30 ноября 2006 г.
Миронов как предчувствие
Елена Ямпольская
Если бы в России все-таки появилась национальная идея, у нее было бы лицо Евгения Миронова. К сорока годам (сорок ему исполняется как раз 29 ноября) он это вполне заслужил. Так бывает: идеи пока нет, а лицо для нее имеется.
Поскольку 40-летие отмечать не принято, Миронов попросту сбежал из Москвы и затаился. Круглую дату он отметил, когда в двухсотый раз играл Бумбараша. Оно и правильно: возраст - это последний повод для праздников. Если других поводов нет, тогда гуляем количество прожитого. Миронов вполне может гулять качество.
К переломной дате (а сорок, как ни крути, знаменует окончательную и бесповоротную зрелость) он пришел не только народным артистом, лауреатом всех мыслимых премий, но еще и руководителем собственной театральной компании. Впрочем, слово "компания" имеет здесь смысл не официальный, а товарищеский. В товариществе руководителей не бывает. Разве что в "Товариществе 814", которому "Театральная компания..." волей-неволей составит конкуренцию. Эта конкуренция — на другом уровне — заметна уже давно. В российском театре сегодня один "номер первый" — Евгений Миронов. В российском кино два "номера первых" — Миронов и Олег Меньшиков. Между ними нет даже намека на открытую борьбу, это разные планеты, да еще из галактик, разделенных миллионами световых лет. Спорят не они — их поклонники. Обоих еще по молодости, авансом, нарекли гениями, оба отличаются неприступностью, но если к Меньшикову просто не подойдешь, сквозь охрану не пробьешься, то Миронова в тусовочной толпе сразу и не видно. Светленький, худенький, глаза долу, чтобы внимания не привлекать. Часто усталый. И вечно куда-то спешащий — на съемки, на репетицию, на спектакль. Фигаро здесь, Фигаро там. Только за спиной у этого Фигаро — невидимые миру тяготы.
Дебютным продуктом "Театральной компании Евгения Миронова" как раз и станет "Безумный день, или Женитьба Фигаро". Второй после "Господ Головлевых" опыт совместной работы с Кириллом Серебренниковым. Именно в противовес "Головлевым", по признанию Жени, захотелось "чего-то радостного, искристого. Начали работать, и тут выяснилось, что пьеса Бомарше — совсем даже не шампанское. Труд гигантский". Московская премьера ожидается 27 декабря на площадке Театра Моссовета, питерская — в начале февраля в Александринке. Фигаро — разумеется, Миронов. Доктора Бартоло, то есть вновь обретенного отца, играет любимый Женин педагог Авангард Леонтьев. Мамашу, кокетливую Марселину, — Лия Ахеджакова. Граф Альмавива — Виталий Хаев, графиня Розина — Елена Морозова. Наконец, четверо, ради которых "Компания", собственно, и затевалась: Сюзанна — Юлия Пересильд, Керубино — Александр Новин, Фаншетта — Анна Уколова, Базиль — Андрей Фомин. Эти имена вам ни о чем не говорят? К Новому году скажут. Миронов хочет помогать молодым. Вот единственное, в чем сказывается возраст. "Пора актерского эгоизма заканчивается, надо отдавать долги", — говорил он еще год назад. Долги, как известно, отдают не родителям — детям. Следующему поколению. Но мы-то ожидали банального поворота — пойдет в альма-матер, Школу-студию МХАТ, преподавать. А он сразу рискнул деньгами. В том числе собственными.
Миронов не зря живет с ощущением долга и избытком благодарности. Конечно, ему помогали. Сначала родители. Никакого отношения к той — великолепной — актерской династии Мироновых не имевшие. Папа с идеальным музыкальным слухом. Мама, в молодости страстно мечтавшая о сцене. "Подтолкнуть" сына они не могли, зато могли поддержать. И когда из военного городка Татищев-5 он рванул в саратовское театральное училище. И когда отправился покорять Москву. Через несколько лет сами приехали следом. Тут уже главный учитель — Олег Табаков — помог. Виталия Сергеевича три года назад не стало, а Тамара Петровна и сегодня работает в "Табакерке". Миронов точно "маменькин сынок". И папенькин. И "сестрицын братик" — балерина Оксана Миронова, говорят, за братом как за стеной.
