Актеры

Апексимова не любит ни от кого зависеть, предпочитая самой зарабатывать деньги. Считает, что их должно хватать на машину, няню (для дочки Даши), домработницу и одежду. Не хочет, чтобы ее ребенок был плохо одет, не был бы самым лучшим и самым избалованным. Боится старости. А больше всего - одиночества в старости. Подвержена депрессиям. В такие минуты срывается на близких, плохо себя чувствует и плохо выглядит.
Родилась в Волгограде, в семье классических музыкантов. В 13 лет переехала в Одессу, где и окончила школу. Сразу после школы год отработала в Одесском театре оперетты, затем – год в таком же театре в Волгограде. Окончила Школу-студию МХАТ (1990, мастерская О. Табакова). Работала во МХАТе им. А. П. Чехова (1990 – 2000).
Приз за лучшую женскую роль на фестивале в Париже (1994).

Сайт: Мобильные знакомства

Ирина Апексимова родилась 13 января 1966 года в Волгограде, в семье музыкантов. Папа работал в музыкальной школе, мама Светлана Яковлевна - главным хормейстером в театре музкомедии. Ирина была вторым ребенком в семье. Ее старший брат Валерий Свет (сын мамы Ирины от первого брака) в 70-е годы организовал в Волгограде один из первых ВИА.
Родители в дочке души не чаяли. "У нее были необыкновенно красивые платья, Светлана Яковлевна одевала Иру лучше всех. Шила ей наряды, где-то доставала модные вещи, баловала дочку как могла", - рассказывала подруга Апексимовой.
В Ирину были влюблены многие мальчишки. Черненькая, стройная девчушка с удивительно красивыми глазами, она привлекала к себе внимание. Выделялась она и своим характером - заводная, смелая, веселая, компанейская. Любила мальчишечьи игры и поступки. Сама Апексимова как-то призналась в интервью, что была в детстве ужасной хулиганкой, ходила вместе с мальчишками драться школа на школу и считала позором получать "пятерки".
Так как Ирина была театральным ребенком, то ее с детства окружали талантливые люди - друзья родителей. Часто свободное время ей приходилось проводить за кулисами музкомедии. За кулисами она с другими детьми артистов делала уроки, играла. Естественно, что с детства она впитала в себя творческую атмосферу театра. Помимо этого, Ирина училась в музыкальной школе, играла на пианино, очень любила танцевать.
Когда Ирина училась в 8 классе, ее родители развелись. Светлана Яковлевна решила переехать вместе с дочкой в Одессу, где жили ее родственники. Там она отдала Ирину в специализированный театральный класс.
После окончания школы Ирина поехала в Москву поступать в школу-студию МХАТ. Однако ее постигла неудача - ее не приняли из-за одесского говора, который успел "прицепиться" к ней за два года. Ирина вернулась в Одессу и поступила местный театр оперетты, где протанцевала год в кордебалете.
На следующий год Ирина Апексимова вновь поехала в Москву. И опять - неудача по той же самой причине, что и в первый раз. Тогда мама решила отправить Ирину в Волгоград. Она позвонила друзьям в музкомедию, и Ирину приняли танцевать в кордебалет. "Она смотрелась на фоне профессиональных танцовщиц очень достойно, - заверяет одна из солисток Волгоградской музкомедии Зинаида Сергеевна Силкина. - Высокий шаг, выворотность, умение моментально схватывать задумки режиссера".
Прожив в Волгограде год, Апексимова избавилась от одесского говора и в третий раз отправилась покорять столицу. В 1989 году она, наконец, поступила в Школу-студию МХАТ (мастерская О.П.Табакова). В одной группе с Ириной учился Валерий Николаев, который впоследствии стал ее мужем. Также вместе с Ириной учились Владимир Машков и Евгений Миронов. Втроем они позже снялись в фильме Дениса Евстигнеева "Лимита" (1994).
Окончив школу-студию в 1990 году, Ирина Апексимова десять лет работала во МХАТе им. А. П. Чехова, в январе 2000 года уволилась оттуда. Самыми любимыми ролями в театре у нее были Елена Андреевна в "Дяде Ване" и баронесса Штраль в "Маскараде". Во МХАТе она выходила на сцену с такими замечательными артистами, как Мягков, Невинный, Саввина, Пилявская, Брусникин. Но, по ее собственным словам, хотя в театре ей интереснее, но в кино - денежнее.
Ее первой работой в кино был фильм "Башня" Виктора Трегубовича, в котором она снялась в 1986 году. Но по-настоящему известна она стала после грымовских "Мужских откровений" и "Му-му".
В 1997 г, благодаря посредничеству компании "Три Т" Никиты Михалкова, Ирина снялась вместе со своим мужем в фильме культового голливудского режиссера Филиппа Нойса "Святой". В фильме также играли звезды Голливуда Вэл Килмер и Элизабет Шу.
Затем Ирина снялась в фильме классика французского кино Жан-Люка Годара, где сыграла Анну Каренину. Но, по словам Ирины, сам фильм она так и не видела и не знает, как он называется. Рабочее название фильма - "Эти смешные русские".
Однако ее внешность стильной роковой женщины стала и ее "крестом". Режиссеры, похоже, в последнее время видят ее исключительно в образе бизнес-вумен и леди-вамп, и пока кино не балует ее разнообразием предложений. "Все началось с Дениса Евстигнеева,- говорит она.- Это он впервые меня снял стервой в своей "Лимите"". Имидж закрепился.
