5 апреля 2006 г.
Ван Дамм с ними
“Охота на пиранью” — очередная попытка доказать публике, что наше кино лучше
Выходит “Охота на пиранью” режиссера Андрея Кавуна (сериал “Курсанты” и др.), одним из продюсеров которой является Валерий Тодоровский. Рекламные ролики фильма сменили на экранах ролики “Жести”, причем их больше. Это верный знак для публики, что наши изготовили очередной блокбастер (вообще-то это не изначальное определение, а звание, которое нужно заслужить — гигантскими сборами). Второй раз в новорусской истории — после “Личного номера” — у нас сделали фильм жанра супербоевик.
Суперб оевиком “Пиранью” можно, конечно, считать только по российским меркам. По американским — это все-таки товар категории “Б”. Но в Европе боевики с таким количеством трупов, способов убийства, сюжетных поворотов, осознанных, рассчитанных на киноманский смех несуразностей и шутейных цитат снимают редко. Создатели “Пираньи” явно держали в уме Бонда, некоторые ленты с Харрисоном Фордом и все с Брюсом Уиллисом. Но по поводу нашего кино шутили тоже. В “Пиранье” осознанно перелицовывают недавнего телевизионного “Идиота” (не зря его продюсером тоже был Валерий Тодоровский): морально деградировавший князь Мышкин пытается замочить психически устойчивого Рогожина. Экс-Мышкин Евгений Миронов — новый русский негодяй, забавляющийся в лесу с дружками охотой на живых людей. Экс-Рогожин Владимир Машков — суперспецназовец, на которого плохие парни решили охотиться очень даже зря. Мало того что он убивает их всех (как Ван Дамм в “Трудной мишени”, на которую “Пиранья” ссылается особенно активно), так еще параллельно, подобно Брюсу Уиллису, спасает мир — в данном случае от нового смертоносного яда, который плохие похитили из захороненных советских лабораторий и чуть было не продали арабским террористам. Ну и, понятно, завоевывает девушку, как положено в финале всякому уважающему себя Бонду.
В прошлом веке живописец Илья Машков писал натюрморты: “Снедь московская: хлебы”. В нашем веке актер Владимир Машков пишет портреты: “Ван Дамм”.
“Охоте на пиранью” пророчат, что она соберет минимум 15 млн у. е., что сопоставимо с гроссмейстерскими 100 млн USD в Америке, где киноэкранов на порядок больше. Но строить прогнозы опасно. По многим причинам кажется, что на нашем кинорынке грядет критический момент.
Всего-то в июне 2004-го кинобизнесмены твердо знали, что отечественный фильм никогда не окупится. По крайней мере, в обозримом (лет 50) будущем. Потому что публика жаждет только Голливуда. Самые кассовые российские фильмы — “Антикиллер-2”, “72 метра”, “Водитель для Веры” — собирали максимум по 2,5 млн у. е., многократно уступая голливудскому рекордсмену в России — фильму “Властелин колец: возвращение короля” (больше 14 млн у. е.). Ситуация была ненормальной, но хотя бы имела объяснение. Голливудские фильмы и впрямь зрелищнее, что иногда, как тому же “Властелину”, не мешает им быть и художественными. Кроме того, в кино у нас ходит совсем не та публика, что смотрит наши телесериалы (к 2004-му побившие в эфире заграничные). У телевизора — публика возрастная, большей частью безденежная, патриотически настроенная. В кино ходит — молодая, прозападно сориентированная, пофигистская.
Но нынешняя ситуация, когда наши картины стали побивать в родном прокате Голливуд, еще более абсурдная. Ни один голливудский фильм до сего дня не перекрыл достижений давнего “Возвращения короля”. Зато наши, начиная с “Ночного дозора”, прут и прут. Если “Охота на пиранью” оправдает прогнозы (и пусть бы!), то Россия станет прародительницей прокатного парадокса. Шесть первых мест в истории новонационального проката после распада СССР займут фильмы отечественные: “Дневной дозор” — “9 рота” — “Турецкий гамбит” + (дальше порядок пока не известен) “Ночной дозор”, “Бумер. Фильм второй” и “Охота на пиранью”. Подобного нет ни в одной стране мира, кроме Китая, где по драконовскому закону прокат ограничен двадцатью инокартинами в год.
Наши продюсеры уверовали в то, что кино в России — золотая жила. Вошли в моду презентации кинопроектов, каждый из которых подается как хит. Итог: начинается максимальное искоренение авторства. Оно допускается лишь в случае, если само имя автора, что у нас редкость, является брэндом. Рогожкин, например (скоро грядет “Перегон”). Или Балабанов (грядет “Мне не больно”). Или Велединский (после “Русского” грядет “Живой”). Про Михалкова уж молчим.
Между тем энтузиазм наших продюсеров преувеличен. Вовсе не факт, что молодая публика действительно предпочла наши хиты импортным. Во-первых, вокруг отечественных фильмов выстраивается особенно агрессивная рекламная политика. Публику загоняют в залы только что не кнутом — при этом публика начала понимать, что ее зачастую дурят. Если верить рекламе, то все подряд наши фильмы безусловно круты. Но публика уже не раз обжигалась — вспомните “Сматывай удочки” и “Мужской сезон: бархатная революция”. Возникло недоверие к рекламе — ее жертвой только что пала пусть несовершенная, но все же небанальная “Жесть”.
Во-вторых, поддержка молодой публикой нашего нового кино похожа на боление за родную страну на фоне неудач футбольной и хоккейной сборных. Аудитории хочется верить, что мы уже сейчас способны делать фильмы не хуже, чем в Голливуде. Даже по спецэффектам. Вообще: в России жить хорошо! — эта идеология содействует нашим прокатным кинодостижениям. Но наши-то развлекательные фильмы все-таки объективно хуже!
Поэтому я даю отечественному кино фору перед Голливудом еще на… месяц. С начала мая начнется сезон главных голливудских летних хитов, через три-пять недель у нас выйдут “V значит вендетта”, “Код да Винчи”, “Миссия невыполнима — 3”, “Люди Икс — 3”. И между тем мультик “Ледниковый период — 2” уже установил в минувшие выходные кассовый рекорд старта для иностранных картин в российском прокате — 8,55 млн у. е. за четыре первых дня. Как бы не случилось такого, что качели, достигнув высшей (для нашего кино) точки, полетят в обратную, голливудскую, сторону.
Ведомости. Ру
Юрий Гладильщиков
