15 декабря 2006 г.
“Апокалипсис” не сегодня
Конец света от Мела Гибсона: все бегут, бегут, бегут
Мало крови не бывает — вот девиз Гибсона, подхваченный им в “Страстях Христовых” и развитый в “Апокалипсисе” до безумного аттракциона “катание яиц на Красную горку”, где в качестве яиц выступают свежеотрубленные головы. Под стать и юмор — только ниже пояса, и то в начале. Кстати, в “Апокалипсисе” он передает сам себе привет: злодей ударяет копьем в рану на теле невинной жертвы — так стражник мучил Христа. Но если сравнивать “Страсти” и “Апокалипсис”, то можно сказать, по эмоциям последнее творение явно проигрывает — слезы от зрителя тут режиссер не дождется.
Хотя Гибсон и не ставил себе такую задачу — он всего лишь хотел динамики в каждом кадре, и ему это удалось: большую часть фильма все бегут, бегут, бегут. Как бежали и зрители с премьеры, утомленные этим беспрерывным мельканьем рук, ног и вырванных сердец. “Пушкинский” встречал гостей полуголыми туземками, бешеным боем барабанов и клубами искусственного дыма. Почетных гостей корр. “МК” могли найти только у стойки VIP-бара. Но задуманный серьезный опрос на тему “Когда и каким, по вашему мнению, будет апокалипсис?” провалился. Леонид Ярмольник и Аркадий Укупник все время уворачивались. Даша Мороз честно призналась, что понятия не имеет. А режиссер Владимир Хотиненко советовал почитать Евангелие: “Там все красноречиво написано. Иоанн апокалипсис видел, а мы, к счастью, нет. И прежде чем самому размышлять на эту тему, нужно ознакомиться с его “Откровением”.
“Апокалипсис” от Гибсона — о противостоянии мирных, с чувством юмора, охотников и кровожадных дикарей, сжигающих деревни и приносящими в жертву их жителей. Главный герой — сын вождя охотников Лапа Ягуара — тот, кому по пророчеству суждено разрушить великую цивилизацию в день “темноты в полдень” — солнечного затмения. Фильм же красноречиво показывает, что погибла она не столько от его рук и даже не от вмешательства конквистадоров, корабли которых под бурные аплодисменты зрителей приплыли лишь к концу картины, а из-за самих майя. Они допустили чуму в условиях антисанитарии. Да и жили чуждыми гуманизму принципами.
Одно из открытий фильма — сыгравший главного героя юноша с говорящей фамилией Янгблад (“молодая кровь”). Руди Янгблад — потомок племен команчей, яки и кри, знает не понаслышке об индейских церемониях, обучен танцам, пению и к тому же спортсмен: занимается боксом и бегом по пересеченной местности. Благодаря всем этим навыкам большинство трюков в картине парень исполнил самостоятельно, включая падение в водопад и сцену бегства от ягуара... Говорят герои фильма на юкатекском диалекте языка майя. Это, с одной стороны, неудобно, потому что некоторые титры сложно читать на светлом фоне. Но с другой — не только создает нужную атмосферу, но и придает значительность притче про несчастного человека, пришедшего к зверям просить зрения, силы и разгадки тайн природы. Закончилась она метафорично: “Человек никогда не успокоится. У него есть дыра внутри, глубокая, как голод, который ему никогда не утолить”. Притчу рассказывает у костра старейшина деревни, которую наутро сожгут дотла, а единственный сбежавший из плена молодой охотник Лапа Ягуара будет мчаться от погони полфильма как раз с дырой в боку — в прямом смысле слова: от стрелы, которую он вытащил из раны.
Московский Комсомолец
Никита КАРЦЕВ