В 2000 г вместе со своим мужем Валерием Николаевым Апексимова снялась в сериале "День рождения буржуя", благодаря которому только укрепила свою известность. "Я играю "новую русскую", богатую, крутую. Как всегда. Посмотрела рабочий материал и сама себе надоела. Ну исчерпала я уже этот образ!"
В первой части сериала чудесная пара Николаев - Апексимова играли искренне любящих друг друга людей. Тогда они были вместе не только на экране, и, казалось, ничто не предвещало разрыва. Но после съемок первого сезона "Буржуя" эта актерская семья распалась. Официально они не развелись, однако вместе уже не живут. В "Буржуе-2" остался только Николаев. Героиню Апексимовой, Амину, любимую женщину Буржуя, сценаристы "убили".
По словам Ирины, она не имеет ничего общего с героиней "Буржуя" Аминой. "Я видела по телевизору несколько по-настоящему деловых женщин - президентов крупных фирм. Мне до них далеко, как до звезд. Я только внешне иногда на этот образ вытягиваю, потому что ношу черную одежду и сама по себе человек внешне резкий. Я пыталась более-менее органично произносить текст, основываясь на своем опыте и на системе Станиславского. Все эти бумажки, факсы - для меня темный лес".
Всего за 15 кинематографических лет она сыграла более 20 героинь, но лучшая роль в кино, считает она, - еще впереди. Как о режиссерах Ирина Апексимова мечтает о Михалкове, Соловьеве.
В 2001 году Апексимова снялась в психологической драме "Клетка". "Клетку" я прочитала в три секунды, впервые в жизни мне было по-настоящему интересно читать сценарий. Я впервые в кино пыталась что-то сделать - для меня это была очень серьезная работа..."
После съемок в сериале "День рождения буржуя", Апексимова вернулась на сцену. Она сыграла в спектакле Р. Виктюка "Наш Декамерон ХХI" по пьесе Радзинского. Скольких сил, рыданий, безумных нервов стоила ей эта работа, знает лишь она сама. По собственному признанию, она чуть не сошла с ума. Фактически у нее здесь сплошной монолог, и в конце спектакля она почти теряет голос. "Это потрясающая роль, - говорит Апексимова. - Радзинский единственный из ныне существующих драматургов умеет писать для женщин; в этой роли есть все, у нее невероятная амплитуда - от трагедии до фарса. А роль давалась не так уж и просто. Когда я начала репетировать, в моей жизни стали происходить катастрофические ситуации, в частности, уход из МХАТа, развод... Я стала ловить себя на том, что произношу этот текст в жизни".
Героиня пьесы "Наш Декамерон ХХI" - провинциальная девушка, которая в 13 лет была изнасилована, приехала в Москву и стала валютной проституткой. Умная и расчетливая стерва, она свой острый ум и изворотливость направляет на циничное использование в своих целях всех встречающихся ей мужчин. Двенадцать лет назад пьеса была поставлена на Татьяну Догилеву. С Ириной Апексимовой режиссер получил актрису нового поколения, нового склада (поэтому многое в "Декамероне" переделано именно под нее), и... продюсера спектакля.
То, что Апексимова стала звездой, ее совершенно не испортило. Актриса по-прежнему радуется встрече со старыми друзьями. У Ирины полное несовпадение собственного ощущения себя с внешним обликом. В зеркале или на экране она острая, холодная, нервная, близкие же люди знают ее истинной - теплой и нежной. Впрочем, эта маска, которую она приняла, ее когда-то вполне устраивала. А сейчас не получается что-либо изменить, и ее западная внешняя строгость, подтянутость многими воспринимаются как холодность. Друзья считают, что она ранимый, трогательный и добродушный человек, который не предаст никогда и ни при каких обстоятельствах.
Ирина Апексимова не боится рисковать, правда, если это разумный риск. А иногда ее даже тянет на аферы. Например, была идея открыть клуб-ресторан, где артисты время от времени работали бы официантами. Ее тогда затюкали: "Ты с ума сошла! И ты что же, выйдешь официанткой?" - "Да! - отвечала она. - Выйду. И не нахожу в этом ничего страшного". Она даже, был такой эпизод в ее биографии, рыбой торговала. Потому что ей это было интересно. И с мужем она выступала в ночных клубах, и никакого унижения они не испытывали. Одной из первых российских актрис Ирина Апексимова снялась обнаженной (в проекте Анастасии Соловьевой на ТВ-6), правда, заручилась обещанием, что все будет сделано очень достойно. А все потому, что считает себя антюристкой.
Ирина фаталистка. Убеждена, что судьба ее не бросает, а ведет. Водит автомобиль БМВ, за рулем любит рисковать. По городу носится, по ее собственному выражению, "на сумасшедшей скорости. Никакого кайфа не чувствую, когда можно разогнаться по пустой трассе. Это мне неинтересно". Любит джинсовую одежду. Очень много курит, и хотела бы избавиться от этого пристрастия. Хобби для нее - это работа и только работа. Ирина - трудоголик, способный работать по двадцать семь часов в сутки. Боится, что когда-нибудь замолчит ее домашний телефон, и ее перестанут приглашать, потому что актерская профессия очень зависима.
