"Судьба человека"
| Название фильма: | Судьба человека |
|
|
| Страна-производитель: | СССР | ||
| Английский: | Судьба человека | ||
| Жанр: | драма / военный | ||
| Режиссер: | Сергей Бондарчук | ||
| В ролях: | Сергей Бондарчук, Паша Борискин, Зинаида Кириенко, Павел Волков, Юрий Аверин, К. Алексеев, Павел Винник, Евгений Тетерин, Анатолий Чемодуров, Лев Борисов, Георгий Шаповалов, Евгения Мельникова, Александр Новиков | ||
| Год выпуска: | 1959 | ||
| Наша оценка: | 
|
||
| Купить | |||
|
|||||
Сюжет и комментарий
Этот фильм - одно из наиболее выдающихся произведений отечественной кинематографии - рассказывает о русском солдате, которого война подвергла страшным испытаниям, лишила дома и семьи, бросила в концлагерь. Но судьба не сломила его дух - он выжил, отстоял своё право быть человеком, сохранил способность любить.
Главный приз на МКФ в Москве, 1959; Специальный диплом на МКФ в Карловых-Варах, 1970. Ленинская премия.
Андрей Соколов (С.Бондарчук) потерял на войне с фашистской Германией жену и детей, пережил ужасы фашистского концлагеря. После освобождения из плена Андрей Соколов дошел с советскими войсками до самого Берлина. Но судьба продолжала испытывать его: в день Победы он узнал о гибели своего сына. И, тем не менее, потеряв, казалось бы, все, он не утратил в себе человека и сумел стать отцом мальчику-сироте.
Такого всеобщего успеха, как у «Судьбы человека», не было ни у одного отечественного фильма со времен «Чапаева». Триумф в кинотеатрах совпал с высшим официальным признанием. Но представление о ее бесхитростной простоте закрепили десятки статей и книг, на долгие годы отбив желание искать в ней какой-либо нехрестоматийный смысл. Критика назначила Андрея Соколова «воплощением русского характера», аккуратно обойдя его странности и загадки.
Самая характерная особенность «Судьбы человека» — это откровенная экспрессивность ее киноязыка, которая в 59-ом, в момент выхода, фильма ценилась значительно меньше, чем последовательное жизнеподобие, и была признаком побежденного, уходящего стиля. Но одновременно мы обнаружим в картине элементы еще неизвестной тогда нашему кино эстетики. Поразительно «холодным взором», без смягчающих эпических или мелодраматических фильтров увидена одна из первых сцен в фашистском плену. Ночью в церкви, превращенной немцами во временную тюрьму, сосед Соколова, звероподобный шкурник, угрожает молоденькому взводному, что завтра выдаст его. Нам даже не показывают Соколова, слушающего этот разговор. Но как только пленные засыпают, он появляется рядом с обречено вздыхающим лейтенантом и уверенно, как будто такое ему не впервой, приказывает: «Держи ему ноги». И пока мы смотрим на испуганно-удивленное лицо лейтенанта, умело и быстро исполняет свой единолично вынесенный приговор. Затем, поднявшись, брезгливо и устало вытирает руки о гимнастерку... Там, где ожидался подвиг, оказывается всего лишь отвратительная необходимость. Подобным образом все течение фильма чревато какими-то очень чувствительными нарушениями линейности. Так, с развитием сюжета, мы все дальше уходим от первоначальной установки на «рассказ бывалого человека» и оказываемся в совсем иных отношениях с реальностью, особенно в эпизоде в комендатуре концлагеря. Здесь авторы используют мотив последнего желания, последней рюмки или трубки, полагающейся приговоренному перед казнью. Обычай сколь легендарный столь и бытовой. И в фильме он присутствует явно во втором варианте, о чем свидетельствует троекратное повторение и усиливающаяся именно здесь условная манера диалога. Причем эмоциональный и смысловой вес этого эпизода настолько велик, что он заново перестраивает восприятие вещи в целом. Становится понятным, что экранизируется не только Шолохов, но и еще нечто безличное и глубинное, в общении с которым новелла современного писателя является всего лишь посредником. Оторвавшись от праздничного стола, Мюллер объявляет Соколову, что «в такой день» он решил оказать Соколову большую честь и расстрелять его лично. Непонятно, зачем коменданту нужна эта казнь именно во время торжественного ужина? И главное — для чего эти церемонии с рядовым заключенным? Объяснение можно обнаружить тут же, когда он наливает стакан водки и предлагает Соколову выпить за победу германского оружия. Комендант исполняет своего рода магический ритуал: ведь убив еще одного русского, он может как бы слиться со своей победоносной армией, только что вышедшей к Волге. Причем ему необходима не просто гибель, а крайнее уничижение противника.
