"Глянец"
| Название фильма: | Глянец |
|
|
| Страна-производитель: | Россия | ||
| Английский: | Gloss | ||
| Жанр: | комедия / драма | ||
| Режиссер: | Андрей Кончаловский | ||
| В ролях: | Юлия Высоцкая, Александр Домогаров, Алексей Серебряков, Ирина Розанова, Татьяна Арнтгольц, Ольга Арнтгольц, Михаил Полицеймако, Александр Ильин, Артемий Троицкий, Владимир Горюшин, Инна Степанова, Геннадий Смирнов, Елена Фомина, Ефим Шифрин, Дарья Белоусо | ||
| Год выпуска: | 2007 | ||
| Наша оценка: | 
|
||
| Купить | |||
|
|
|
|||||||||||
Интересно:
Сценарий: Андрей Кончаловский, Дуня Смирнова
Продюсеры: Джереми Бурдек, Надя Хамличи, Адриан Политковский
Оператор: Мария Соловьева
Композитор: Эдуард Артемьев
Примечание:
Первый съемочный день состоялся 5 июня 2006 года в Черногории.
Всего съемки заняли 48 дней.
"Глянец" является фильмом открытия 18-го кинофестиваля "Кинотавр", который пройдет в Сочи с 3 по 11 июня 2007 года.
Участие в создании фильма принял известный фотохудожник Влад Локтев.
Другие названия:
· Gloss
Ссылки по теме:
· IMDb
· Страница фильма на сайте Андрея Кончаловского
· Страница фильма на сайте "Кино России"
Дополнительная рецензия:
Умные не смотрят
Поверить в то, что «Глянец» снят тем самым Андреем Кончаловским, так же сложно, как купиться на байку закоренелого двоечника про забытый дома дневник или съеденное ручным хомячком Кузей домашнее задание. Достаточно проверить список картин на IMDB, где с большой долей вероятности найдется знакомое вам наименование, отложившееся приятным воспоминанием. То есть, по идее, Андрей Кончаловский — режиссер, недурно владеющий киноязыком и умеющий общаться со зрителем. Есть, знаете ли, накопленный годами опыт.
Так вот, по «Глянцу» ничего такого и не скажешь. И мы, откровенного говоря, теряемся в догадках, почему это произошло. Не исключено, что режиссер подумал, будто современный отечественный зритель порядком отличается от среднестатистического мирового, и для налаживания контакта необходимо владеть каким-то хитрым местным эсперанто.
За советом он обратился к активно портящему нам кровь Егору Кончаловскому и залпом посмотрел «Антикиллеров», «Побег» и, прости господи, «Консервы» — чтобы, значится, понять как с нами говорить. И понял! Да так, что местами действительно ощущаешь незримое присутствие Егорушки − сгинь, сгинь, нечистый!
Кстати, вы уж простите, бога ради, что наш голос звучит несколько глуше, чем обычно. Из полной жопы особо не покричишь. А отослал нас в столь прославленную географическую точку планеты — вместе со всеми зрителями своего фильма, разумеется — режиссер Кончаловский собственной персоной, ведь мир, с точки зрения «Глянца“, делится на две части — дно и еще одно дно, куда всеми правдами и неправдами стремятся люди уровнем ниже, наивно полагая, что жить станет лучше, жить станет веселее. Третьего не дано — кругом одно говно, только в разных пропорциях и оттенках. Конец дискуссии.
Ну что тут скажешь? Кому-то, может, и нравится, когда его черепную коробку используют в качестве отхожего места, но нас с непривычки тошнило. И что странно — привыкания не наблюдалось, а рвотные позывы все усиливались и усиливались. Какой-нибудь умный идиот обязательно скажет, что это не высер, а хитрая оригинальная режиссерская задумка: дескать, тошнить и должно — это ведь от мерзости происходящего на экране. Мы же веско ответим: а не выйти ли вам в сад? Одно дело — слегка переборщить с атмосферой, и совершенно другое — снять скучную, отталкивающую и ничем не примечательную ленту.
Цитата: "Я не классик, я - говно".