Апексимова не любит ни от кого зависеть, предпочитая самой зарабатывать деньги. Считает, что их должно хватать на машину, няню (для дочки Даши), домработницу и одежду. Не хочет, чтобы ее ребенок был плохо одет, не был бы самым лучшим и самым избалованным. Боится старости. А больше всего - одиночества в старости. Подвержена депрессиям. В такие минуты срывается на близких, плохо себя чувствует и плохо выглядит.
Развод с мужем дался Ирине непросто, но сейчас, как она говорит, ей хорошо и комфортно. Бывшие супруги сохранили дружеские отношения. Валерий по-прежнему работает в Голливуде, но когда бывает в России, с удовольствием занимается дочерью. Дочку Дашу Ирина Апексимова родила в Америке. Хотя ничего специально не подгадывала. Просто Валерий снимался тогда в Чили и ставил спектакль в Принстонском университете, а Ирина была одна в Москве. И они решили, что ей лучше приехать к нему. Теперь Даша, согласно законам США - американская гражданка. Ирина считает, что она ужасная мать, потому что с ребенком постоянно сидит няня. В настоящее время десятилетняя Даша танцует в имперском балете Гедиминаса Таранды, и объездила с гастролями уже полмира. Так дочка осуществила мечту мамы, которая в детстве сама хотела стать балериной.

Автор: Марина Невзорова
Сайт: Аргументы И Факты
Статья: Недостижимая греза Ирины Апексимовой

— ГОРЕК продюсерский хлеб?
— Делаю очень много ошибок. Не могу все просчитывать, потому что боюсь стать совсем уж крысой, трясущейся над каждой копейкой. И только потом понимаю, что меня сильно надули. Это раз. Во-вторых, нормальный продюсер ничего финансово не делает себе во вред. Я же прихожу и сразу всем даю деньги. А потом думаю, смогу ли на этом заработать. Совсем не продюсерское качество. Но во всем плохом есть хорошее. Не знаю, что было бы с «Кармен», если бы продюсером был кто-то другой. И состоялся бы этот спектакль вообще. Еще, конечно, мешает, что играю сама. Когда что-то говорю по делу, мне сразу становится неловко, как будто пытаюсь для себя что-то делать.
— Тем не менее «Кармен» состоялась, хотя вызвала разные толки…
— Просто наша история, сделанная по пьесе Людмилы Улицкой, совсем не та, к которой все привыкли. Она ближе к новелле Мериме, которую сейчас мало кто помнит. Все ожидали привычной романтики и возвышенных чувств, как у Бизе. А Кармен совсем не тургеневская барышня. Она дитя природы, хищное и коварное. Понятно, что такая трактовка многих возмутила. Плюс необычный жанр, некий симбиоз пластики и слова.
— Когда вы были только актрисой, то боялись остаться без работы, без денег. Продюсерство придало уверенности или страх все-таки остался?
— Остался. Потому что сейчас играю только в тех спектаклях, которые сама себе придумала. Меня мало приглашают. Правда, недавно Някрошюс предложил сыграть Шарлотту в «Вишневом саде», и это лучшая награда за все несыгранные роли. Теперь можно наплевать, что уже год сижу, продюсируя сама себя.
— У вас возникает потребность в одиночестве? Или теплее в семье, когда в доме толпится сто человек?
— Странная вещь. Когда они все время дома, начинаю страдать, что мне не хватает времени побыть одной. Когда их почему-то нет, начинаю скучать от одиночества. А потом дело тут не только в доме. Все время вокруг меня масса народу — в офисе, в театре, на съемках. Я облеплена ненужными людьми, как днище корабля ракушками и водорослями. Мне мешает моя нерешительность, боязнь обидеть человека, сказать «нет». Несколько лет тому назад пересилила себя и сказала «нет» этим «ракушкам». И сразу у меня в жизни все резко изменилось к лучшему. Казалось, что больше никогда не подпущу к себе этих прилипчивых моллюсков. Но не успела оглянуться, а корабль уже снова погрузился ниже ватерлинии.
— Это вы-то не можете сказать «нет»? С вашим своенравием и экстравагантностью? Кстати, вы в детстве тоже так своевольничали?
— Инициативной я бы себя не назвала. Была сама по себе. Коллектив решал, что мы пойдем направо, а я говорила: «А мне наплевать, пойду налево». И половина класса разворачивалась и почему-то шла за мной налево. Я была безумная хулиганка, настоящее шкодилово и одновременно страшно стеснительная. Громко сказать: «Здравствуйте, меня зовут Ира Апексимова» — не могла. Что касается экстравагантности, мне кажется, дело не в том, как я одеваюсь, а в моей внешности. Лицо непростое, не русское, не еврейское — никакой национальности. Просто рожа странная, а потом мама в детстве баловала, одевала лучше всех, и я к этому привыкла. Хотя не стараюсь одеться лучше всех или краше всех, хочу одеться так, как МНЕ нравится.
— Вы не устали всем доказывать, что вы — лучшая?
— Не-а. Только если раньше я должна была доказывать, что я — лучшая, то теперь я должна доказывать, что в принципе имею право быть такой, какая есть, имею право быть в профессии. Хотя все должно было быть наоборот. Сначала доказать, что ты имеешь право быть в профессии, а потом, что ты — лучшая.
— Может быть, это идет от характерного провинциального желания завоевать столицу?
