как если бы мы подходили с артхаусными мерками к солдатско-матросскому фольклору - неизбежно надрывному, на разрыв тельняшки. Там все преувеличено, романтизировано, все душераздирающе патетично. Но это только с точки зрения людей, не нюхавших пороха.
На самом деле ничто так не передает реальное состояние человека на войне, как солдатский фольклор. Или такой фильм, как у Сергея Говорухина. Им надо проникнуться - или его не смотреть вовсе.
И рассказ о таком фильме нельзя вести иначе, чем в тонах фольклорного эпоса. Это история о том, как в трамвае встретились два одиночества. Как внезапно почувствовали, что здесь - судьба. Как Наташа (Мария Миронова) для своего Женьки бросила постылую профессию - танцовщицы в ночном клубе (профессия тоже из фольклора, где все - на контрастах: "а он циркачку полюбил..."). И о том, как счастье недолго, потому что Женька уже обвенчан с войной и никуда от войны не денется. И как он вернется в окопы и там погибнет. Что погибнет - мы не сомневаемся с самого начала, потому что взгляд героя, даже в момент счастья, уже словно с той стороны вечности. Он видел смерть, он с ней накоротке, она не отпускает.
В этом странном фильме есть яростные объятия - нет модного сексуального "электричества". "Электричество" разрушило бы девственную чистоту характеров. Мы никогда не встречали секса в фольклоре, даже самом грубом. Мат - есть, секса - нет.
Что я почувствовал, смотря эту картину? Вот у подземного перехода два солдата горланят песню о погибшем друге и о верной подруге, которая не дождалась. Формально - собирают деньги на лечение раненого однополчанина. На самом деле - пытаются докричаться до равнодушных прохожих, которым нет дела ни до войны, ни до гибнущих там парней. Они хотят напомнить о себе - просто напомнить, любым способом. Они нас слегка презирают - потому что мы не видели смерть в лицо. Им ведомо нечто высшее. И они на самом деле обижены на весь этот равнодушный мир. На свою страну, которая так легко бросает ребят в топку, а потом, обугленных, также легко бросает на произвол судьбы. И мы без краски стыда проходим мимо калеки, который отдал свою нормальную жизнь - за что? Мы этого не знаем. Он тоже хотел бы это знать, но никто ему не ответит.
Такая обида - движущая сила этого отчаянного фильма. В нем военный синдром увиден изнутри. Ключевая сцена: наши ребята в безумном рывке режут горло замешкавшимся "духам" и застывают в немом отчаянии - каждый осознал вдруг, что сейчас убил человека. Как писал Достоевский, - "переступил". Через то переступил, через что люди переступать не должны.
Война для таких не кончается никогда.
"Это война, до которой никому нет дела. Но я обязан о ней рассказать", - говорит герой фильма. Он погиб, но выполнил этот долг. Теперь наш долг - его выслушать и понять.
В финале картины герой, уже в лучшем мире, осуществит свою мечту о покое, который только снился. Но рая по-прежнему нет. "Ты же говорил, что здесь тихо?!" - недоумевает герой. "Было тихо, пока нас не было", - скажут его боевые товарищи.
Ради этой истины стоило делать фильм. Его будут долбать критики. Но у него уже много благодарных зрителей.
Валерий Кичин
