23 мая 2006 г.
Педро Альмодовар,
режиссе р:
- Когда я писал сценарий и снимал картину, моя мать постоянно была где-то близко. Я не знаю, хорош ли вышел фильм, но уверен, что все хорошее в нем идет от нее.
У меня есть впечатление, и я надеюсь, оно не преходяще, что мне удалось собрать в одну субстанцию все распавшееся, что причиняло мне много боли и волновало меня всю жизнь. Я бы даже сказал: перемалывало все мое существование, чересчур его драматизируя. Имя этой субстанции - смерть. Необязательно моя или тех, кого я люблю. Смерть как безжалостное исчезновение всего живого. Я ее никогда не понимал и не принимал, и постоянно ускоряющийся бег времени повергал меня в стресс.
А главное, что в "Возвращении" возвращается, - это призрак матери, который явился дочери. В моей деревне такие вещи случаются, и я вырос в окружении подобных историй, хотя в призраки не верю. Верю только когда это случается с другими людьми или в выдумках. И вот эта выдумка в моем фильме вселяет в меня то спокойствие, какого я не испытывал очень давно.
Слово "спокойствие" для меня означает - тайну. Я никогда не был спокойным человеком. Моя врожденная неугомонность в сочетании с возрастающей неудовлетворенностью обычно становилась стимулом к работе. Но в последние годы моя жизнь стала постепенно разъедаться страшным волнением. Это волнение губительно и для жизни, и для работы, ведь чтобы снимать фильм, спокойствие даже важнее таланта. Это не значит, что я стал в меньшей степени перфекционистом. Но я уверен, что с "Возвращением" я в какой-то степени восстанавливаю свое спокойствие - понятие, за которым следует масса других не менее важных понятий.
У меня есть ощущение, что при помощи этой картины я преодолел скорбный период моей жизни, потому что нуждался в такой безболезненной скорби. Я заполнил вакуум, попрощался с чем-то, с чем не мог расстаться до сих пор, - с моей юностью. В этом нет ничего мистического, и моя мать мне не являлась, хотя, как я уже сказал, я чувствовал ее присутствие яснее, чем всегда.
"Возвращени е" - дань обрядам, которые исповедуют люди моей деревни в их отношении к смерти и к мертвым. Мертвые здесь никогда не умирают. Я всегда восхищался и завидовал естественности, с какой мои соседи говорили о мертвых, берегли память о них и заботились о могилах, пока сами не найдут упокоение. У меня есть оптимистическое ощущение, что я теперь обогащен этим знанием и оно останется со мной.
Повторяю, я никогда не принимал смерть, не понимал ее. И вот впервые я могу смотреть на нее без страха, хотя по-прежнему ее не понимаю и не принимаю. Но я начинаю проникаться мыслью, что она существует. Хотя я неверующий человек, я попытался вернуть с того света героиню Кармен Мауры и позволил ей поговорить о рае, аде и чистилище. Я не первый открываю, что "тот свет" - здесь, с нами. Тот свет и есть наш свет. Мы сами - ад, рай и чистилище, все это внутри нас. Сартр описал это лучше меня...
Российская Газета. Ру
