"Параноид Парк"
| Название фильма: | Параноид Парк |
|
|
| Страна-производитель: | Франция — США | ||
| Английский: | Paranoid Park | ||
| Жанр: | драма | ||
| Режиссер: | Гас Ван Сэнт | ||
| В ролях: | Гэйб Невинс, Дэниэл Лиу, Тэйлор Момсен, Джейк Миллер, Лорен МакКинни, Уинфилд Джексон, Джо Швайцер, Грэйс Картер, Скотт Патрик Грин, Джон Майкл Берроуз, Джей "Смэй" Уильямсон, Диллон Хайнс, Эмма Невинс | ||
| Год выпуска: | 2007 | ||
| Наша оценка: | |||
| Купить | |||
|
|
|
|||||||||||
Сюжет и комментарий
Тинэйджер скейтбордист случайно убивает охранника.
Во-первых, это красиво
Время новостей
Шестнадцать лет, тоска, первая девушка, которая «очень хочет со мной переспать», родители разводятся, друзья-приятели заняты только собой. Поговорить не с кем.
Гас ван Сент снова снимает кино о неприкаянности и одиночестве тинейджера. На этот раз герой, хорошенький черноглазый мальчик Алекс (его сыграл непрофессиональный актер-ровесник Гейб Невис), в основном катается на скейтборде в компании таких же, как он, лопухов. Потому что мастера экстра-класса обитают в Параноид Парке, странном месте, где доски летают как птицы. И режиссер, и оператор (им стал Кристофер Дойл, бывший оператор Вонга Карвая) не могут налюбоваться на эти полеты. И на самих подростков, с их угловато-плавной грацией, с их спущенными на бедра штанами, застиранными футболками, нежными лицами, томными взглядами.
Этот фильм - торжество вуаеризма, разглядывания так и этак чудесного цветка пубертата, легкой молочной спелости, столь беззащитной и столь небрежной. Гас ван Сент говорил что-то о Достоевском, о чувстве вины, о «Преступлении и наказании». В фильме следов этого нет, потому что история про то, как подросток Алекс случайно стал причиной гибели человека и с тех пор носит эту тайну в себе, приземляя свой небесный инфантилизм, сама по себе достойна не более чем разбора в педагогическом коллективе. Но вот исполненная столь томительно и чисто, она становится по-настоящему увлекательной, а почему, как раз и непонятно...
Фильм божественно, непоправимо пуст, и в то же время необъяснимо правдив: да, жизнь современного тинейджера и состоит из постоянного примеривания себя к обстоятельствам... Вот папаша Алекса - весь в наколках, занятый собой, с лексикой, позаимствованной из радиопередач. Вот мать, честно исполняющая долг, подозрительная и легковерная. Вот девушка-блондинка, красотка и пустышка, озабоченная соответствием своего поведения рекомендациям гламурных журналов. Вот душевная умница в жутких прыщах, все понимающая и готовая помочь, но отчего-то нервно сжимающая потные ладони. А вот старший товарищ, соблазняющий возможностью опасного приключения вроде катания на железнодорожном составе. Все это типичное не то, но нет и ничего другого, разве что страх разоблачения, тяжесть тайны, которую не с кем разделить.
Пустоты фильма каждый может легко заполнить своим содержанием - от морализма до оправдания вседозволенности. И все будет приблизительно, так, как бывает в этом странном возрасте, когда все кажется временным и ненастоящим, ну, понятно, только в том случае, если смотришь со стороны...
Гас ван Сент начинает фильм как детектив (появляется и полицейский, который расследует убийство железнодорожника, намечается интрига), но очень быстро история преступления превращается в историю созерцания. Уже понятно, что произошло и кто виноват, но поскольку дело вовсе не в сюжете, наблюдать за происходящим не менее интересно. Несмотря на медленные кружения камеры, на долгие крупные планы, на рапиды, на длинные проезды. Под камерой Дойла самые банальные вещи приобретают теплоту и значительность. Шапочка, надвинутая на брови, школьные шкафчики, скользящая доска, кофе с карамелью - все это показано так безыскусно и уютно, как будто смотришь альбом с собственными детскими фотографиями. Тем неожиданней сцена - как будто из фильма ужасов класса «В», где верхняя часть тела обходчика к ужасу виновника происшествия некоторое время ползет на руках по рельсам.
Конечно, «Слон» - экранизированная ван Сентом документальная история о том, как подростки из автоматов расстреляли своих товарищей в школе Колумбайн, - был фильмом куда более сильным и серьезным. После «Параноид Парка» на социальные обобщения как-то не тянет. Просто, когда воротимся мы в Портленд (а именно там происходит действие фильма), нас примут в объятия наши взрослые представления о нежном возрасте. И нам станет печально и светло.
