28 февраля 2007 г.
Татьяна Васильева - «Хочу сняться в кино, за которое не стыдно»
У всенародно любимой актрисы Татьяны ВАСИЛЬЕВОЙ сегодня юбилей. Накануне круглой даты неподражаемая и остающаяся вечно молодой Сусанна из «Обаятельной и привлекательной» себя не считает ни великой, ни популярной. Искренне не понимает, за что зрители после спектакля ей дарят цветы. А уж удачных работ в кино, которыми сама была бы довольна, говорит, можно на пальцах одной руки пересчитать. Накануне круглой даты и перед выходом на экраны фильма «В ожидании чуда», где Татьяна Григорьевна сыграла одну из ведущих ролей, она немного сменила имидж – удлиненное каре, с которым ее привыкли видеть зрители, уступило место короткому «ежику».
– Короткая прическа вам очень идет. Смена имиджа, наверное, как-то связана с ролью?
– Одни говорят: тебе идет, стильно. Другие говорят: зачем так коротко, отращивай скорее. Короткая прическа ни с чем не связана. Просто настроение было такое, что рука потянулась к ножницам.
– «В ожидании чуда» все-таки молодежное кино. Персонажи там – в основном молодые артисты, недавно окончившие институт. Удобно работать с молодежью?
– Мне было удобно. Ребята живые, обаятельные. Девочка там такая снялась, Катя Копанова – новое личико. Мне кажется, правильно сделали режиссер, операторы, что маленькую полненькую девочку пригласили на главную роль. Там по сюжету речь идет о том, что не важно, какая у тебя внешность, фигура, ноги. Надо просто полюбить себя, и тогда ты станешь прекрасной.
– То есть актуальная история о преодолении комплексов?
– Да. Но кстати – странно. Во времена моей школьной и студенческой юности «в моде» были как раз такие невысокие милые пухлые женщины и девушки. Аккуратненькие. Наоборот, я была слишком высокая и худая и переживала, что не маленькая и круглая. У моей дочки – ей 21 год – сейчас рост метр восемьдесят восемь. Она не то что не переживает из-за этого. Она на каблуках ходит, еще сантиметров десять себе прибавляет.
– Вы всегда были востребованы как актриса?
– Я вообще не востребована в кино. Три фильма, может быть, были такие удачные. Я имею в виду главные роли. «Увидеть Париж и умереть», «Дуэнья», «Попса». Ну и все, пожалуй. Все остальное – это так…
– Но если молодой актер сейчас подойдет к вам и спросит: «Татьяна Григорьевна, стоит ли мне поступать в театральный институт или нет?» – что вы ему ответите?
– Если он спрашивает, то не надо идти. Если ты действительно хочешь чего-то очень сильно, ни у кого никаких советов не просишь. Были люди, которые очень хотели, чтобы я помогла им поступить в институт, послушала, посоветовала, что читать на экзаменах. Раньше в Москве были проблемы с девушками-домработницами, которые помогают по хозяйству, с детьми сидят. И в какое-то время пошла череда таких девушек. Они приезжали издалека. Приходили, жили у меня – якобы помощницы. А потом оказывалось, что они просто хотят быть артистками. Когда они понимали, что я не могу реально помочь, начинались очень серьезные проблемы. Они устраивали истерики. Хотели покончить жизнь самоубийством в моей квартире. Обещали, что повесятся на люстре или выпрыгнут из окна. Мне с трудом удавалось их выпроводить. Далеко не все люди (а молодые и тем более) понимают, что творческая профессия – тяжелая необыкновенно. Со стороны кажется – романтика. А на самом деле…
Вы наверняка слышали, что недавно умер известный оператор Андрей Жегалов (одна из его последних работ – фильм «Остров». – «НИ») – прямо на съемочной площадке. Он молодой совсем, пятидесяти лет не было. Мы с ним работали на фильме «Попса», я хорошо его помню. Не берегут нас. Надо, чтобы врачи были все время рядом. И на спектакле чтобы дежурила «скорая», и на съемках. Такая профессия. Если бы был врач и Андрею вовремя сделали бы укол, он был бы жив. Такая же история была с Андреем Мироновым. Мы с ним почти во всех спектаклях вместе играли, были партнерами. Хотя… даже если бы он был здоров, он бы все равно долго не протянул. Он работал на пределе все время. У него не было границ, за которые нельзя заходить.
– Но почему творческие люди так не берегут свое здоровье?