“Глянец» — один из тех запущенных случаев, когда любой аспект фильма ясен как день, а что именно было в голове режиссера — тайна за семью печатями. На кого главный постановщик хотел произвести впечатление, кому намеревался внушить чувство отвращения к так называемой сладкой жизни? Дурочкам, готовым на все угодно, лишь бы сменить класс с экономного на бизнес? Подозреваем, что даже будучи дурачками, они не питают иллюзий касательно цены за билет. Повеселить почтенную публику? Простите, а над чем тут смеяться? Юмор «Глянца» устарел на момент правки оформления сценария в голове сочинителя: все мужчины, связанные с модой — пидоры; если спонсор, то обязательно тупой бандюган. Эй, почему вы еще не трясетесь от смеха?
Ведь помимо приведенных примеров сатиры наличествует еще кое-что — столь же забористое и правдоподобное. Режиссер не забывает рефлексировать — тут для этого важного процесса есть отдельный персонаж в исполнении Ефима Шифрина. Досталось по-полной и элите, у которой дети — избалованные сучата, а сами её представители — бездушные безбожники. Ну и конечно, незримо над всеми висит дамокловым мечом Высшая Справедливость. Нагрешил — получи рак, встречу с организованной преступностью или всю эту радость − скопом.
А в центре вышеописанного бардака — главная героиня с несчастливым детством и родителями, от которых случится приступ неконтролируемой паники даже у милой девочки из колодца Самары Морган. Проще научить кирпич устойчиво держаться на воде, чем проявить неподдельный интерес к ее попыткам достижения Русской Мечты.
Да и как можно требовать сочувствия или сопереживания, коль у режиссера с самого начала установка на позицию, что все закончится мусорной кучей? И это не наша хитрая метафора, а заключительные кадры «Глянца». К сожалению, им не хватает завершенности — среди помоев с фотографией упорной казачки на обложке гламурного журнала не нашлось места для бобины с последним фильмом Андрея Кончаловского.
А ведь ей там — самое место.
Юрий Лущинский
С сайта Кино-Говно
Гломура и дискурса
Марина ГАВРИЛОВА
Отрыжка перестроечных времен неотступно преследует российский кинематограф. Снова и снова именитые режиссёры, фильмы которых когда-то казались вершиной искусства, подсовывают зрителю второсортный ширпотреб, претендующий на откровение. В чём собственно проблема — не вполне понятно, то ли режиссёры наши постарели да поглупели, то ли стали просто небрежно, с высоты собственного положения, лепить картину за картиной.
Цензуры в наши дни не существует или практически не существует, спрос на отечественное кино мало-помалу восстановился, денег дают достаточно, в актёрах недостатка нет, в сценаристах тоже… Так в чем же дело, чёрт подери?! Боюсь, что ответ до предела прост — никто нынче не собирается серьёзно работать в кино, особенно это касается авторов, уже заработавших себе имя.
Хочется просто рвать и метать, когда на экране вроде бы недешевого фильма то и дело мелькают глупейшие монтажные ошибки, не говоря уже о режиссёрских и сценарных ляпах. А ведь Кончаловский когда-то снял «Асю Клячину», которая мгновенно стала образом эпохи. В самом деле, зачем заслуженному семидесятилетнему мэтру стараться, ведь можно просто весело тусануть на съёмках. Поразительная небрежность и неуемное стремление открыть зрителям глаза на прописные истины — две основные беды российского недоношенного кинопроцесса.
Правду сказать, многие фильмы ни на что и не претендуют: не упрекнешь же в примитивности фильм «Ландыш Серебристый» или сериал «Обреченная стать звездой». Другое дело, если вся Москва завешана бигбордами, все средства массовой информации (читай, телевидение) юбилейно талдычат про «новый фильм гениального режиссёра», а зритель после просмотра никак не может отряхнуть свои сердобольные мозги от килограммов пудры, а уши — от тонн развесистой лапши.
Молодая дивчина Галя (Юлия Высоцкая) приезжает в Москву, чтобы стать звездой. Первым делом она врывается в редакцию журнала «Beauty», чтобы с пустого места провести личностную беседу с редактором (Ирина Розанова) и посмотреться в зеркало. Затем Галя становится швеей у известного модельера Шифера (Ефим Шифрин), где «случайно» попадает на подиум. По подиуму провинциальная красотка передвигается комично, ведь одна нога у неё короче другой (большой привет Асе Клячиной), но зато отлично вписывается в новую концепцию шокирующего показа.
