"Утро понедельника"
| Название фильма: | Утро понедельника |
|
|
| Страна-производитель: | Франция | ||
| Английский: | Lundi matin / Monday Morning | ||
| Жанр: | комедия / драма | ||
| Режиссер: | Отар Иоселиани | ||
| В ролях: | Жак Биду, Анни Кравц-Тарнавски, Нарда Бланше, Радслав Кински, Дато Тарилачвили, Эдриэн Пачод, Паскаль Шаналь, Лора-Кэй Монне, Отар Иоселиани | ||
| Год выпуска: | 2002 | ||
| Наша оценка: | 
|
||
| Купить | |||
|
|
||||||||
Сюжет и комментарий
"С помощью кино нельзя преподать никакого урока, а можно лишь ободрить того, кто думает так же, как ты. Чтобы он подумал, что ты думаешь так же, как он, и почувствовал себя менее одиноким. Я сделал комедию о печальной обязанности человека подчиняться правилам этого мира...". По-моему, весьма исчерпывающе звучит из уст самого Отара Иоселиани, так сказать, сверхзадача этого фильма. Вот и я, прочитав на коробке эту фразу сразу загорелся познакомиться с фильмом. До сих пор я не видел ни одного фильма этого режиссера в его постсоветский период. И решил начать с этого фильма благо что эти его слова понравились. В общем и целом, фильмом я остался доволен, он действительно именно про то, что сказал Иоселиани. Но не вполне "мой", видимо, творческий стиль режиссера. По крайней мере темпа фильму явно не хватает и все два часа смотреть довольно тяжко, тем более что достаточно быстро становится ясна довольно простая концовка. И еще. Вполне естественно в атмосфере фильма чувствуется некий грузинский аромат. Человек, не один раз видевший грузинские фильмы, думаю, быстро поймет, что именно я имею в виду. Во всяком случае, перейди актеры с французского языка на грузинскую речь, фильм бы стал только еще более органичным. Винсан (Биду), рабочий на большом предприятии лет сорока с гаком, живет вместе со своей семьей в деревеньке весьма размеренной и от этого, видимо, беспросветной жизнью. Его день начинается как любой другой. Он садится за руль своего весьма бюджетного Рено-4, оставляя галоши на улице, и едет до железнодорожной станции, откуда добирается поездом до автобуса, и уже на нем, наконец, дочухивает до своего треклятого промкомбината со множеством чадящих труб. На работе его ждет нудная и нетворческая работа сварщика, которая удовлетворения ему уже давно не дает, если и давала когда-то вообще. Домой он возвращается в обратном порядке. Там его ждут (или не ждут?) толстушка-жена, дети-подростки, занятые собственными развлечениями и не обращающие на отца почти никакого внимания, а также прочие родственники. И мольберт, на который он урывками наносит мазки красок, урывками, так как покоя ему его домочадцы не дают, да и хозяйство требует глаз да глаз. Прочие обитатели же деревни живут причудливой жизнью, пытаясь найти отдушину в своей смертельно спокойной жизни. Кюре, например, подглядывает за полураздетыми женщинами в окна, почтальон читает чужие письма, молодежь придумывает вообще черт знает что. И так каждый день... Настал день, когда терпение его лопнуло, он срывает выработанный годами график, и в конце концов решает посмотреть мир. Едет в Венецию, где обнаруживает, что и там по сути та же жизнь, те же проблемы, те же отношения между людьми. Если, конечно, не ходить лишь только по туристским местам, а "копнуть" поглубже. Понимание неотвратимости судьбы (от себя не уйдешь!) его несколько успокаивает и он возвращается домой. Где, как выясняется, его уход заметили, и замечают (наконец-то!) его возвращение. Отношения с детьми и женой становятся чуть более теплыми и менее обыденно формальными. Но надолго ли этого хватит? Я уже отметил некоторую неторопливость фильма, но эта же затянутость оборачивается и положительной для меня стороной - в фильме пирует поэтика молчаливости- чувства и мысли главного героя удается понять интуитивно, благо, что смысл фильма прозрачен донельзя во многом благодаря и словам самого режиссера.
С сайта о французском кино
Отар Иоселиани ставит точку
Текст: Екатерина Барабаш
"Независимая газета"
В своем новом фильме "Утро понедельника" режиссер прекращает поиски счастья
Конечно, Отар Иоселиани снимет еще много фильмов — во Франции, куда он много лет назад уехал после проволочек и неприятностей с картиной "Пастораль" — лирической и злой притчи о том, что никакой единой общности "советский народ" в природе не существует. Есть разные кучки людей — классы, прослойки и т.п., живущие по своим законам, и крестьянину вовек не понять музыканта, равно как и наоборот. Это было двадцать лет назад, и с тех пор самый грузинский режиссер Франции приезжает на родину, как правило, чтобы представить очередную картину, снятую во Франции. Недавно он приезжал в Москву, чтобы представить новый фильм "Утро понедельника", получивший на последнем Берлинском фестивале Серебряного медведя за режиссуру.
