30 ноября 2006 г.
Опустите мне веки
Текст: Антон Костылев.
Вышла в прокат «Ведьма» – диковинная экранизация Гоголя «про Запад» и для Запада с замечательно красивой злодейкой.Появление «Ведьмы» на фоне ранее обещанного и широко разрекламированного «Вия» внесло некоторую путаницу в понимание процесса освоения российским кино мистических пространств и классического наследия. Фокус же в том, что «Ведьма» – вольная экранизация Гоголя в декорациях американской провинции, и «Вий», экранизация более строгая, – это два разных фильма.Панночка будет помирать на отечественных экранах в следующем году, а пока зловещая дочка шерифа маленького городка заставляет отслужить по себе три мессы.
Шалопута-бурсака в «Ведьме» заменил прощелыга-репортер, мечтающий о сенсации. С этой целью он оставляет столичные радости и направляется в глушь, в деревню – изучать паранормальные явления. Дорогой он останавливается в некоем затерянном доме с весьма привлекательной хозяйкой, которой начинает опрометчиво строить куры. Женщина вроде за, и когда дуралей залезает в ванну, она приходит, чтобы присоединиться к нему. Но тут же превращается в такое, что ее приходится немедленно убить. Содеяв страшное, журналист бежит прочь, натыкается на машину с мертвым священником, нацепляет его сутану и бредет по дороге. Его подбирает полицейская машина, и самозванец прибывает в город, где его уже ждут – дочь местного шерифа была убита и перед смертью сообщила: придет, мол, в город священник, так пусть отслужит по мне три мессы. После этого бедняга будет бороться ночами с красавицей-покойницей в церкви, а днями – пытаться сбежать из страшного городка.
Российский зритель – побочный интерес для создателей «Ведьмы», поскольку фильм снимался для американского рынка.Американцев жалко – полностью оценить дикость картины они не смогут. Убедительное колыхание нечисти под потолком церкви да достоверно-опасная краса актрисы Евгении Крюковой – вот и все, что запомнит обитатель Нового Света. Другое дело на родине. Здесь «Ведьму» можно смаковать, как морской коктейль, любовно перебирая клешни, чешую и хитин, пытаясь разобрать генеалогию этой химеры.Самое вкусное здесь – это снятые в Прибалтике советские фильмы «про Запад». Шерифа в «Ведьме» играет замечательный эстонец Лембит Ульфсак, один из выдающихся красавцев советского норда, хоть его и нелегко признать за усами, фуражкой и бакенбардами. «Смерть под парусом», «Инспектор Гулл», «Гибель 31 отдела», «Тайна «Черных дроздов» – пространство этих картин, в которых снимался Ульфсак, было совершенно завораживающим.
Зомбическая искусственность и невероятное эстетство, сплетенное со столь же невероятной наивностью, – это был отдельный мир, много прекраснее «настоящего» Запада.Менее аппетитно выглядит другой источник вдохновения. Трэш сам по себе дело веселейшее, но требующее органики – либо природного варварства режиссера, либо искренней любви к этой эстетике. Постановщик Олег Фесенко отнесся к трэшу с серьезностью бригадира молдаван к поэтажному плану вверенного помещения. Кажется, что человек нашел особое наслаждение в том, чтобы сэмплировать все возможные банальности жанра, особое смирение в том, чтобы так отреченно делать формальное жанровое кино. Провидец-калека в инвалидном кресле, полицейские в темных очках, скрытные горожане, даже картинки с голыми девками в бардачке машины репортера (в 2006 году!) – столь же зомбическое представление о Западе, только куда менее вдохновенное.Суетливый морок, беготня артиста Валерия Николаева, сыгравшего главную роль, исторгающие слезы ужаса диалоги и вполне приличные спецэффекты – «Ведьма» вышла не слишком статной, не очень смекалистой и даже не особенно злобной. Просто возможность глянуть в маленькое пыльное оконце, за которым – давно исчезнувший удивительный мир. Газета. Ру
