"Восточная элегия"
| Название фильма: | Восточная элегия |
|
|
| Страна-производитель: | Россия - Япония | ||
| Английский: | Восточная элегия | ||
| Жанр: | драма | ||
| Режиссер: | Александр Сокуров | ||
| В ролях: | . | ||
| Год выпуска: | 1996 | ||
| Наша оценка: | 
|
||
| Купить | |||
|
|
||||||||
Сюжет и комментарий
«Какой странный сон… Сквозь туман проступают очертания домов. Дома ютятся, прижавшись друг к другу, покачиваются на легкой волне, и начинает казаться, что весь этот городок — маленький островок, дрейфующий по пространству необъятного Океана…»
- Александр Сокуров (из авторской аннотации).
«Проведенные в Японии недели, когда мы работали над «Восточной элегией», кажутся сегодня чем–то невероятным, нереальным. Когда я вспоминаю эти дни, мне становится страшно от осознания, как велик был риск упасть, разбиться… Слишком высокой была гора, на которую я решил взобраться. К тому же восхождение было предпринято в самую неблагоприятную пору и по самому крутому склону… Моя ли заслуга, что Восхождение свершилось и в какой-то степени удалось? Моя, но лишь в той ее части, которая касается безоглядной решительности, с которой я отправился в этот поход. В основном же — это заслуга моих добрых друзей из Японии, которые поверили в меня, самоотверженно
помогали мне, направляли меня. Мои японские друзья были добры, ласковы, бескорыстны, терпеливы, терпимы… Они были теми самыми японцами, которых я люблю коленопреклоненно, и, к счастью, другими японцев и не представляю…
Когда особым рукотворным образом создавалось изображение маленького японского города на туманном острове, я не отягощал себя мыслями, что это за город, где именно он расположен, в какой стране… Я стремился к воссозданию на экране Чувства Грусти. «Восточная элегия» — попытка обнаружения истоков Изображения как такового, попытка
обнаружить эти истоки вне Живописи, вне Литературы. Это попытка рождения Изображения внутри практического опыта Изображения». - Александр Сокуров (из письма к Хидэки Маэда).
«Восточная элегия» — первый опус «японского» видеоцикла. Жанр всего цикла условно можно отнести к документальному: только потому, что в нем снимались конкретные люди в привычных для себя условиях. Это простые люди, но обыкновенными или типичными для современной Японии их не назовешь. Их маргинальность не в приверженности каким–то устаревшим нормам и колориту бытовой жизни, а в особом строе души, в котором поэзия и мифология, национальная и общечеловеческая, значат больше, чем приметы сегодняшнего дня.
Снимая старых людей в интерьерах национального японского жилища, режиссер создает из умершего чужого быта непреходящий поэтический миф, особенно остро воспринимаемый европейцем, и погружает в него своих героев как в некое инобытие, где любые «потусторонние» вопросы более уместны и понятны, чем реалии действительности. Сокуров мифологизирует и самих этих людей, и их конкретные трагические судьбы, и свою миссию современного Вергилия. Расхожему опыту телерепортажа режиссер противопоставляет уникальный опыт художественного проникновения к истоку человеческой культуры, где Восток и Запад - противоположные грани единого целого.
