19 апреля 2007 г.
Мечты и тайны одного кинопродюсера
Игорь Толстунов: “Кино для меня как наркотик”
“Любовь”. С выхода этого фильма на экраны началась карьера продюсера Игоря Толстунова и режиссера Валерия Тодоровского. “Любовью” они открыли миру актера Евгения Миронова — в те времена еще юного, непосредственного, но уже гиперталантливого.
“Любовь”. С выхода этого фильма на экраны началась карьера продюсера Игоря Толстунова и режиссера Валерия Тодоровского. “Любовью” они открыли миру актера Евгения Миронова — в те времена еще юного, непосредственного, но уже гиперталантливого. И если актеров всегда быстро запоминали, то продюсеров — вряд ли. Тогда даже слово это как-то стыдились произносить, и потому Игоря в метро не узнавали и автографов не просили. В общем, он и остался человеком за кадром. Но тем, без кого этого самого кадра и не было бы.
За эти 16 лет Толстунов открыл собственную продюсерскую фирму (“ПРОФИТ”), заработал две номинации на “Оскар”, а с 2005 года стал еще и генпродюсером самого крупного и влиятельного российского фестиваля “Кинотавр”.
ИЗ ДОСЬЕ "МК"
Номинации на “Оскар” продюсер Игорь Толстунов получил за “Вора” Павла Чухрая (1997) с секс-символом той эпохи Владимиром Машковым в главной роли и за “Восток-Запад” Режиса Варнье с блистательным актерским ансамблем — Олег Меньшиков, Катрин Денев, Сергей Бодров-младший, Татьяна Догилева. В его послужном списке также “Подмосковные вечера” Валерия Тодоровского, “Три истории” Киры Муратовой, “Мама” Дениса Евстигнеева, “Ворошиловский стрелок” Станислава Говорухина... Из последних побед — “Водитель для Веры” Павла Чухрая и “Питер FM” Оксаны Бычковой.
Недавно Игорю Толстунову исполнился полтинник. Время подводить итоги и раскрывать секреты мастерства.
“НАШИ ЛЮДИ НА ВЕРТОЛЕТАХ В БУЛОЧНУЮ НЕ ЛЕТАЮТ”
— Игорь, о чем вы мечтали в детстве?
— Да, во времена моего детства и слова “продюсер” не существовало... О, я даже не помню, правда, кем я хотел быть...
— А что самое приятное в профессии продюсера? От чего вы получаете удовольствие?
— Практически от всего. Вот сейчас заказали экранизацию книжки, и получилась интересная современная история.
— Надеюсь, не Оксана Робски?
— Нет. Но ее роман мы тоже будем экранизировать — называется “Про любoff/on”.
— Вы ее поклонник?
— Понимаете, я по своему устройству не могу быть поклонником той или иной книги или какого-либо другого произведения. Но на основе этой повести, как нам кажется, есть возможность снять фильм-роман современных нравов.
— Что же всех так притягивает Рублевка?..
— А там нет Рублевки, если вы читали…
— Нет, конечно, — мне хватило ее первого произведения.
— Вот видите! Так и Пастернака травили, не читая. (Смеется.) Почитайте!.. Нам нравится.
— Хорошо, что еще приятного в вашей профессии, кроме Оксаны Робски?
— Мне всегда нравится сам процесс, особенно если он еще завершается результатом, который хорош. Всякий раз ты имеешь дело с новым материалом, с новыми людьми, с новыми эмоциями и новыми возможностями. И, естественно, каждый фильм — надежда. Пока не поймешь, что надежды пора оставить. При этом всегда стоит вопрос цели: либо деньги, либо удовлетворение профессиональное.
— Значит, деньги все-таки могут быть главным удовольствием?
— Почему нет? Один фильм — бизнес-проект, а другой мы делаем для того, чтобы получить моральное удовлетворение, чтобы поучаствовать в создании произведения искусства.
— Пять лет назад, давая интервью “МК”, вы говорили, что профессия продюсера в России не может быть успешной. А сейчас она, выходит, идет сразу после нефти?
— До нефти еще далеко. Хотя отдельные проекты имеют норму прибыли, до которой не только нефти, но и любым другим продуктам далеко.
— “9 рота”, например.
— Я не знаю точных цифр их чистой прибыли. Но не думаю, это все-таки дорогой проект. Вот “Питер FM”, “Жара” — да. Соотношение затраченных средств к чистой прибыли — один к трем: вложили рубль — получили три. После уплаты налогов. Это все абсолютно прозрачные платежи.
— Игорь, а на что вы тратите свои деньги — на Куршевель, на домик в деревне или кинореликвии — скажем, на платья Мэрилин Монро?
— Я не обладаю, к сожалению, таким объемом ден. знаков, чтобы потратиться сразу на все вышеперечисленное. Но Куршевель, если не покупать “Шато Марго” 45-го года, который стоит 15 тысяч евро, вполне нормальный курорт. Мы с друзьями недавно отдыхали в соседней деревне и в Куршевель наезжали покататься, потому что там на самом деле очень хорошие склоны — это недаром избранное место.
