Описание фильма

"И возвращается ветер"   

	сюжет и комментарии	интересно

Сюжет и комментарий

После  двадцати с лишним лет молчания (мелочной работы в Израиле  -  съемки на  ТВ, преподавания - он не сумел вписаться в тамошний культурный процесс, оставаясь российским режиссером...)  Михаил Калик подарил нам еще один удивительный фильм, со всеми достоинствами его стиля - тонкий лиризм, нежный юмор - где источником вдохновения стала его собственная жизнь.  И композитор фильма - как и других фильмов Калика - Микаэл Таривердиев (музыку  для фильмов Калика он всегда создавал параллельно со съемками). Этот удивительно мощный фильм-исповедь -  рассказ режиссера о  своей жизни в Советском Союзе до отъезда в Израиль и одновременно своеобразный итог прожитых лет.  Как и в фильме “Любить”, удивительно органично вплетаются в игровую ткань фильма фрагменты хроники, старые фото  и эпизоды из прежних лент  Калика. Этот стилистический прием дал возможность не только расширить границы повествования, но посмотреть на прошлое из сегодняшнего дня и осмыслить целый пласт отечественной истории.

      Калик эмигрировал в ноябре 1971 г. Дата 14 ноября, как напоминание о прощании с родиной и дорогими людьми, присутствует в фильме. Работа эта, полемически автобиографичная, начинается с документальных кадров - приезда Калика после 18 лет отсутствия в Москву, встреча со старыми друзьями и  актерами его фильмов,  а потом окунается в детство героя,  когда мир кажется таким огромным.  Период детства в фильме самый чудный, более всего напоминает “До свиданья, мальчики”, особенно приключения маленького героя на приморском пляже, а сцена “первой встречи с искусством” особенно забавна (маленький Миша сидит в кинозале и громко хохочет, в то время как весь зал дружно находится на грани слез: показывают немую душещипательную мелодраму, но героиня - призрак -  все время то исчезает, то материализуется, и значит, это - фокусы, и значит - смешно!)   А подростком Миша в эвакуации в Алма-Ате видит С. Эйзенштейна, снимающего картину «Иван Грозный»! -  В фильме инсценированы эти съемки. Затем -  картины лагерной жизни, начальственные проработки и не только со стороны кинематографических деятелей, но и партийных и государственных работников Молдавии, решительно осудивших фильм «Человек идет за солнцем», вплоть до проводов, мучительных посиделок перед отъездом. Монтаж фильма не связан с ритмом или единством художественного решения, режиссер пытается доказать свою правоту, для чего вводит и кадры из предыдущих своих картин. Фильм этот, в первую очередь, человеческий документ, органичным его не назовешь, впрочем, как и жизнь, выпавшую на долю Калика,   режиссера, чье творчество мощно повлияло на стилистику кинематографа 60-х годов.

    В одном  интервью Михаил Калик рассказывал, что у него «есть два неисчерпаемых резервуара впечатлений: первый—детство <...>, второй — одиночная камера и лагерь». Опыт лагерей Озерлага, где человеческая жизнь имела ничтожную цену, а смерть всегда была рядом, стал для режиссера жестким испытанием памяти детства. Помогла выжить изобретательная фантазия художника: «...я играл еще в такую игру, будто меня сюда специально послали как режиссера, чтобы я увидел, изучил жизнь и стал богат духовно».  Лагерная жизнь оказалась «полем» испытания нравственных сил и лирического дара художника, поставленного в ситуацию непрерывного конфликта с жестоким миром.  Поэтическая свобода и красота картин  Калика будет всегда рождаться из преодоления несвободы, одиночества и унижения художника, осознавшего свое предназначение.  

    Проблема художественной независимости в отечественном кино 1960-х годов оказалась не менее острой и болезненной, чем в 50-х, несмотря на смену эпох. Михаила Калика обвиняли в «абстрактном гуманизме» и «формализме», ему  постоянно  приходилось отстаивать права на существование своих картин и сражаться с бессмысленными придирками редакторов. Фильмы режиссера вовсе не были  демонстративно обличительными или «антисоветскими»; напротив, они жизнерадостны и поэтичны, но отсутствие в  них всякой классовой  идеологии казалось советским цензорам подозрительным.       Эпоха Оттепели устанавливала новые отношения человека с миром — родственные и доверительные: мир и человек с точки зрения искусства стали равновелики и взаимопроницаемы.     Традиционному советскому кинематографу героического склада Михаил Калик противопоставляет жизнеутверждающую  поэтическую эстетику, основанную на восхищении предметно-образной красотой окружающего мира. Режиссеры картин «большого стиля» фальсифицировали пафос единодушия, уверяя, что «хорошо в стране советской жить». Калик вносит в отечественное кино точку зрения «естественного оптимиста», неистребимого жизнелюбия, но не «абстрактного гуманиста», а подлинного. Внутреннее ощущение свободы и непосредственность мировосприятия — качества, которые были так  присущи оттепельной культуре, лирическому кинематографу Калика, и по которым так тоскует наше время.

     Калику удалось сделать чудесный фильм, снятый в жанре киномемуаров с большими массовыми сценами, в котором было задействовано 150 актеров. «И возвращается ветер» был показан 14 ноября 1991 года. День в день ровно через двадцать лет после того, как он покинул страну. Большой зал Дома кино был забит до отказа. Лента, шедшая около трех часов, которые промчались за мгновенье. Когда в зале зажгли свет, у многих в глазах стояли слезы.

   Сегодня Михаил Калик продолжает жить в Израиле и редко приезжает в Москву. Но Рильке однажды сказал: «Есть такая страна—Бог. Россия граничит с ней». А Марина Цветаева, продолжая мысль, заметила: «Россия никогда не была страной земной карты. И ехавшие отсюда—ехали именно за границу: видимого»