— Если у меня и было провинциальное ощущение Москвы, то от мамы. Она всю жизнь мечтала жить здесь. И у нее не раз была возможность переехать, но из-за своих мужей никак не могла этого сделать. Поэтому «Москва — столица всего на свете» — это идеал не мой, а мамин. Сама же я не чувствовала себя провинциалкой. Я же приехала из той Одессы, понимаете? И Москва для меня была лишь другая столица. Хотя после двух месяцев жизни здесь у меня наступила депрессия. Даже перестала ходить в Школу-студию МХАТ. Не могла понять: то ли я делаю, там ли нахожусь и надо ли мне вообще этим заниматься. Две недели не выходила из общаги. Сидела и о чем-то думала. Наверное, это был все-таки шок.
— А где та точка опоры, что помогает вам переворачивать мир?
— Точка опоры? Когда все разрушено, больше некуда… Когда просыпаешься, как было у меня совсем недавно, и нет ничего, о чем хотя бы подумать было бы приятно. Вот тогда понимаю, что докатилась до этой самой точки. И все начинаю по новой. Непонятно откуда появляются силы, и начинаю переворачивать свой мир.
— Пускаясь в очередное рискованное предприятие: создаете свое агентство, беретесь за постановку мюзикла «Веселые ребята»… У вас есть все основания собой гордиться.
— Я себя не люблю. Правду говорю. Не люблю, потому что очень многого не делаю из того, что считаю для себя нужным. Начиная с физического состояния, заканчивая какими-то необходимыми поступками. Во мне как бы два человека. Один — очень правильный, умный и точно знает, что надо делать, чтоб было хорошо. И есть другой, от которого все благие намерения отлетают, как искры от костра. И этот другой гораздо сильнее правильного и умного.
— Что такое жить по-апексимовски?
— Это когда все делается само собой, как у Салтыкова-Щедрина. Герои сидели и думали, как бы им все поменять кардинально в своем хозяйстве, не прилагая никаких усилий. Но это греза. Думаю, недостижимая.

Автор: Анна Вардугина
Сайт: People's History

Спектакль завладел всеми чувствами зрителей. Глаза, не отрываясь, смотрели на неистовую Кармен и по-кошачьи грациозных Хозе, Лукаса и всех остальных мужчин, сведенных с ума роковой цыганкой. Уши жадно ловили звуки испанских мелодий и низкого голоса Апексимовой-Кармен, произносящей любую фразу, как колдовское заклятье. В носу и горле щекотал терпкий сладковатый аромат сигар, дым от которых слетал со сцены в зал (ах, да: Кармен работала на табачной фабрике). А пальцы сами собой подчинялись безудержному ритму спектакля и, вслед за кастаньетами, выщелкивали жаркую дробь.
«Кармен» - это настоящий виктюковский спектакль. Язык тела оказывается здесь красноречивее слов (и все актеры владеют им в совершенстве), а основная идея опять - Любовь. Виктюк исследует загадку любви и страсти. Что такое смерть для любви? Страх потери - одно из составляющих любви. Пока есть страх - нет истинной свободы чувства. Кармен и Хозе понимают это только после своей смерти. Они упорно, бесстрашно шли к гибели, и вот они мертвы. Бояться больше нечего. Отныне уже ничто не разлучит их, и они входят в свою любовь, как в обретенный рай…
Образ Кармен кажется специально написанным для Ирины Апексимовой - яркой, сильной, гибкой. Она купается в роли, наслаждается собой на сцене. А после спектакля голос становится мягче и тише, движения теряют импульсивность, и только искры в теплых карих глазах напоминают: она - колдунья.
- Ирина, все ваши роли за последние лет десять - это умные, стильные, самостоятельные женщины. А вам хотелось бы сыграть характерный, даже гротесковый образ, например, в комедии?
- Мне очень хотелось бы, но это, к сожалению, зависит не от меня. Современные режиссеры смотрят в такое узкое окошко, у них такие шоры… Они увидели меня в тысяча-каком-то году в кинофильме «Лимита» в роли холодной женщины, бизнес-леди - и понеслось! Они меня поставили в эту «форточку», и сейчас я могу расшибить себе лоб, доказывая, что я и другое могу, но все равно все скажут: «А зачем Апексимовой играть характерные роли, если для этого есть Марина Голуб, Маша Аронова и другие комедийные актрисы?»
- Может быть, нужно отчаянно хотеть сбросить с себя этот стереотип - и тогда это сбудется? Когда Сергей Безруков решил избавиться от имиджа «солнечного мальчика», он добился роли криминального авторитета, и теперь его воспринимают по-другому.
- Да нет, роль в «Бригаде» для Безрукова ничего не изменила. Его так и воспринимают - «солнечный авторитет»! Саша Белый так и остался светлым героем: хороший, добрый, ну а что авторитет, так какая разница? А я, если даже играю сумасшедшую несчастную женщину, которую убивают в больнице (явно намек на роль в сериале «Клетка» - прим. авт.), слышу в адрес своей героини: «Ка-а-кая она стерва!» И никуда от этого не деться.
- Кстати о «криминальных авторитетах». Как будто мало нам того, что российское кино - это сплошь бандитские истории. В Голливуд вас, да и других российских актеров, приглашают сниматься в фильмах о русской мафии: и «Связной», и новый проект, в котором вы участвуете - «Красная змея», именно об этом. Не досадно, что нас так на Западе представляют, да и не утомительно ли одно и то же играть?