Так вот, с чего начали. Конечно, Иоселиани снимет еще много фильмов. Но "Утро понедельника" — это работа, которой он словно подводит черту. "Утро понедельника" — своего рода точка в поисках выхода из опостылевшего однообразия жизни. В прошлом фильме, "In vino veritas!", герои садятся в лодку под белоснежным парусом и уплывают в рериховскую синеву моря — без денег, без планов, зато с мешком вина и одуревшие от свободы. Кто знает — может, их накроет первая же буря, а может, они встретят красавиц-русалок, с которыми сказочно проведут остаток жизни. В любом случае, главное — бежать, не сидеть на месте, искать выход из этой опутавшей тебя серой паутины жизни? Бегите, милые, бегите. Все равно вернетесь. Потому что выхода нет. И не будет. Сели спокойно и продолжаем жить как жили. Нет смысла метаться. Даже для затаившегося пессимиста, каким до сих пор представлялся Отар Иоселиани, слишком определенно и неожиданно.
...Немолодой рабочий Венсан работает сварщиком на заводе. На заводе все регламентировано, висят таблички — это запрещено, этого нельзя, это по специальным пропускам, не бегать, не кричать и т.п. После работы Венсан садится в автобус, потом — на электричку, откуда пересаживается на машину-развалюху и является домой, где его ждут дети, которым на него плевать, очень толстая жена, парочка слегка выживших из ума старух, ужин и ускоренный секс перед сном с толстой женой. В одно похмельное утро, дойдя до ворот завода, Венсан поворачивает обратно, садится в поезд и уезжает в Венецию с поисках выхода из рутины. Ах, как там чудно! Какие люди, какое вино! ("У нас вино имеет только гастрономические функции, а у вас — духовные!", — говорит восхищенный Венсан). Каким духом свободы веет от тухлых вод Венеции!
Но что за казус, неужели в божественной Италии, в Венеции (!) такие же мерзкие заводы, с такими же точно воротами, на которых (но тут — по-итальянски) черным по белому прописано не курить, не кричать, не бегать, вход с собаками запрещен и т.д.? А восхитительные духовные функции вина наутро оборачиваются тупой головной болью? И жена нового приятеля ворчит точно так же, как любая другая — хоть тебе французская, хоть грузинская, хоть эскимосская, если муж слишком много внимания уделяет духовным и гастрономическим функциям вина. Что делать блудному сыну? Только, вернувшись в родную деревню, припасть к толстой жене — и повторится все как встарь. Куда ж нам плыть?
Никто, как Иоселиани, не умеет так вдохнуть жизнь в самое скучное течение жизни на экране. Никто так, как он, не умеет придать неосязаемую, невидимую, неслышную, но при этом — парадокс — абсолютно улавливаемую всеми органами чувств поэтическую интонацию. Казалось бы, ничего не делая для того, чтобы зритель грустил, когда герои на экране веселятся, режиссер на два часа превращает зрителя в мудрого, всепонимающего наблюдателя. Печальная поэзия неизбывной рутины словно медными колокольчиками звенит в ушах — жизнеутверждающей поэзии Отар Иоселиани, кажется, попросту не знает.
Да, конечно, он снимет еще кино. Наверняка это будет хорошее кино. Но, похоже, на сегодняшний день Иоселиани закрыл для себя вопрос "где искать счастья?", последним своим фильмом не согласившись с великим поэтом, утверждавшим, что "на свете счастья нет, но есть покой и воля". Может, скучный и затхлый покой нам обеспечен, но при чем тут воля? Скучно на этом свете, господа.
С сайта film.ru
Нет рая на земле, но рая нет и выше...
Текст: Валерий Кичин
Отар Иоселиани сделал комедию о бродяжьей тоске
С приходом в кино звука умерла эстетика Великого немого. С приходом эры ТВ и компьютеров постепенно уходит кино как творчество — теперь это чаще всего автомат для выделки сосисок. С приходом цифрового видео кинематограф профессионалов сменился сплошной передачей "Сам себе режиссер". Отар Иоселиани относится к редчайшим мастерам, которые умудряются сохранять традиции искусства, аристократически игнорируя рыночную суету. Поэтому его кино — кино.
К тому же он нашел наконец гармонию. На родной земле в пору "Листопада" его "Певчий дрозд" захлебнулся в рутине и глупости — и режиссер-диссидент переселился на другую виноградную землю. Во Франции, судя по снятым там фильмам, Иоселиани тосковал, его душу тревожили утраченные песнопения, которые гармоничны могли быть только в Грузии. Из жизни прирожденного сибарита ушла нега. Вокруг была голая прагматика западной действительности.
— В любом обществе есть люди, которые не удовлетворены тем, что их окружает, — втолковывал мне Иоселиани в Канне после премьеры его предыдущей картины, которая по-французски называлась "Прощай, хлев!", по-английски "Дом, милый дом", а у нас вышла под названием "Истина в вине" — три названия отражают три взгляда одного и того же человека на собственную родину.