— А еще? За зажигалку Хэмфри Богарта можете выложить круглую сумму?
— Ну, во-первых, я не коплю деньги. Во-вторых, не столь заядлый киноман. Если бы у меня были соответствующие средства, я бы с удовольствием коллекционировал произведения искусства, но это очень дорого.
— Ну, если продюсер говорит, что у него нет средств...
— Я покупаю произведения искусства, которые мне доступны. У меня нет средств на Малевича. Я не могу потратить 17 миллионов на “Черный квадрат” — у меня их нет.
— Ну вертолет-то есть?
— Наши люди на вертолетах в булочную не летают. (Смеется.) Я трачу деньги на обычную, нормальную жизнь.
“ПО СРЕДАМ Я РАБОТАЮ НА ДИВАНЕ”
— Вы мне как-то говорили, что бегаете по утрам...
— Сейчас не бегаю — лень, велосипед кручу. Правда, не каждый день — из-за хронического недосыпа. Но в выходные и иногда разок в неделю — стараюсь. Меня приятель надоумил: я себе выторговал у работы один день в неделю в качестве библиотечного, как по старинке его называли. Приходится очень много читать сценариев и смотреть кино. Придя же в двенадцать или в час ночи домой, это делать уже неохота, и, главное, не то восприятие. А утром — новая круговерть. Волевым порядком я назначил себе день — как правило, среду — и, уплотняя другие дни, остаюсь дома: спокойно просыпаюсь, кручу велосипед или иду в бассейн, потом ложусь на диван — и понеслась. У меня на рабочем подоконнике лежит стопка сценариев, сантиметров 20 в высоту. Когда я занимался ТВ, доходило до 50 сантиметров.
— Кстати, о телевидении: почему вы разошлись с Роднянским?
— Эта терминология здесь не очень уместна. Мы коллеги и очень давно знакомы... Когда Роднянскому в 2002 году предложили возглавить СТС, он пригласил меня заняться производством. Мне это показалось интересным — я занимался телефильмами и до того, но здесь их надо было поставить на поток, что мы и делали на протяжении четырех лет — короткие сериалы: от 4 до 16 серий. Но пару лет назад начала активно развиваться киноиндустрия, и, конечно, мне захотелось в этом участвовать. А к тому моменту, за несколько лет, мы выпустили всего несколько фильмов, и один из них — громкий: “Водитель для Веры”...
— Как-то без радости в голосе вы это произносите — что, не довольны тем, что вышло?
— Я недоволен тем, что всего один. Потом был “Питер FM”, и совсем скоро будет еще один дебют — “Май”, который раньше назывался “Старлей, победа и весна”. Но хочется больше: рынок меняется, растет. Наблюдать за тем, что происходит, и не делать самому — невозможно. Появились азарт, обратная связь со зрителем.
— Каким образом?
— Через бокс-офис — купил зритель билет или нет. А телевизионный зритель — анонимный. Я смотрю рейтинг и вижу, условно говоря, что сериал посмотрело 5 миллионов зрителей, но я из них знаю двух.
— Двух — свою семью?
— Например. Мама смотрит наш сериал — это приятно. А тут я прихожу в кинотеатр на премьеру и вижу, как реагируют несколько сот человек. Ну и потом, кино — то, что близко, что родное.
“Я НЕ МОГУ ПРЕДСТАВИТЬ, ЧТО “КИНА НЕ БУДЕТ”
— Кино — как наркотик?
— Наверное. Я уже не могу представить, что “кина не будет”. Поэтому год назад я предложил Роднянскому освободить меня от занимаемой должности. Что удачно сочеталось еще с изменением сетки вещания канала. Потому что канал постепенно почувствовал вкус длинных сериалов — ситкомов, драмеди, теленовелл. Это то, что я делать не умею, не чувствую и...
— ...не хочу.
— Ну, конечно, если я это не чувствую, что же мне наступать на горло собственной песне! Не хочу никого обидеть, потому что это, как правило, очень удачные сериалы, но не мое, и все. Жизнь-то дается человеку один раз, как как-то было замечено. (Смеется.) Зачем же я буду тратить ее на то, чтобы кому-то что-то доказывать, например, что я тоже могу сделать хороший длинный сериал…
— Себе вы уже все доказали?
— Только себе, может, и надо что-то еще доказывать. Я перестал доказывать окружающим. Хотя, наверное, я завишу от чужого мнения — оно мне все-таки важно...
— То есть, если вы прочитаете отрицательную рецензию на ваш фильм, будете рвать на себе волосы?
— Я предпочитаю, конечно, положительную. Но уже спокойнее отношусь к отрицательной. К сожалению, я пришел к выводу, что людей, которые пишут о кино, по-настоящему понимая, о чем они пишут, очень мало. Их мнение мне важно вне зависимости от того, хвалят они фильм или ругают. Но нельзя, я уверен, позволять себе оскорбительный тон по отношению к авторам.
