13 ноября 2007 г.
Башмачки в тумане
Юрий Норштейн показал еще неозвученную “Шинель”.
Несмотря на обилие ярких, веселых японских и американских мультфильмов, на лекцию к легендарному гуру анимации пришло столько народу, что большой зал Театрального центра на Страстном был забит до отказа. Стояли, сидели в проходах: взрослые, дети, подростки.
— Много говорить о себе не буду. Просто покажу свои старые работы. Новых у меня нет, — улыбнулся Юрий Норштейн. Несмотря на обилие ярких, веселых японских и американских мультфильмов, на лекцию к легендарному гуру анимации пришло столько народу, что большой зал Театрального центра на Страстном был забит до отказа. Стояли, сидели в проходах: взрослые, дети, подростки.
Свое общение со зрителями Норштейн начал с уже полюбившихся «Лисы и зайца», «Цапли и журавля», «Ежика в тумане». Он бы мог бы остановиться на достигнутом и делать анимацию по сказкам. Но ему уже хотелось другого. Он мечтал снять «Любовь поэта» о Маяковском, «Vita nova» Данте. Но этим планам не суждено было сбыться.
Даже его знаменитую «Сказку сказок» ожидала трудная судьба. Сначала она называлась «Придет серенький волчок». Но высокое начальство увидело в названии крамолу и заставило его менять. Это была единственная уступка, на которую согласился Норштейн. Мультфильм категорически не принимали. Однако худсовет под председательством «отца» «Золотой Антилопы» Льва Атаманова отстаивал новую работу Норштейна. А Федор Хитрук ходил в Госкино как на работу, чтобы «Сказку сказок» не запрещали. И там ему чиновники признались, что плакали во время просмотра.
В работах Норштейна много биографического. Например, украденного младенца в «Сказке сказок» рисовали с его сына, девочку с прыгалками — с дочери. А волчка…— с фотографии котенка в одном журнале. Котенок чуть не утонул. Его в проследний момент спас случайный прохожий.
— Меня так поразили его глаза, одинокие и тоскующие, что я вспомнил о них, когда рисовал Волчка, — сказал Норштейн.
А пластику движений Волчка он писал с Людмилы Петрушевской, соавтора сценария «Сказки сказок».
«Шинель» Гоголя — новая работа Норштейна. Она впечатлила его еще в детстве. Но не мистицизм истории, а сам Акакий Акакиевич. По словам режиссера, он пережил ужас от фразы: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» Так мог сказать только ребенок, а не взрослый. Вот эта несочетаемость солидного возраста и детской беззащитности и поразила Норштейна. (Именно пульсирующее тема ребенка и послужило отправной точкой для создания образа Акакия Акакиевича). Снять мультфильм по «Шинели» он задумывал давно. Но приступил к ней в 1981-ом году и до сих пор работает над ней. Причем, первые десять минут были готовы уже в восьмидесятые. Но слишком подробно он погрузился в мир маленького человека. Зрителям показали двадцать минут нескольких еще неозвученных фрагментов: перепуганный Башмачкин спешит на работу по улицам Петербурга, Башмачкин поедает суп с хлебом, тщательно подбирая каждую крошку, Башмачкин за работой. Глядя на эти кадры, возникает ощущение дежа вю - настолько точно отражен мир гоголевского чиновника.
Норштейн сказал, что показанное — это далеко не все, что у него готово. Остальной метраж у него записан на кинопленку и поэтому нет возможности его показать. В зале Театрального центра можно смотреть только видеопроекции.
Этот стильный черно-белый мультфильм — квитэссенция мироощущения самого Норштейна. Глядя на мрачный, дождливый Петербург, вспоминается «Боже, как грустна наша Россия!» все того же Гоголя. Акакий Акакиевич — прямой наследник Волчка из «Сказки сказок». Он также печален, мал, беззащитен, одинок.
Несколько лет назад умер друг Норштейна, оператор-постановщик «Шинели» Александр Жуковский, с которым был сделан «Ежик у тумане», «Цапля и жураль». По словам Норштейна, кончина Жуковского оказалась для него таким потрясением, как в свое время стала смерть его отца.
Несмотря на то, что Норштейн никогда не стремился понравиться всем, от пионеров до пенсионеров, он оказался близок и любим, даже тем, кто далек от авторской анимации. Например, по словам Норштейна, его очень любит и уважает режиссер эпической анимации Хаяо Миядзаки, который сказал, что «никогда не смог бы позволить себе работать так, как Норштейн».
Московский Комсомолец Ру
Лариса Резникова