Миронову помогала судьба (в его случае — явно не индейка). Помогал случай. Помогал Кто-то, Ответственный за Справедливое Распределение Ролей и Славы Соответственно Таланту. Помогала крепкая провинциальная закваска. Забавно, что Женя и сегодня ощущает себя "саратовским парнем". Двое их у нас, саратовских парней, — Табаков и Миронов. Младший заявляет чуть ли не воинственно: "Вы, москвичи, апельсиновые дети. Вам не надо бороться за место под солнцем". Однако в ходе прошлогоднего ромировского опроса именно Москва назвала Евгения Миронова своим любимым артистом. Не Россия — по стране он взял только шестое место. Оставим сейчас неполиткорректную тему, будто вкус в столицах всегда несколько тоньше. Просто у России действительно нет пока идеи, которую Миронов мог бы олицетворять.
Главный и лучший помощник Миронова — сам Миронов. Он любит преодолевать трудности. Для него что легко — то ненастоящее. Готовился сниматься в "Мусульманине" — ходил в мечеть на Олимпийском, учил молитвы. Ради Ивана Карамазова не побоялся войти в психиатрическую клинику. Чтобы сыграть Гамлета у Петера Штайна, освоил саксофон. А вот с настоящим черепом, приобретенным в магазине анатомических пособий, совладать не смог. Вынес из театра и за церковной оградой тихонько закопал.
В наше время слова "Я так не могу" порой значат больше, чем "Я могу все". Отказы становятся редкостью. И то, что Миронов не стал играть Иешуа в "Мастере и Маргарите" Бортко, — факт красноречивый. Не от особой религиозности, я думаю. А просто — прислушиваясь к внутреннему камертону правды. Известный актер на роль Иешуа не годится. Потому что это лицо явлено впервые. И зритель пусть увидит его впервые. А лицо можно найти где угодно. На улице.
Подход, конечно, непрофессиональный. Кто-то ведь должен был сыграть Иешуа. Ну вот кто-то и сыграл. Не Миронов.
Если существует сегодня настоящий образ русского человека — не из программы "Русский дом" и не из дружных рядов "Русского марша", — это образ Жени Миронова. Если сохранилось еще представление о национальном характере, он, характер, воплотился в мироновских ролях. Вся широта этой самой загадочной души — от юродства князя Мышкина и упертой честности Глеба Нержина до абсолютного злодейства (зверский альбинос Прохор, "Охота на пиранью"). От агронома Хомутова с крылышками под плащом ("Двадцать минут с ангелом") до паточного прохиндея, тихоголосого вурдалака Иудушки. И главное — весь трудный путь, который проходит русская душа от тьмы к свету, а иногда и в обратном направлении. Будь то лейтенантик в гениальном фильме Петра Тодоровского "Анкор, еще анкор!", впервые осознавший, что жизнь состоит не из одних поцелуев да чечетки; рядовой Иванов, перекрестившийся в Абдулу, потому что лучше жить с чужим Богом, чем без Бога вообще; или Лопахин из "Вишневого сада" Някрошюса — который плакать плачет, а дело делает. Когда предлагает вырубить сад, у него даже кулаки белеют. А еще — наивный Конек из картины Алексея Учителя "Космос как предчувствие". Все герои Миронова живут в предчувствии Космоса. Только зачастую сказать не могут.
Миронов уже 14 лет играет в "Страстях по Бумбарашу", поставленных другом (а теперь голливудским обитателем) Владимиром Машковым. Больше пяти лет — в уморительном "№ 13" того же Машкова. И все-таки страдать артист Миронов умеет лучше, нежели смешить. Это тоже русское качество. Каким будет его Фигаро? Ловким, гибким, легкокрылым. Нежным, трогательным, влюбленным. Вспыльчивым, острым на язык. И с тяготами мира за плечами. Кто сказал, что русский Фигаро менее трагичен, чем русский Гамлет?
Известия. Ру