— Согласна. Но какая-то здоровая критика должна присутствовать.
— Вот “Питер FM”. Картину упрекали в отсутствии мотиваций и в том, что в жизни такие коллизии невозможны. Я думал: кто эти люди? И неужели они считали, что продюсеры фильма, сценарист, режиссер не понимают, что допуск по отношению к реальной жизни здесь зашкаливает за все пределы? Но мы же сами говорим: это сказка. Мы придумали ее для вас, ребята, чтобы у вас было хорошее настроение. Больше ни для чего. Вы посмотрите и скажите: у вас плохое настроение или хорошее? Если плохое — значит, мы виноваты. А если хорошее — значит, задача решена. Каждый фильм нужно судить по его собственным законам, а люди с удовольствием “топчутся” на нем, относятся через губу!.. Не нравится — объясни почему, уважительно и интеллигентно.
— А в глаз “обидчику” могли бы дать?
— Да нет, наверное. А зачем?
— Вы так сейчас разгорячились.
— Тогда человек должен быть под рукой именно в этот момент. А копить злобу и выслеживать журналиста, который наверняка своими статьями изживает какие-то собственные комплексы, что просто читается в каждой строчке, — зачем?
— А вы в своих фильмах со своими комплексами не расстаетесь?
— Я как-то не задумывался — это все-таки для психотерапевта. Наверное, да, тоже.
“ДЕНЬГИ — ВЕЩЬ БЕЗУМНАЯ”
— Вы дружите со своими актерами, которые у вас переходят из фильма в фильм? Например, как появился Машков в эпизоде “Питер FM”? Вы подняли трубку и сказали: “Вовка, сыграешь?”
— Да. Но не Вовка — его никто так не называет. Я позвонил: “Вова, у меня для тебя есть роль, и сейчас я прочту тебе весь текст”. Текст состоял из фразы: “Девушка, как вы относитесь к сексу с незнакомым мужчиной?” И он согласился. Не взял гонорар, только попросил хорошо разместить в гостинице. Я ему очень благодарен за этот подарок, потому что — по-товарищески.
— Если бы вам пожелали любви и денег, но, чтоб сбылось, надо выбрать что-то одно?
— Деньги — вещь такая, безумная, я к ним очень легко отношусь.
— У вас идет важное совещание, вам звонит жена, что вы ей говорите?
— Я говорю, что у меня важное совещание. Я просто всегда снимаю трубку, когда мне звонят из дома, потому что может что-то случиться, но если я не могу разговаривать — я об этом скажу.
— Жена как дочка великого режиссера Григория Чухрая имеет на вас влияние в профессиональном смысле?
— Лена в принципе имеет на меня влияние, потому что она самый мой близкий и любимый человек. Но Лена сама профессионал, она заканчивала ВГИК, работала редактором, поэтому мысль поучаствовать в процессе ей в голову не приходит. За 15 лет нашей совместной жизни я подобных предложений от нее не слышал. Она работала у нас на студии, а когда мы стали жить вместе, получилось, что это как-то нехорошо. Теперь, после перерыва, она опять занимается своим актерским агентством. Она у меня индивидуальный частный предприниматель — все как у взрослых.
— Когда начинаете кастинг к новому фильму, в первую очередь к жене обращаетесь?
— Ничего подобного. У нас договоренность, чтобы не было недопонимания между нами. Она агент, и ее актеры участвуют во всех кастингах на равных условиях — бизнес, и ничего личного.
— Да, о бизнесе. Что-то мы про “Кинотавр” забыли. Это же ваше с Роднянским главное приобретение за последнее время. Вроде вы уже про него говорите, что сочинский фестиваль — как чемодан без ручки. И тяжелый, и дорогой, но не бросать же?
— Он действительно тяжелый. Мы хотим, чтобы он занимал не только свое место как фестиваль, но чтобы стал более содержательный в своей деловой части. Нам очень важно мнение коллег, их анализ сложившейся ситуации.
— Напоследок не могу не спросить: когда наш фильм получит “Оскар”?
— Когда снимут тот, который получит “Оскар”. (Смеется.) Я не всегда согласен с мнением нашей комиссии, которая выдвигает российские фильмы на эту премию. Да, к трем фильмам из делегированных в свое время я имел отношение, и два из них попали-таки в номинацию — “Вор” Павла Чухрая и “Восток-Запад” Режиса Варнье. “Лунный папа” Бахтиера Худойназарова тоже был представлен, но от Таджикистана, он в номинанты не попал. Так что я трижды проходил эту историю продвижения фильма на “Оскар”. Голливуд предпочитает, я имею в виду их академиков, простые человеческие истории. “Москва слезам не верит”, “Утомленные солнцем”, “Война и мир”. Нормальные, понятные.
— А вы знакомы лично с кем-то из этих академиков?
— Но это же ничего не дает для получения номинации. Да и относительно близких приятелей из числа известных людей у меня нет. Я не звоню периодически Катрин Денев, спрашивая, как там у нее с карьерой.
МК Ру