– Я могу сказать об актерах. Если ты один раз сыграл на пределе, то потом ты никогда не будешь играть иначе. Ты будешь хотеть сделать еще круче. У меня очень часто такие мысли бывают. Я ухожу в антракте со сцены. У меня на виске такие вот две вены здоровенные с палец величиной пульсируют. Я на себя смотрю и думаю: когда-то это лопнет, не выдержит. А остановить себя, сказать: попробуй потише, потише – невозможно. Ты не принадлежишь себе, ты принадлежишь профессии.
– Долго успокаиваете себя после спектакля?
– С полчасика. Бывает, ночь не спишь, лежишь, прокручиваешь в голове, если спектакль был неудачный. Пробуешь мысленно, как надо было делать. Ждешь следующего спектакля, чтобы исправить места, где ты ошибся.
– Снотворное принимаете?
– Сто граммов водки. Вино не пью, хотя и рада бы. Но у меня язва. Поэтому я обречена пить водку. «Обреченная пить водку» – так назовите статью.
– Отдыхать часто удается? Ездить в путешествия, но не по работе.
– Нет, отдыхать не приходится. Потому что отдыхать я не умею и не люблю. И не отдыхаю. Зачем тратить деньги зря? Сижу на пляже в варежках, потому что всегда резко становится холодно, когда я куда-то выбираюсь. Ненавижу себя за это и мечтаю об одном – поскорее вернуться в Москву. И пойти на спектакль. А утром в спортзал. У меня очень четкий режим, у меня все расписано. Зачем куда-то ехать?
– Какими видами спорта увлекаетесь?
– Всеми, которые только есть в спортивном зале. Там целое расписание висит. «Хот айрон» – это когда с большим весом работаешь. «Аэробика» – когда много двигаешься, прыгаешь, скачешь. Бег на дорожке. Полтора часа занимаюсь обязательно. Всегда, когда есть свободное утро и когда я в Москве. На съемках – нет. К сожалению, не принято у наших продюсеров, чтобы они предоставляли такую возможность – если ты снимаешься где-то в глубинке, чтобы там был спортивный зал.
– Многие актеры снимают стресс адреналином. Гоняют на высокой скорости на мотоцикле или на автомобиле.
– Это не моя история. Машину не вожу совсем. Даже в «Попсе» не водила. Хотя я там была за рулем. Но это меня возили на специальной платформе. Сама я даже не могла тронуться с места. Я боялась, что обязательно задавлю кого-нибудь. У меня был опыт вождения. И я в одного таксиста врезалась. Это в лесу было, я училась ездить по проселочной дороге. До сих пор думаю: откуда там взялся таксист? Я помяла ему все. Нажала вместо тормоза на газ. Он выходит из машины. А я все еду и еду на него. Он смотрит на меня круглыми глазами. А я его тараню. И когда я его уже к дереву приперла, сообразила остановиться. Он кричит: «Ты что, сумасшедшая?» Я говорю: «Нет». Он: «Тогда зачем ехала на меня? Ты больная, больная!!» Вызвал милицию, гаишников. А я еще бокал вина выпила перед тем, как поехать кататься – чтобы не так страшно было. Со мной еще Филипп, сын, был. Он залез на крышу машины, и у него такой хохот, такая истерика. Он смеялся над нашим диалогом с таксистом. Гаишники приехали, посмотрели на меня: «Да она же пьяная, поехали». Короче, я потом целый год содержала этого таксиста. Отремонтировала ему одну машину, вторую машину – все, что он просил, все ему ремонтировала. Чтобы только со мной ничего не сделали. В пьяном виде ездить – это же статья. Тем более что и прав у меня не было, и машина чужая.
– Вы замечательно сыграли в рейтинговом молодежном телесериале «Трое сверху». Как относитесь к сериалам вообще?
– У меня был хороший партнер Илья Олейников. Если бы я оказалась в сериале без главного партнера, это беда. Мне вообще всю жизнь очень везло с партнерами. Есть Олейников. Есть Гаркалин, с которым мы уже 12 лет играем спектакли, в каждой новой премьере вместе заняты. Были Миронов, и Папанов, и Евстигнеев, и Леонов, и Смоктуновский.
– О чем мечтаете теперь?
– Сняться в кино, за которое мне было бы не стыдно. Сняться так, как я понимаю, сыграть так, как я бы хотела.
Новые Известия Ру
ВИКТОРИЯ КАТАЕВА