Алена Солнцева
Под сенью мальчиков
Газета.ру
Унылый Портленд. Неприкаянный отрок Алекс (Невинс) ходит-бродит из класса в раздевалку, из раздевалки – домой, где разводятся родители, из дома – в парк, где другие подростки катаются на скейтах лучше, чем он, оттуда – на пустырь, где морщит лоб и вырывает из тетрадки страницу за страницей, пробуя доверить бумаге нечто, в чем страшно признаться даже самому себе. У неприкаянного Алекса есть большой секрет. Его не имеют права знать родители, которых считай что нет: самый внимательный на свете оператор Кристофер Дойл, занятый крупным планом главного героя, просто не удосужился взять их в фокус, когда они появились в кадре. Дженнифер – дура-одноклассница, с которой у Алекса был неумелый секс, тоже не имеет права. Прыщавая Мэйси, которая совсем не дура и сама может о чем-то догадаться, тоже не в счет. Дядю-полицейского, задающего вопросы про убийство в парке, Алекс игнорирует.
Мальчик печален и смотрит странно: так, как будто все понимает, а сказать не может. С мальчиками это случается.
Фильм ходит кругами вокруг секрета Алекса с той же упрямой монотонностью, с какой подростки могут часами обрабатывать скейтбордами бордюр. Занятие исключительно тупое и однообразное, но приковывать к себе внимание, даже внимание человека вовсе не глупого, умеет не хуже, чем ложечка гипнотизера или зрелище набегающей волны. Гас Ван Сент, вообще большой мастер по введению зрителя в медитативный транс, в качестве мозговой приманки выбрал на этот раз сутулую фигурку скейтбордиста, совершающую свои вечные колебательные движения на доске с колесиками. Протяжные планы с катанием на скейтах, виртуозно снятые Дойлом, завораживают, а некоторые красивы той особой абстрактной красотой, которая проходит уже по ведомству видеоарта. Не мудрено, что убийство, которое происходит в фильме, становится такой же естественной частью этого возвратно-поступательного движения, как частью волны, например, становится труп утопленника.
Выньте из фильма этот труп, и движение не остановится.
Секретом Алекса, правда, станет уже не гибель безымянного охранника, а что-нибудь помельче: как он, например, открыл для себя прелесть мастурбации, курил дурь или воровал конфеты в супермаркете. Вещи, о которых тоже можно сделать не менее замечательную и глубокую картину, если запечатлеть их под правильным углом, а для этого достаточно свистнуть Дойла. Просто лукавый режиссер Гас Ванс Сент, подбрасывая мертвеца ребенку под скейтборд, испытывает амплитуду его передвижения на максимуме: с конфетами и дурью разрулить ситуацию более или менее можно, а вот факт конечности существования – собственно труп – не объедешь уже ни на каких колесиках.
Отчасти «Параноид Парк» есть не более, чем демонстрация грубой истины витиеватыми художественными средствами, а именно: амплитуда жизни неизменна, на одном ее конце – заря туманной юности и размалеванная доска с колесиками, на другом – кердык и гроб. Отчасти потому что Алекс, выбросив скейтборд, которым он огрел охранника, как ни в чем не бывало на следующий день покупает новый. Жизнь, понятное дело, берет свое. Для четырнадцатилетнего скейтбордиста сложно признать, что она амплитуда ограниченная, раз кататься разрешено по всякому – и справа налево, и слева направо. Снизу вверх и сверху вниз. А вот почему взрослые это признают – истина намного более запутанная. Более запутанная и некрасивая, чем фильм Ван Сента.
Гаса Ван Сента принято уличать в любовании трепетной американской молодежью, но это, похоже, чушь.
Его скейтбордисты молоды, но их бессмысленное и хаотичное мельтешение в трех плоскостях производит впечатление скорей тревожное и олицетворяет свободу точно так же, как стая дрозофил, роящихся под потолком. Бог с ними, со скейтбордистами. Какая разница, чем себя занимать в столь нежном возрасте: кататься ли на лыжах, жонглировать огурцами или бить колотушкой по ведру. Дело в распространенном представлении, что юности присущ некий особый взгляд на вещи, из-за дефицита которого люди постарше теряют голову и готовы, например, есть стволовые клетки или умирать пачками в Венеции. Не имеет. Похожие глупости думают, например, про кошку, что она животное непростое и смотрит сфинксом потому, что ума палата, а не из-за того, что у нее недостаточно развит мозг. Похоже, что в объяснении племени младого, незнакомого Ван Сент, несмотря на некоторое любование молодыми сфинксами, придерживается как раз последней версии.
Иван Куликов
Скейтер попал под колесико
Газета
Несмотря на ведущееся по сюжету расследование, ленту можно назвать детективом только условно, примерно как "Преступление и наказание" Достоевского. Кто виноват, зритель узнает довольно быстро. Но над вопросом, что делать, публика вместе с главным героем Алексом промучается до конца фильма. Инцидента между парнишкой и охранником никто не видел, прямых улик нет, а Алекс молчит о случившемся. Нельзя сказать, что он не пытался поделиться с кем-то из близких своей неприятной тайной, просто слушать его никто, кроме полиции, толком не хочет. Не такая уж редкая для благополучного домашнего подростка ситуация: одно неверное движение рушит весь его уютный привычный мир, впереди маячит наклонная плоскость и кривая дорожка, и никому нет дела до его внутренних переживаний. Кроме, разумеется, таких режиссеров, как Гас Ван Сент, или писателей вроде Блейка Нельсона, роман которого послужил основой для сценария. Впрочем, творческих людей, заинтересованных проблемами взросления, было достаточно и в России - от Макаренко до Приемыхова. Но даже самые талантливые книги и фильмы вряд ли способны с этими проблемами справиться, особенно если случай имеет над судьбой тинейджера такую власть.