- Это моя профессия, мой хлеб. Конечно, я могу отказаться, но лучше так работать, чем никак. А то, как американцы о нас думают, - это их проблема. То, как мы относимся к ним, судя по нашим фильмам, - лучше, что ли? Для нас все американцы - идиоты, а для них мы - идиоты. Так всегда будет.
- Собственное театральное агентство вы создали после того, как увидели организацию актерского бизнеса в Голливуде?
- Боже упаси, да что вы! Если бы я ее там увидела… Нет, агентство появилось после того, как я ушла из МХАТа и находилась в свободном плавании. Какое-то время, наверное, месяцев восемь, я все время ждала телефонного звонка - ждала приглашения в кино, в театр, в антрепризу… Но то, что мне предлагали… Знаете, работать нужно постоянно для того, чтобы не выпадать из профессии, я не говорю уже о зарабатывании денег. И все равно не хочется опускаться ниже определенного уровня. Уровень Художественного театра, в котором я работала, достаточно высок, и после него идти играть (не хочу никого обижать, но…) в антрепризу, где ставятся итальянские, французские комедии… От этого я была в растерянности. И вот после всех этих предложений, которые меня абсолютно не устраивали, появилась идея возрождения «Нашего Декамерона» с Романом Виктюком (он уже ставил когда-то этот спектакль с Татьяной Догилевой в главной роли). Для того чтобы этот спектакль состоялся, и было создано театральное агентство «БалАст».
- Ваш уход из МХАТа в свое время шумно обсуждался. Сейчас, когда художественным руководителем театра стал ваш учитель Олег Павлович Табаков, есть ли вероятность, что вы вернетесь?
- На отдельные роли - да. В репертуарный театр я уже, скорее всего, не вернусь (хотя и говорят: «Никогда не говори никогда»). Не вернусь, потому что я уже слишком наглоталась свободы, я уже почувствовала, что своим временем могу владеть сама, что никому не должна говорить: «Нате вам два рубля, отпустите меня со спектакля на съемки». Это многого стоит! А вот на какую-то отдельную роль я, наверное, с удовольствием приду.
- Какими словами вы могли бы описать Романа Виктюка?
- Он гений. Когда-то, очень давно, была напечатана одна статья, и она начиналась так: «Роман Виктюк - гений». После этого все, что было написано дальше, было лишнее. Он - великий человек, действительно гений. Он настолько экстравагантный, он такой фонтан всего - фантазий, эмоций! Он потрясающий!
- В одном из интервью вы сказали, что вы - человек верующий. Не возникают в связи с этим внутренние противоречия, ведь церковь называет актерство грешной профессией? Да еще в спектаклях Виктюка вы препарируете человеческие пороки…
- Ну, во-первых, я раньше стала актрисой, чем об этом узнала, и раньше, чем поняла, что я - человек верующий. Во-вторых, это было очень давнее мнение церкви, даже древнее. Если замечательная актриса Екатерина Васильева сейчас выходит на сцену только с благословения церкви, что тут скажешь… Я не советуюсь с батюшкой, играть мне какую-то роль или нет. На самом деле, выходя каждый раз к зрителю и играя что-то, я знаю, что Бог со мной. Поверьте: все, что мы делаем, и в спектаклях Виктюка в том числе, - это от любви, от Бога. Иначе ничего бы не получилось.
P. S. Все-таки Ирина Апексимова решилась на эксперимент в новом для себя жанре. Сейчас она как актриса и продюсер работает над музыкально-драматическим спектаклем «Веселые ребята» (по мотивам известного советского фильма), где сыграет роль Анюты, когда-то прославившую Любовь Орлову. А на телевидении она вскоре появится в качестве ведущей новой игры с очень подходящим ей названием «Искушение».

Автор: Марина Лисовец
Сайт: Новые Известия
Статья: Я не фаталистка, но верю в судьбу

– Ирина, слухи про дедушку, наследство и желание уехать из страны – неужели правда?
– Слухи – дело нехитрое и, увы, неуправляемое. Спасибо «желтой прессе». Не понимаю, почему мы с вами об этом говорим? Давайте обойдемся без комментариев. Скажем одно: из театра я никогда никуда не уйду! Он для меня – все.
– У Сэлинджера есть чудесные строчки: «…она была так собрана, будто боялась задремать и проболтаться во сне». По устоявшемуся мнению и публики, и прессы, вы - собранный и закрытый человек. Что вас так «закрыло»?
– Когда выходишь на сцену (я все время говорю о сцене, потому что это вся моя жизнь), вне зависимости от опыта и возраста безумно волнуешься. У всех это по-разному выражается. Оказывается, я, как мне окружающие рассказывают, становлюсь безумно холодной, наглой и невозмутимой, тогда как внутри все кипит или цветет. Но я вовсе не стремлюсь развенчать этот миф. С моими близкими я нормальный, белый и пушистый человек, не из дерева или железа. Просто во всех интервью не хочу и не считаю нужным отвечать на вопросы, связанные с моей личной жизнью. Уверена, что публичность профессии никоим образом не связана с публичностью личной жизни. После того, как я прочла несколько безумно забавных статей, я перестала следить за мнениями и публикациями. Представляете, в одной газетке написали, что я очень люблю вышивать бисером подушечки и делаю это каждый день... Бывали случаи обидные, больно бывало. Но ночами не плачу. Так люблю спать и так устаю, что ночами сплю. Никогда никому ничего не стараюсь доказать. Когда случаются какие-то неприятные ситуации, сама себе говорю: «Ирочка, ты одна такая у себя, любимая, тебя родители воспитывали, холили и лелеяли не для того, чтобы какая-то гадина могла тебя добить».