После «случайной» разборки с руководством Галя переходит на должность домработницы у гея, занимающегося элитными эскорт-услугами. Там-то она и видит всю подноготную жизни богатеев, приобретая, наконец-то, причёсанный и опрятный вид (до этого на неё просто неудобно смотреть, гримеры не на шутку переборщили с тенями, помадой и растрепанностью). Когда же, снова «случайно», обнаруживается её сходство с Грейс Келли, её решают подсунуть одному денежному мешку в качестве жены, вот только нужон ли он ей, — непонятно.
Количество сценарных натяжек может соперничать только с фильмами Болливуда (с соответствующим оммажем в кадре), да и то далеко не со всеми. Но это ещё полбеды, основная проблема в том, что каждый персонаж в фильме ходулен и карикатурен за гранью гротеска: если это богач, то он или толстяк, или алкоголик, если это редакция журнала, то там ходят полуголые девушки, если это английский лорд, то он бисексуал-извращенец и так далее, и так далее.
Единственным приятным исключением стали герои Серебрякова (критик моды) и Смирнова (владелец эскорт-агентства), от этого их характеры порой совершенно выбиваются из общей канвы фильма. Серебряков вполне убедительно критикует модельера за недостаточный скандал, употребляя при этом такие термины как «точка бифуркации», и к его речи неожиданно начинаешь прислушиваться. Смирнов же повествует журналисту о превратностях своей судьбы и вкусах олигархов, повествует ненавязчиво и достоверно.
Остальная же куча народу, включая главную героиню, действует и говорит — как группа разлаженных человекоподобных роботов, запрограммированных невпопад. Сестры Арнтгольц символизируют тупых девиц эпохи потребления и при этом достаточно смышлены, чтобы говорить сложными предложениями про психоневротические расстройства и наивную брутальность. Ирина Розанова изо всех сил старается сыграть боль от измены (работая четко и с чувством), но за нее становится как-то неловко, ведь персонажи-то ненастоящие — к чему им чувства? А уж когда Юлия Высоцкая заводит театральные монологи длиною в жизнь, становясь вдруг эдакой Полиной Агуреевой, тут просто хоть святых вон выноси — настолько это не пришей кобыле хвост.
Александр Зельдович, снявший фильм «Москва» по сценарию Сорокина, говорил о похожих вещах, говорил сложно, вдумчиво и искренно. Но больше он практически не снимает, ведь российскому кино Зельдович не нужен, — ему нужны Михалковы-Кончаловские! Только вот, ходить в кинотеатр на всю эту белиберду совершенно не хочется — там пока не разрешают пить водку на сеансах отечественного кино, чтобы хоть как-то заглушить боль за родное искусство.
Любите кино.
Гля, кто пришел
Новые Известия
Судя по хорошему старту – почти 2 млн. долларов за 4 дня проката, широко разрекламированный фильм Андрея Кончаловского «Глянец» соберет неплохой бокс-офис, гарантирующий ему место в десятке наиболее кассовых российских фильмов года, и, может быть, даже опередит родственный фильм Евгения Бедарева «В ожидании чуда» (4,5 млн.). Накануне своего 70-летия режиссер обмолвился, что «Глянец» – его лучший фильм, нечто вроде «Сладкой жизни» в творчестве Феллини. Но едва ли с этим согласятся те, кто ценит «Историю Аси Клячиной» и «Дядю Ваню», а поклонники его «голливудского» периода и вовсе предпочтут «Глянцу» «Готовую одежду» Роберта Олтмана и «Дьявол носит Prada» Дэвида Франкеля.
«Глянец» – это наиболее точная метафора сегодняшней России», – сказал Кончаловский. Разумеется, если считать Россией экраны телевизоров и прилавки киосков, сплошь заваленные глянцевой печатной продукцией, которая продает сама себя с нагрузкой в виде продвигаемых товаров. Но ведь А.С. Кончаловский, отнюдь не сводящийся к своей гламурной проекции, не хуже других знает, что гламур – всего лишь мыльная пена или радужная пленка на поверхности российской жизни, которая идет своим, неотображаемым в глянце ходом.
В советское время фасад нашей родины украшали лозунги типа «Коммунизм – неизбежен» и «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи». Теперь другие люди объявляют нам, что так же неизбежна гламуризация всей страны, а умом, честью и совестью нации являются фигуранты телевизионно-журнальной тусовки. Что глянец – это наше все, как Пушкин. Между тем, если употребить словечко из жаргона профессиональных фасадчиков, «нутрянка» любого государства отлична от его облицовки. Или, цитируя непопулярного нынче Маркса, этикетка товара часто обманывает не только покупателя, но и продавца.
