7 февраля 2006 г.
Продавец сладкого
Режиссер Лассе Халльстрем доказал, что Казанова — это брэнд, причем кондитерский
Алекса ндр Стрелков
Инквизит оры, посланники римского папы, две невесты, одураченные родители, много одержимых женщин и одна настоящая любовь — фильм “Казанова” сделан как ненавязчивая романтическая комедия, легкая настолько, что почти не имеет вкуса.
Лассе Халльстрем продолжил развивать в своем новом фильме мысль о связи кондитерских изделий и любви. В “Шоколаде”, помнится, этому было посвящено все кино и мысль была выставлена на первый план. В “Казанове” такого нет. Просто все это воздушное костюмированное действо очень напоминает роскошный торт, который каким-то загадочным образом остается еще и низкокалорийным. Вот уж чудо современных технологий. Новый “Казанова” начисто лишен вредных жиров, излишков сахара, а также плоти и крови. Невозможно было себе представить, что картина о главном распутнике Венеции середины XVIII в. окажется настолько целомудренной и пресной. Декольте — максимум, что может смутить стыдливую публику. В этом есть даже какое-то новаторство.
Впроче м, Халльстрем скромен не потому, что ханжа. Просто он, видимо, решил, что плотский разгул в фильме про Казанову был бы банален. И тут с ним даже можно согласиться. Остается только посмотреть, что же предлагается взамен.
Предлагаетс я же своеобразный апокриф — история, которой, вообще говоря, не было. Она о том, как Казанову решила, наконец, прищучить инквизиция — и повесить. Весь фильм ревностные католики пытаются поймать плута и обвинить его в распутстве и растлении женщин. Дож, мужчина не менее легкомысленный, чем его протеже, советует Казанове жениться на достойной девушке из приличной семьи, желательно девственнице. Казанова, легко добившись помолвки, немедленно влюбляется, на этот раз впервые по-настоящему, в Франческу Бруни — главную феминистку города, которая под мужским псевдонимом печатает крамольные брошюры. Она, впрочем, еще и недурна собой. Мать Франчески требует, чтобы девушка вышла замуж за богатого купца, поскольку только так можно вернуть финансовое благополучие семье.
Далее в программе: спутывание всех карт, перемешивание сюжетных линий, бесконечные переодевания, суета и беготня. “Казанова” Халльстрема — это очень традиционная комедия положений. Герой выдает себя одновременно за трех человек, постоянно переодевается и кого-нибудь дурачит. Все ради того, чтобы найти дорогу к сердцу строптивой возлюбленной. Вполне логично, что кульминацией веселья стал карнавал, едва не закончившийся повешением главных героев.
Венециански й карнавал для Халльстрема просто забавный парад масок, балаган, и не более того. Кстати, именно балаганность, кажется, привлекала Халльстрема больше всего. По ходу фильма он очень настойчиво показывает маленькие кукольные вертепы, в которых представляют сцены из жизни Казановы. Собственно, и весь фильм рифмуется с этими гротескными сценками, с той лишь небольшой разницей, что Казанова не похотливая кукла, а романтический юноша с несколько вяловатым ирландским лицом Хита Леджера, встретивший “любовь на всю жизнь”.
Но как бы ни старался Халльстрем уйти от малейшего намека на любую серьезную мысль или концепцию, он все-таки не мог не ответить на вопрос, кем же, с его точки зрения, был Казанова. Феллини, например, в своем знаменитом фильме утверждал, что великий соблазнитель был неоцененным ученым и непонятым философом. На этот раз ответа получилось два. Во-первых, для Халльстрема Казанова — это просто актер и врун, мечтавший на самом деле о банальном семейном счастье. Второй ответ, возможно, режиссер сознательно и не имел в виду, но получился он не менее очевидным, чем первый.
Оказалось, что “Казанова” — брэнд. И если весь фильм сам Казанова называл себя чужими именами, то под конец выяснилось, что и его именем тоже можно смело пользоваться — что называется, торговать репутацией. Женщины хотят его, как хотят пирожное. Все говорят: оно такое сладкое, что не попробовать решительно невозможно. Отсюда и секрет побед. “Будь свечой, а не бабочкой”, — учит Казанова свого будущего последователя и заместителя на посту главного любовника Венеции. Хотя для фильма Халльстрема это, пожалуй, слишком темпераментное высказывание. Скорее должно было прозвучать: будь леденцом на палочке.
Ведомости. Ру
