"Сало, или 120 дней Содома "
| Название фильма: | Сало, или 120 дней Содома |
|
|
| Страна-производитель: | Франция , Италия | ||
| Английский: | Salò o le 120 giornate di Sodoma / Salo, or the 120 Days of Sodom | ||
| Жанр: | драма | ||
| Режиссер: | Пьер Паоло Пазолини | ||
| В ролях: | Паоло Боначелли , Джорджио Катальди , Умберто П. Кинтавалле , Франко Мерли | ||
| Год выпуска: | 1975 | ||
| Наша оценка: | 
|
||
| Купить | |||
|
|||||
Сюжет и комментарий
Последний фильм Пазолини - это невероятно мрачный и депрессивный взгляд на состояние человечества, поразивший зрителей жестокими сценами сексуальной деградации и насилия. Режиссер перенес действие романа маркиза де Сада "120 дней Содома" из Франции XVIII века в Италию времен второй мировой войны (в Сало находилась резиденция опереточного правительства Муссолини в северной Италии).
Маркиз де Сад (от имени которого происходит термин "садизм") написал "120 дней Содома", находясь в тюрьме за сексуальные преступления. Эта книга не была опубликована при его жизни, но считается одним из самых важных его произведений.
Де Сад исповедовал философию индивидуализма, доведенную до психопатической крайности. Люди имеют право делать всё, что им хочется. (Неясно, подразумевал ли он под людьми только мужчин, однако женщины в его сочинениях также обладают большой свободой поведения.) Жалость и сострадание - это заблуждения, придуманные и охраняемые слабыми для получения милости сильных. Де Сад считал идеи гуманизма самообманом и сумасшествием. Человечество делится на два класса - угнетатели и угнетенные. Человек должен выбрать, к какому из них он принадлежит. Выбор неизменен, что доказывает история видов.
Де Сад утверждал, что такая философия привела его к счастью: "На основе моих ошибок я установил принципы и с этих пор познал блаженство". Однако его сочинения свидетельствуют об обратном. Де Сад оказался в тюрьме гораздо более мрачной, чем та, в которой он находился физически: он оказался в тюрьме духа.
Сюжетная канва фильма проста. Граф де Блангис (символ королевской власти и классовой розни), Архиепископ (олицетворение продажной церкви), Магистрат (законодательная власть), Банкир (необузданный капитализм) воплощают в жизнь свои мечты о неограниченной силе и власти. Они похищают шестнадцать мальчиков и девочек и увозят их в гигантский замок в деревне. Внутри замок специально обставлен так, чтобы походить на дом "богатого депортированного еврея".
По приказу Графа несчастных жертв раздевают и выстраивают в геометрическом порядке, точно так же, как поступали со своими жертвами нацисты. Потом Граф оглашает солдатам-охранникам и похищенным подросткам правила поведения:
1) любое упоминание Господа или любое религиозное действие, включая молитву, карается немедленной смертью;
2) любые "несанкционированные" сексуальные действия также караются немедленной смертью.
Все половые акты должны исполняться по указанию Графа и происходить под его наблюдением.
Каждое утро начинается с рассказа куртизанки "бальзаковского" возраста по имени Дюкло о ее сексуальных эскападах, который внимательно слушают знать, подростки и солдаты-охранники. Присутствующие нетерпеливо понукают Дюкло, требуя деталей. Эти сцены в точности повторяют безумные фантазии де Сада, описанные им в книге.
По окончании рассказа начинаются сами сексуальные действия, в которых Граф выступает в роли дирижера. Поначалу они носят более традиционный характер, но по мере того как Графом овладевают скука и нетерпение, они становятся более жестокими и причудливыми: гомо- и гетеросексуальные изнасилования, копрофагия, уропиния, морофилия, межрасовые отношения, изысканные пытки. Молоденького солдата и горничную застают вместе в постели и немедленно казнят.