– Знаю, что вы не очень жалуете и образ бизнесвумен, который вам старательно навязывает общество. Отчего?
– Абсолютно неверно идентифицировать персонажи, которых я играю, с моей личностью. Образ этот сложился по сыгранным ролям, по сериалам, где я когда-то давным-давно впервые появилась в образе бизнес-леди. К этому все привыкли и никто не хочет менять своих впечатлений. Более того, мое амплуа не зависит от меня. Оно зависит от тех, кто делает кино. За всю мою творческую жизнь в хорошее кино – просто для того, чтобы Ирина Апексимова сыграла роль, потому что она вроде бы неплохая актриса, – меня почти не звали. Эти случаи мне бесконечно дороги и их можно перечислить по пальцам. Все остальное – просто моя профессия. Нужно же на жизнь зарабатывать. И сниматься в кино я тоже должна. Должна сохранять свою популярность или, как теперь говорят, медийность, чтобы зрители меня не забыли.
– Для того чтобы заниматься бизнесом и творчеством, необходимы диаметрально противоположные качества. Вы их удачно сочетаете. Как это получается?
– Мое творчество трудно назвать бизнесом. Если бы я делала из него бизнес, занялась бы малобюджетными спектаклями. Там было бы задействовано немного народа и недорогая декорация, помещающаяся в два купе, чтобы ездить по городам и весям. Так же, как на телевидении проще снять сериал, который и стоит дешевле и его, увы, с гарантией будут смотреть, нежели качественное дорогущее полнометражное кино. У меня один только спектакль «Веселые ребята» стоит нескольких сериалов. Имеются в виду не деньги, а душевные силы и энергозатраты, вложенные в проект.
– По сути, все ваши проекты – антрепризные. Но сцену сейчас наводнили некачественные антрепризы. Зритель к ним относится довольно скептически. Вы это ощутили на себе?
– Это очень неприятное явление. Ощущаю его не стоя на сцене, а сидя в зрительном зале. С ужасом понимаю, что такое антреприза и почему редкие и драгоценные люди ее не любят. Их действительно мало. Специально или случайно попадаю на антрепризные спектакли – ужасные, пошлейшие, за гранью добра и зла, и вижу зрительный зал, который сидит и хохочет над скабрезным текстом, над плохой игрой. Обидно и больно за профессию.
– Говорят, «театр – клубок единомышленников». В вашей жизни были такие ситуации, когда, жертвуя театром, расставаясь с ним, вы, скажем пафосно, спасали свою душу и человеческое достоинство?
– Может быть, когда-нибудь я буду сидеть у камина, в роскошном каменном доме на берегу моря, переосмысливая свою жизнь, мемуары писать… Тогда какую-то историю и выгребу из памяти. Если честно, такого, чтобы пришлось театром жертвовать – не было. В абсолютно любом коллективе, чем бы он ни занимался, существует «клубок единомышленников». Просто надо уметь себя сохранить. Не попадать в нехорошие ситуации, держаться. Ненавижу эти слова, но позиционировать себя, если хотите. Наверное, это зависит от воспитания и от силы духа.
– Создается ощущение, что вы не ждете подарков судьбы, не терпите ее испытаний. Если чего-то хотите, просто берете это сами. Наверное, тяжело дается?
– «Берете» – это слишком уж легко сказано. Конечно, я не фаталистка. При этом так или иначе верю в судьбу. Как в старом еврейском анекдоте: «Для того, чтобы Бог тебя спас, надо что-нибудь для этого сделать. Хотя бы купить лотерейный билет». Мне все дается очень непросто. Кровью, потом, болью… Может быть, я такая «везучая», потому что мне за все приходится очень много отрабатывать, за каждую мелочь очень много бороться, добиваться и расплачиваться.
– Вы на этот нервный и тернистый актерский путь осознанно встали?
– Наверное, я ничего кроме этого делать не умела. Ничего не оставалось девочке, как идти в артистки.
– Оговоримся: многие девочки об этом мечтают, но не у всех получается.
– Просто я росла в театре. У меня мама там была главным хормейстером. Меня никогда даже не посещали какие-то другие мысли, чтобы заниматься чем-то кроме театра. Это было само собой разумеющимся.
– Как вы относитесь к теории Вайля о том, что место способно влиять на человека, на его трудоспособность и талант? В каком уголке планеты вам комфортнее?
– У меня есть несколько любимых мест на земном шаре. Это город-герой Лондон. Италия и, в частности, Венеция и Рим. Москва. Не потому, что мы с вами сейчас говорим в Москве. Я действительно бесконечно люблю этот город. Куда бы ни ездила, где бы ни была, всегда с удовольствием возвращаюсь домой. Испытываю даже какую-то гордость за то, что могу ехать по Москве и говорить: «Это – мой город!».
– Несколько лет назад вы обзавелись квартирой на Маросейке...
– Действительно, я получила от правительства Москвы квартиру в центре этого славного города. До того жила в замечательном месте, которое называется «Автозаводская». Когда узнала, что переезжаю, вдруг осознала: наконец-то это моя квартира, и в ней будет так, как я хочу! А хотелось, чтобы было много чистого пустого пространства без мебели. Чтобы было много свежего воздуха. Чтобы было в этой квартире спокойно и прекрасно. Кстати, совсем рядом с домом церковь. Даже несколько церквей. И мне кажется, это не случайно. Так приятно просыпаться под колокольный звон – просто потрясающе.
