"Скрытое "
|
| Название фильма: |
Скрытое |
|
| Страна-производитель: |
Франция |
| Английский: |
Cache |
| Жанр: |
драма / триллер |
| Режиссер: |
Микаэль Ханеке |
| В ролях: |
Жюльетт Бинош, Даниэль Отой, Морис Бенишу, Анни Жирардо, Лестер Македонский, Бернар Ле Кок, Валид Афкир, Даниэль Дюваль, Натали Ришар, Дэнис Подалидес, Аисса Маига, Каролина Баэр |
| Год выпуска: |
2005 |
| Наша оценка: |
|
|
Купить |
|
Дополнительная рецензия:
Синопсис: Анна и Жорж парижане средних лет. Их сын скоро окончит лицей. Анна редакторствует в солидном издательстве, Жорж – ведущий литературного ток-шоу на ТВ. У них дом в престижном округе Парижа и вообще эта семья полностью, что называется, "укомплектована". Однажды они обнаруживают, что является объектами чьего-то пристального наблюдения: кто-то часами снимает их дом и некоторые перемещения на плёнку и подкладывает кассеты к двери. Затем они находят странные детские картинки с красными пятнами...
О Михаэле Ханеке, непреходящем значении его кинематографа и о некоторых его коллегах, Бруно Дюмоне и братьях Дарденн рассуждает Евгений Майзель.
---------- -------------------- -------------------- -------------------- ----------
Несмотря на высокие призы, уже второе десятилетие неизменно присуждаемые Михаэлю Ханеке, несмотря на то, что по совокупности заслуг и признания этот мягкий астенический австриец, проживающий ныне во Франции, давно уже является представителем истеблишмента в современном кино, именно его - наряду с Бруно Дюмоном и, пожалуй, братьями Дарденн - следует признать не просто классиком, но и, до сих пор, бесспорным флагманом современного европейского и мирового киноискусства. Именно эти трое режисёров (единоутробных и совместно-работающих Дарденнов можно понимать как единого, шизофренически раздвоенного художника) далеко обошли остальных своих современников по трудно описываемому параметру - чувству непосредственного зрелища и какой-то особой серьезной инновационности, которое вызывают их работы.
Интересно , что между этими современными лидерами много общего. Так, все они довольно поздно начали снимать художественное полнометражное кино. Ханеке дебютировал в возрасте 47 (!) лет. Фильм «Седьмой континент» был отобран в Каннскую программу, и с тех пор все фильмы седовласового австрийца заслуженно удостаиваются этой чести. Дюмон (который на 16 лет младше Ханеке) снял свою первую картину "Жизнь Иисуса" тоже не мальчиком, в 39 лет, а Дарденны большую часть жизни занимались короткометражками и первую художественную картину сделали далеко за 40. Дюмона с Ханеке объединяет также философское образование, которое выражается в крайне серьёзном, продуманном, глубоко-концептуальн ом подходе ко всем уровням съёмочного процесса.
Другой объединяющий момент состоит в том, что фильмы этих очень разных по почерку режиссёров ухитряются уйти далеко за пределы традиционного представления об искусстве (что, собственно, и обусловливает их передовые позиции на сегодняшний день) - когда то статичным планом, то метонимическим переносом действия с изображаемого на изображение (в случаях, когда изображение вдруг начинает перематываться; любимый приём Ханеке), то рваной съемкой с плеча, как у Дарденнов – заставляя зрителя забыть, что перед ним "прекрасный вымысел". Все они снимают фантастически эмоциональное и при том абсолютно не нарциссическое кино; кино, презирающее эстетику в качестве основы изображения, в качестве творческого подхода (в этом их серьезное отличие и от Сокурова, и от Германа, и даже, с другой стороны, от Джармуша с Каурисмяки). К тому же, по сравнению с прочими киноэстетами они очень социальны. Можно даже сказать, что все они - представители радикального социалистического искусства внутри искусства буржуазного. И последнее: их стилевые особенности всегда (и как ни у кого больше) сопряжены с тематикой картины, образуют структурное единство, какое мало кому удаётся создать. Беготня нищей Розетты, провинциальная статика "Жизни Иисуса", напряженность полей в "Человечности", буржуазно-гламурная яркость "Пианистки", серость "Времени волков", телевизионное «нулевое письмо» в "Забавных играх" и т.д... все эти формальные приёмы теснейшим образом связаны с тематикой картин. Однако вернёмся к Михаэлю Ханеке.
«Скрытое» (2005) он снял уже в качестве признанного гуру после таких прогремевших на весь мир шедевров, как "Забавные игры", "Пианистка", "Код неизвестен" и "Время волков". Неизменная (и выходящая далеко за пределы журналистских обзоров) тема фильмов Ханеке - онтологическое насилие, помноженное на вуайеризм, - в данном конкретном случае конкретизируется как историческая вина белого человека, живущего в постколониальном мире, перед представителями угнетаемых в прошлом народами. В случае Франции - это сосуществование алжирцев с аборигенами. Ханеке – как-то ветхозаветно, по-библейски бескомпромиссный, в каком-то смысле даже дохристианский режиссёр: его фильмы со всей их изобразительной мощью и сценарной изобретательностью манифестируют, что на самом деле нет никакой общечеловеческой любви, которая бы примирила цивилизацию и колонию, белых и чёрных, богатых и бедных; и что война между ними историческими антагонистами продолжается в наши дни точно так же, как во время конкистадоров. Если Макс Вебер и Жорж Батай в первой половине и середине ХХ века доказали исторический переход христианства в капитализм, то Ханеке – в кинематографе, но не менее логически вербально – показывает, что мягкость современных буржуа – всего лишь капиталистическая уловка тех, кто не хочет платить по счетам. Право сильного у Ханеке - не просто часть природы, это право отвратительно, ибо покоится не на честном дарвинизме, но на лицемерии. «Мы жалеем эмигрантов из стран третьего мира, но едва ли обрадуемся, если их подселят в наш дом» - замечает Ханеке в одном из интервью, и с ним трудно не согласиться. Излишне, вероятно, говорить, что от левацкого морализаторства он далёк ещё более, нежели от любования хрупкими границами нашей человечности; что фантастический творческий драйв в его картинах насильно превращает зрителя в мысляющую машину; что его ленты с их "открытыми финалами" суть визуализированная, музыкальнейшая философия... Шокирующее осознание, в духе Левинаса, того, что этика - добытийственна, до-онт(олог)ична (а иначе она - не этика), присуще этому фантастическому магу как, пожалуй, никакому другому художнику современности.