В центре внимания постоянно остается Граф. В образе графа де Блангис де Сад запечатлел неповторимый характер: олицетворение неумолимого, непостижимого зла, нравственная "черная дыра", самая устрашающая фигура в мировой литературе. Де Сад писал: "Он был вместилищем всякого и любого порока и преступления. Он убил свою мать, сестру и трех жен". Даже в его негодяйстве есть что-то нечеловеческое, его похоть подогревается неземной злостью ("Сегодня для них будет плохой день. Граф в мрачном расположении духа..."). Другой показательный эпизод: Граф подходит к бьющейся в истерике нагой девушке, мать которой только что погибла, пытаясь спасти ее, его возбуждают ее страдания: "Не думай, что твое отчаяние остановит меня - совсем наоборот!"
По мере приближения к концу сочинение де Сада становится всё более безумным. Повествование сбивчиво. Пытки всё более гротескны и быстры. Обнаженные нервы горничной наматываются на докрасна раскаленные металлические иглы. "Чтобы соединить в одном акте инцест, адюльтер, содомию и святотатство, он овладевает своей замужней дочерью при помощи облатки". С этого момента Пазолини удаляется от истерических фантазий де Сада и с удивительным артистизмом придает исходному материалу собственную художественную форму. Граф и Арихепископ сидят в элегантном экипаже, так торжественно, словно отправляют правосудие. В бинокли они смотрят сквозь окна замка вниз, во двор, где мальчикам вынимают внутренности, ослепляют, клеймят, вырывают языки, срезают скальпы, отрезают половые органы. Сквозь крошечные оконные створки, замазанные грязью, видно немое ликование, коверкающие черты лица усмешки палачей, дирижирующих пытками. Показ с расстояния - истинно гениальная находка Пазолини, производящая необычайный эффект.
Граф подносит к глазам бинокль то одной, то другой стороной, так что действие во дворе то увеличивается, то уменьшается, то снова увеличивается. Именно так, говорит Пазолини, тираны всегда могут управлять своей реакцией на творящиеся по их приказу жестокости.
Фильм заканчивается совершенно неожиданной сценой, что, впрочем, типично для иронической манеры Пазолини. В комнате наверху два симпатичных охранника в штатском слушают радио. Один из них протягивает руку и перестраивает станцию: зловещий ритм "Кармины Бурана", звучавшей в течении всех пыток, сменяется легкой танцевальной мелодией 40-х годов. "Ты умеешь танцевать?" - спрашивает он другого охранника. "Нет". "Тогда давай попробуем", -- предлагает он. "Ладно, давай немножко". Они встают, снимают автоматы, берутся за руки и начинают танцевать -неуклюже, но довольно грациозно. "Как зовут твою девушку?" -- спрашивает один. "Маргарита", - отвечает другой, смущенно улыбаясь.
В течение всего фильма вдалеке слышен шум войны, словно постоянно работает какая-то гигантская загадочная машина. Пазолини намекает, что единственное различие между войной и систематическими пытками заключается в намерениях конкретных людей. Место действия фильма приглашает зрителя задуматься о природе фашизма. Однако, Граф - не фашист. Фашизм подразумевает ценности, пусть извращенные, но всё же ценности. А Граф не имеет ценностей, и современное место действия потребовалось для того, чтобы показать истоки власти Графа. С другой стороны, выбирая в качестве времени действия вторую мировую войну, Пазолини обвиняет не только убийственную культуру, породившую монстров, но и саму зрительскую аудиторию, при молчаливом позволении которой показанные события имели место быть.
Гэри Моррис утверждал, что те из критиков, которые назвали фильм "непристойным", просто невнимательно его смотрели. Сексуальные действия показаны с гораздо меньшей откровенностью, чем постельные сцены в любой американской мыльной опере, они тревожны, но практически нереальны, происходящее в Сало не возбуждает и не щекочет нервы. Запретить фильм к показу было бы аналогично запрету на документальные съемки жестокостей нацистов в Бухенвальде или Аушвице.
По мнению Дж. Уимпа, "Сало" - это уникальное явление в истории кинематографии. Его нельзя проигнорировать или забыть, его образы запечатлеваются в памяти. Он заставляет задуматься о природе силы и жертвенности. Он подчеркивает, что жертвенность вовсе не вызывает жалости в угнетателях, а, наоборот, стимулирует их к еще большей жестокости.
Итальянское правительство обвинило фильм в непристойности, что задержало его выход на экраны на много месяцев. Лишь в 1975 году - год смерти Пазолини - фильм был впервые показан. (http://www.gayvideo.ru/product_info.php?products_id=446)