В Москве в принципе находиться хорошо, но центр – совсем иное ощущение. Это другой город, который по-своему дышит и живет. Я приехала из Одессы, где когда-то жила в центре города. До этого и в Волгограде жила в центре. Просто привыкла жить в центре, где бы я ни жила. Моя мама когда-то очень хотела здесь поселиться, и у нее просто не получилось. А я это стремление, видимо, впитала с детства и пыталась реализовать. Ведь в те далекие советские времена это был единственный город, где все бурлило и все кипело. Об этом можно было только мечтать. Когда я первый раз приехала в столицу в начале 80-х годов, была в шоке от того, что продаются импортные Marlboro, апельсины, пепси-кола и колбаса. Главное, что все это есть в свободной продаже. И – фантастика – есть магазины, в которых можно купить сапоги на каблуках.
– Если говорить о городе как о человеке, с которым вам приходится жить бок о бок, просыпаться и засыпать рядом, что вас раздражает и не устраивает?
– Меня расстраивают бомжи. Особенно их очень много в центре, рядом с церквями. Мне ужасно это не нравится. Боюсь быть не правильно понятой… Не хочу обидеть, Боже упаси! Меня просто раздражает, что так складывается ситуация, что нормальные люди становятся нищими и бездомными. И никому до этого нет дела. Страшно.
– А вы сами чего боитесь в этой жизни больше всего?
– Знаете, совсем недавно посмотрела по ТВ передачу о старых актерах, наших замечательных, заслуженных, всеми когда-то обожаемых. Потрясающие, талантливейшие люди. Сейчас они далеко не молоды и забыты всеми. Сидят у себя дома совершенно заброшенные, выживают на какие-то крохи. Мне стало безумно страшно. Страшно, что такое может произойти и со мной. Сразу же приходит на ум обидное сравнение, что если бы эти люди сыграли такие же по величине роли где-то на Западе, наверное, им бы хватило денег на безбедную старость. Ведь у нас существует Союз кинематографистов, Гильдия киноактеров. Вот этими проблемами и нужно заниматься в первую очередь, а не фестивалями и презентациями.
– Раневская, одна из великих актрис, доживавшая в забвении и нищете, никогда не принимала сомнительные предложения и говорила: «Деньги прожрешь, а стыд останется». За что вам бывает стыдно, до чего вы никогда не опуститесь?
– До халтуры. Объясню: недавно вела одну из церемоний награждения. С одной стороны, это халтура, когда просто выходят артисты, а ты перечисляешь кто, что и за что получил. С другой стороны, я так волновалась и старалась выложиться, чтобы это было красиво и здорово, что в конце вечера, думала, с ума сойду. Когда участвуешь в чем-то подобном, испытываешь ужасное чувство. Когда-то мне довелось поработать в антрепризах. Как только возникало ощущение халтуры, а потом и позора – я уходила. Потому что это неплодотворное расходование творческих ресурсов.
– Как вы решились в нашей загадочной стране, полной непредсказуемостей, затеять свой бизнес?
– Когда ты не очень понимаешь, как это вообще начинать, к кому бежать за советом – очень сложно. Проводников по этому «минному полю» у меня не было. На все грабли я наступила сама. Очень много глупостей делала по незнанию. Каких-то серьезных проблем не случилось, но было несколько неприятных историй, связанных с авторским правом. Потому что в нашей стране это очень непонятная вещь. Кто на него имеет право, а кто нет – совершенно непостижимо. Чтобы спектакли появлялись и на них шел зритель, у любого творческого коллектива должен быть спонсор, который хотя бы минимально поддержит. Тот, кто поверит в положительный исход дела, человек со вкусом и щедрый. Был же когда-то Савва Морозов, значит, и сейчас такие люди есть. Найти их – конечно, целое искусство. Поиском спонсоров занималась я лично. Позор и ужас. Очень неприятное занятие. Но я же прошу не на себя. Не «дайте мне денег», а «примите участие в создании чего-то нового и интересного», что немножко поддержит людей, оторвет их от той поганой антрепризы, которой запружена сейчас Москва.
– Есть у вашего бизнеса критерии конкурентоспособности?
– Безусловно! Это количество зрителей, пришедших посмотреть на тебя (вплоть до математических подсчетов) и качество спектаклей. Знаете, можно приехать куда-то на гастроли, показать чудный спектакль один раз и больше никогда в этот город не приехать, боясь, что побьют. Когда привозишь спектакль по нескольку раз, видимо, он конкурентоспособен. Видимо, на него приятно смотреть, и я зрителя не обманываю.
– Когда вы поняли, что задуманное все-таки получилось?
– Даже сейчас еще не понимаю. Когда пойму, что все получилось, больше нечего будет делать. Потому что, когда человек доволен собой и понимает, что у него все получилось, на этом заканчивается человек.