— Диссидент, — продолжал он, — не что иное, как вид революционера. Инакомыслие увлекательное занятие, особенно когда живешь в стране, где прожиточный минимум тебе обеспечен. К счастью для наших диссидентов, такая страна — СССР — им подвернулась. Но согласно пословице "Хорошо там, где нас нет", эти люди хотят из такой страны вырваться. Но попадешь туда, где тебя не было, и выясняется: везде то же самое!
— Ваш "Певчий дрозд" на Западе возможен? — осторожно спросил я тогда.
— Ох, здесь все слишком озабочены, — был ответ. — Урвать кусочек, получить зарплату. Наш романтизм был возможен только в стране, где кормили, пусть маленькой ложечкой, но регулярно. И можно было заняться чем-то другим: получать удовольствие от борьбы с властью, от страданий, от роскоши иметь запрещенное произведение искусства, получить разнос от Хрущева, выпустить подпольный альманах "Метрополь" — все это складывалось в целую гамму удовольствий. Было много ограничений, но внутри системы, как в концлагере, все были братья. И могли веселиться, жить небрежно. Все, исключая несчастных коммунистов, которые потом переродились в "новых русских"...
Все это звучало вполне ностальгично. Не случайно самое первое, рабочее название той каннской картины было: "Мой дрозд больше не поет". Мастер понял: человек возит с собой свою родину, как черепаха панцирь. И сбежать от этого никуда нельзя.
Но как только он это понял, ему стало легко и свободно. И он сделал новый фильм "Утро понедельника", который в феврале получил приз за режиссуру на Берлинском кинофестивале, а сегодня выходит на российские экраны.
Действие происходит на унылой французской фабрике, где на самом деле никакого действия не происходит. Камера лениво наблюдает за тем, как смена идет на работу, как идет с работы, режиссер цитирует гэги "Политого поливальщика" и стилистику полунемых комедий француза Тати, а также грузина Кобахидзе с его "Зонтиком". Герои картины все ленивые очень, они несомненно грузины, причем советские, потому что поют "Аллаверды" и "Солдатушки, бравы ребятушки", а радио за стенкой гнусит нашу попсу, но по-французски. Национальная и территориальная принадлежность не имеет значения: "везде то же самое". Даже слова автору теперь не нужны, он тянет ниточку молчаливых микрособытий и рисует свой фильм так, как Пиросмани населяет полотна типами. Каждый тип — архетип советской поры: тут есть своя Рина Зеленая и есть туалетная работница типа артистка Добржанская, которая оказывается мужиком, служащим в должности леди Пипи. Есть соломенное счастье типа "Кубанские казаки": негр увозит розовую селянку к изобилию. Мир парадоксов, не существующий в жизни, а только в душе человека.
Он придуман от одиночества. От рутины. От фабричной тоски, рождающей диссидентов. Герой фильма Винсент открыл в себе диссидента и неожиданно устремился на поиски другой жизни. Он уехал из Франции в Венецию. В Венецию?
Только Иоселиани может снять Венецию так, что сверху она похожа на Петербург, а снизу на феллиниевский Рим. Только он способен составить фонограмму из грузинских и русских песен, советской попсы, церковных хоралов, итальянской оперы и французских шансонов. В этой Венеции свершается ключевая сцена фильма: сам Иоселиани в белом шарфе строит из себя избалованного Западом гения. Этот герой особенно важен: он символизирует предательство идеалов — грузин, который забыл грузинские традиции. Как любой переселенец, он любит пустить пыль в глаза и показать, что не зря умотал в мир иной, — теперь он живет в чужом палаццо и смешно изображает рояльные пассажи под "фанеру", но гостю наливает на самое донышко, хотя в Грузии Плюшкиных не было никогда.
И за это мы боролись?! Одиссея нашего Винсента оказывается бессмысленной. Он теперь тоже понимает: мир, как сообщающиеся сосуды, един, а родины, какую он любит, уже нет: "В нашей стране люди больше не поют, а вино выполняет чисто физиологическую функцию".
Это картина о придуманной духовности и бродягах не по своей воле. Об их затаенной тоске. Не найдя счастья, бродяга возвращается домой, а там по-прежнему крыша течет.
— В этой печальной комедии все основано на моем опыте, — объяснял Отар Иоселиани. — Она о том, что мне не нравится в этом мире. Человек рождается только для того, чтобы каждый день выполнять монотонную работу, и на эту бессмыслицу тратит всю жизнь. Эта мысль для меня невыносима, и я захотел сделать параболу о несчастье одиночества... Мне повезло: я провел молодость в потрясающей стране. Это была сложная молодость, но мы к ней привязываемся и потом все эмоции сравниваем с нею. В юности люди наивны и глупы. А теперь я уже не такой оптимист. Когда-то думал: большевизм распадется и будет рай. И вот он распался, а рая нет, стало только хуже, и одиночества стало больше...
С сайта film.ru
