15 февраля 2007 г.
Апофигей людоеда
Одной из любимейших тем критики советских лет была проблема «героя времени». Его черты искали в персонажах Михаила Ульянова и Кирилла Лаврова, Олега Ефремова и Алексея Баталова, в героях Олега Даля и Владимира Высоцкого. Последние четверть века было провозглашено «безгеройное время». Героев войны, героев труда сменил герой потребления. Он рождается и носит сверхобъемные и не раздражающие кожу памперсы. Ест «Растишку» и «Актимель». Потом борется с прыщами и перхотью. Много пачкает все вокруг и зовет на помощь «Крошку Сорти» и «Мистера Мускула». Питается сникерсами, творожками, растворимыми супами «Галина бланка» и кофе. Постепенно дорастает до кариеса, пересадки волос, постоянной тяжести в желудке и возможности перебирать чудеса автомобилестроения. Человек-потребитель, поглощающий мир, довольно долго оставался в стороне от театральных подмостков. Первой ласточкой в эту сторону стал спектакль «Июль» Ивана Вырыпаева. Сюжет спектакля – история каннибала, рассказанная им самим. Герой – немолодой мужчина с психическими отклонениями и большим аппетитом. В сущности, если выяснять генеалогию персонажа, то она восходит к бессмертному детскому стишку: «Робин-Боббин-Барабек скушал сорок человек. И корову, и быка, и кривого мясника…». Вырыпаевского Барабека зовут Петром, и в списке жертв он имеет соседа-пенсионера Колю, убитого и сброшенного в погреб, отравленную собаку соседа, бомжа, чье тело он сбросил в реку, шелудивую бродячую собаку, которую он съел, священника, которого он аккуратно нарезал на части и разложил в алтаре, наконец, медсестру из психбольницы, в каковую он влюбился и из любви съел. Актриса Полина Агуреева ведет рассказ от имени героя с интонацией нянечки, рассказывающей своим питомцам не то страшную сказку, не то житие. Тоненький голосочек питерпэновской Тинкер-белл старательно произносит матерные словечки, подробно живописует вкус сырой собачатины и человеческих кишок. Незамысловатый Барабек съедал свои жертвы по голодухе и без всякой философии. Его отечественный аналог «потребляет» свои жертвы с высокодуховной целью. Съедая любимую женщину, он тем самым приобщается к Любви и даже к Богу. В финале за телом отца приезжают трое сыновей (они же архангелы), чтобы увезти его прямиком в город Архангельск. Этого трехголового почтительного сына изображает сам Вырыпаев. В 1921 году в советской России вышла специальная брошюра, где объяснялось, что людоедство – вещь крайне вредная для самого людоеда. Человеческое мясо невкусно, непитательно и грозит организму всякими болячками. Похоже, брошюру пора переиздавать. Потребитель-людоед не просто оправдан – канонизирован. Рекламные «обжоры», поедая свои сомнительные с точки зрения вкуса супчики из пакетиков, живые бифидобактерии из бутылочек и натуральные соки из химических растворителей, все время стыдливо вещают о пользе организму. То есть подразумевается, что, выпив свой кофе, съев шоколадку, почавкав бутербродом, разведя картофельное пюре и наложив на лицо несмываемую жидкую пудру, наши рекламные потребители отправятся по своим рабочим местам. Герой Вырыпаева не потребляет, чтобы жить, а живет, чтобы потреблять. Всех и все, что попадается на пути. Потребительство (в его самой крайней форме – в каннибализме) здесь возведено в степень абсолюта. К «Июлю» можно отнестись как к хулиганской подначке талантливого человека. Но настораживает, с какой серьезностью и с какой готовностью философия автора «Июля» была воспринята и рецензентами, и публикой. Апофеоз людоеда – симптом пугающий. Реального каннибала вряд ли кто готов прижать к сердцу. Но вот философия каннибализма оказалась многим душевно близкой. А значит, надо ждать, что подражатели-продолжатели скоро выведут на сцену мини-людоедов, потребителей и пожирателей мира вокруг. Остается, правда, надеяться, что всех этих сластен-обжор ждет судьба «хамункулуса» из сочинений братьев Стругацких. Страшное творение профессора Выбегалло, сожрав тонну голов испорченной следки, благополучно лопнуло, правда, изрядно забрызгав всех, кто находился рядом.
Новые Известия Ру
Ольга ЕГОШИНА