Снималась в фильмах:
• Башня (1987)
• Диссидент (1988)
• Мелочи жизни (1992-95) ТВ-сериал
• Бездна, круг седьмой (1993)
• Поезд в Калифорнию (1993)
• Лимита (1994)
• Одинокий игрок (1995)
• Мужские откровения (1996)
• Ширли-мырли (1996)
• Му-му (1997)
• The Saint (1997)
• Дзенбоксинг (1998)
• День рождения Буржуя (2000) ТВ-сериал
• Терра инкогнита
• Октябрь
• Show must go on
• Вместо меня (2000)
• Империя под ударом (2000)ТВ-сериал

© Гарант-Парк
В голове У ИРИНЫ АПЕКСИМОВОЙ творится каша

Спектакль LНаш декамерон¦ сам по себе событие из разряда скандальных, но в Воронеже он начался с грандиозного конфуза. Накануне гастролей Театра Романа Виктюка ? ТО LУспех¦, ? поставившего давнюю пьесу Эдварда Радзинского, сам Роман Григорьевич прислал открытое письмо. LПод маркой моего театра к вам в город привозят спектакли LНаш декамерон¦ и LСлужанки¦, ? пишет мэтр. ? Эти спектакли украдены и восстановлены по видеокассетам ? театр к этой халтуре не имеет никакого отношения. За нарушение моих режиссерских авторских прав прокуратурой г.Москвы возбуждено уголовное дело, арестованы декорации, запрещен прокат спектаклей. Но Людмила Варгасова, которая называет себя продюсером этих спектаклей, и Валентина Цыганова, которая привозит спектакли в Воронеж, считают, что откровенной халтурой можно дурачить и обворовывать зрителей... Мой призыв ? бойкот и презрение наглецам¦.
К счастью, а может и к сожалению, воронежцы остались глухи к эскападам Виктюка. Полноте, Роман Григорьевич, спектакль, положим, и пиратский, а вот с актерами-то как быть? Это же, пардон, не реквизит какой-то... Их тоже, что ли, украли? Взять вот Ирину Апексимову (практичная сестра главного героя в сериале LМелочи жизни¦, компаньонка-лесбиянка в LМу-Му¦ Грымова, героиня сериала LДень рождения Буржуя¦ на НТВ), актрису талантливую и незаурядную. Ее ваш корреспондент подловил возле гримерки, где звезда LДекамерона¦ нервно курила в ожидании третьего звонка...
Да, я в курсе скандала, но никак не хочу это комментировать. Роман Виктюк сначала работал над постановкой, потом ушел... Очевидно, у него были свои причины. А я... У меня контракт, мне нужно деньги зарабатывать, семью кормить. Знаете, сегодня искусство так привязано к деньгам... И в актерской жизни творится то же самое, что и по всей стране, ? кидают, подставляют...
Вас тоже кидали?
Ох, я же в контрактах, во всех этих юридических закорючках ничего не понимаю. Прочитаю контракт Lпо диагонали¦, подпишу ? и вдруг обязательно какая-нибудь подстава вылезет. Так что кидали, кидают и будут кидать... Самая большая сумма, на которую я попала, ? 30 тысяч долларов.
Много...
Да, много. Но что делать, кручусь, верчусь...
Муж вам не помогает?
Ну, Валера (актер Валерий Николаев, молодой плохой русский в фильме LСвятой¦. ? Ред.) сейчас в Америке, снимается в телесериалах. После LСвятого¦ он снялся в английском сериале LОхотники за ворами¦, потом у Оливера Стоуна в небольшой роли в фильме LРазворот¦, затем ? в паре сериалов в Калифорнии, Лас-Вегасе. По-следняя его работа ? сериал в Пуэрто-Рико LКоманда мечты¦. Конечно, кому-то может показаться, что это удачная карьера, но на самом деле ежедневно приходится работать локтями, продираться, прогрызать себе дорогу... Я его хорошо понимаю ? ведь меня в Школе-студии МХАТ у Олега Павловича Табакова этому довольно жестко учили. Но связи с Валерой мы не теряем. Перезваниваемся каждый день. Наверное, если сложить все вместе счета за телефонные переговоры за последний год, то получилась бы приличная сумма. Хватило бы на квартиру в каком-нибудь непрестижном районе.
Насколько я знаю, вы тоже хотели уехать в Америку. Не получилось?..
Да, после LСвятого¦ мы с Валерой и моей мамой восемь месяцев жили в Лос-Анджелесе в гостях у режиссера фильма Филипа Нойса. Валере там понравилось, он начал сниматься, а я... Понимаете, я не подхожу по американским меркам под типаж русской. Режиссеры могли бы снимать меня как француженку, итальянку... Но ? проблема с языком. У меня очень сильный акцент. Да и французских актрис там хватает. В результате я оказалась востребованной только в России. Вот мы с дочкой Дашей и уехали обратно. А мама и сейчас в Калифорнии.
Даша родилась в Америке?
Да, хотя мы ничего специально не подгадывали. Просто Валера снимался в Чили и ставил спектакль в Принстонском университете. А я была одна в Москве. Ну, мы и решили, что мне лучше приехать. Теперь Даша, согласно законам США, является американской гражданкой.
Ира, признайтесь честно, вы считаете себя хорошей мамой?
Нет, что вы! Я ужасная мать. С ребенком постоянно сидит няня из агентства, а я даже не знаю, сколько сметана какая-нибудь стоит. Ну, я, конечно, покупаю какие-то продукты, но ? мимоходом, в ночных супермаркетах, когда еду домой из театра. И не беру в голову, что сколько стоит. У меня и так в голове одна каша творится. Вот сейчас весна наступает ? чувствую ? ах! Душа трепещет, демоны просыпаются, крыша слетает... Что-то будет!..
Владимир ТИХОМИРОВ.
Фото Андрея АРХИПОВА.