Да и лучшие произведения Гаса, например "Слон" о стрельбе в американской школе, констатируют всеобщую растерянность и беспомощность перед непредсказуемым поведением отдельных несовершеннолетних личностей.
К съемкам "Параноид Парка" Гас Ван Сент привлек непрофессиональных актеров, обыкновенных ребят-скейтеров из окрестностей Портленда в штате Орегон, где происходит действие картины. В главной роли удачно выступил никогда нигде до этого не снимавшийся Гейб Нэвинс, а запечатлел происходящее выдающийся оператор Кристофер Дойл. Этот мастер изображения стал знаменитым благодаря работе с азиатскими режиссерами, в частности, Вонгом Кар-Ваем и Чжаном Имоу. В "Параноид Парке" не найти экзотических изысков, зато камера Дойла позволяет ощутить атмосферу американского города и прочитать, что творится на душе у героя, лишь по теням на его лице. На Каннском фестивале 2007 года фильм удостоился приза в честь 60-летия кинофорума. А в американском прокате ленту почему-то отнесли к категории R, которая близка по сути к нашей достославной "дети до 16 не допускаются". Фильм стоило бы посмотреть ровесникам героев. Однако для их родителей эта педагогическая поэма Гаса Ван Сента еще полезнее.
Екатерина Чен
Еще мнение:
Посмотрим правде в глаза – кажется, режиссер Гас Ван Сент очень любит мальчиков. И хорошо, что для выражения этой любви ему удалось найти такой удивительный способ, за который ему вместо тюремного заключения или обязательных курсов психологической помощи достаётся только любовь и уважение фанатов. Вместо того, чтобы лезть мальчикам в штаны, Ван Сент снимает о них кино – медленное, красивое и завораживающее. Такое, как «Параноид-парк».
«Параноид-парк» – это, конечно, снова кино про мальчика и смерть – тема последней рабочей пятилетки Ван Сента. Но, существенное отличие «Параноид-парка» от «Джерри» и «Последних дней» в том, что смерть здесь уже не Великое Ничто, невидимой метафизической подушкой замедляющее всякое действие до уровня прощальных вздрагиваний насекомого в застывающем янтаре. Не единственно возможный финальный аккорд и не самоцель, а просто ещё один порожек, страшноватый, но необходимый этап, который нужно пройти, чтобы двинуться дальше. Смерть как часть повседневности, часть, простите, жизни, ничуть не более важная, чем поросшая травой скамейка на берегу моря или солнечные лучи, запутавшиеся в волосах подружки.
Даже фирменная Ван-сентовская разреженная атмосфера, хорошо знакомая по предыдущим фильмам, здесь имеет немножко иную природу. Это не тягучий дрейф потерянной души на пути из одного мира в другой; скорее, это знакомое и понятное каждому подростковое отчуждение, когда сидеть в скейт-парке на своём скейтборде и просто смотреть, как катаются другие, кажется единственно возможной формой взаимодействия с реальностью. Думается, практически каждый в этом возрасте ощущал себя посторонним, хотя бы время от времени – и в текучих долгих планах Ван Сента это ощущение себя в качестве бессловесного созерцателя чувствуется особенно сильно.
Выбрав основным местом действия фильма скейт-парк, Ван Сент идёт на стилистически сомнительный шаг и отдаёт едва ли не половину и так не самого длинного кино под скейтерское видео. То есть, говоря предельно прямолинейно, существенную часть фильма в кадре нет ровным счетом ничего, кроме катающихся на скейтах пацанов. Но Ван Сенту удаётся как-то столь здорово подать эти (не собственные, кстати) зернистые кадры, озвучив их звенящим эмбиентом, что эти взмывающие куда-то на своих досках весёлые парни запоминаются едва ли не сильнее основной сюжетной линии. Кажется даже, что не будь в фильме больше ничего, кроме них, уже было бы практически здорово. Собственно, в этакой приземленности и есть главная сила «Параноид-парка». Он значительно проще глубоких, абстрактных «Джерри» и «Последних дней» - но эта простота придаёт фильму искренности и человечности. Может, с позиций высоколобого искусства «Парк» и проигрывает прежним работам режиссера, но чисто по-человечески это, наверное, самое приятное кино Ван Сента за многие годы.
Вердикт Кочерыжкина – – прекрасно-замедленная элегия о подростковом возрасте и смерти.
Серж Кочерыжкин