Рассказанная в «Глянце» история перекликается в российском кино не только с «карьерным» кинороманом «В ожидании чуда», где современная гадкая уточка, она же Золушка, становится белой лебедью в мире дизайна одежды и обращает на себя внимание крупного и прекрасного менеджера. Второй ее родич – недавняя «Попса» Олеси Николаевой, где юная провинциалка проникает в мир музыкального шоу-бизнеса, а третий – еще более ранний «Ландыш серебристый» Тиграна Кеосаяна, со сходной полуиронической интонацией, воспроизводящей ту же типовую схему. Разница состоит лишь в том, что никто из перечисленных режиссеров не мог делать столь широковещательных заявлений, поскольку не имел такого гламурного статуса, как постановщик «Глянца». А статус говорящего всегда создает иллюзию, будто его слова и дела весомее прочих.
Итак, тридцатилетняя швея-казачка, чье фото случайно оказалось на последней странице «желтой» газеты, с мечтой попасть на обложку глянцевого журнала отправляется в столицу, где знакомится с несколькими выразительными гламурными персонажами, поданными с большей или меньшей авторской иронией. Это, в частности, стервозная владелица журнала (Ирина Розанова) и ее еще более стервозная дочь (Ольга Арнтгольц); стареющий модельер, который пытается вернуть себе былую славу (Ефим Шифрин); изнеженный консультант неопределенного пола (Алексей Серебряков); циничный сводник (Геннадий Смирнов) и вечно пьяный олигарх (Александр Домогаров). Особенно хорош в своем образе Серебряков, которому обычно поручают играть брутальных типов, а здесь дали возможность оттянуться в роли изощренно-извращенного продукта современной цивилизации.
Ирония, однако, не переходит грань, за которой начинается социальная сатира – все действующие лица, за исключением, может быть, издательницы и ее дочки, представлены нам с толикой понимания и сочувствия. Люди как люди, только испорченные гламурным вопросом, как мог бы сказать режиссер фильма, если бы обладал кругозором Воланда.
Но это лишь на сторонний взгляд. Иначе должны думать, глядя на свое изображение в зеркале «Глянца», прототипы его героев. Одним оно, безусловно, польстит, но другим сильно досадит. Так, одна влиятельная в мире моды дама в частной беседе категорично сказала кинобозревателю «НИ», что картина Кончаловского «аморальна, потому что он сочувствует этой провинциальной выскочке, хотя все зло от таких, как она, и при этом высмеивает людей, которые делают свою работу». Но по причине старого знакомства с режиссером не пожелала быть названной.
Перекос в сторону героини Высоцкой в «Глянце» действительно есть. Оно и понятно – играет ее жена режиссера, и на нее проецируются нежные чувства, испытываемые постановщиком к своей супруге, хотя сама она вовсе не стремится выжать из зрителей слезу сопереживания казачке Гале. И если посмотреть на героиню отчужденно, то, в самом деле, кто она такая, чтобы претендовать на наше сочувствие? В общем, никто. Ни свежести, ни особой красы, ни ума, ни образования, ни таланта – одно упорство, точнее, упрямство. Плюс случай – олигарху срочно занадобилась жена, консультант сводника в поисках кандидатуры остановил взор на его (сводника) домработнице, и два Пигмалиона решили ради хохмы и заработка сделать из нее Грейс Келли, похожую на оригинал так же, как пьяный олигарх – на принца Монако, за которого вышла замуж настоящая Грейс. И все сошлось. Сначала немного унижения в спальне (подробно), затем (в мелкой нарезке) – тусовки, поездки, обложки и прочая дольче вита.
«В ожидании чуда» было неудачным названием: героиня ничего не ждала, а мобилизовала свои способности и шла через тернии к звездам, от чистильщика сапог до миллионера. Это – западная, а теперь во многом и российская модель успеха. А вот сквозь «Глянец» просвечивает «чудесная» старорусская модель – из грязи да в князи, из уборщицы с помощью феи (двух феев) – в принцессы и в звезды гламура.
Конец фильма, правда, двоится – часть зрителей решила, что сладкая жизнь в упомянутой нарезке только пригрезилась бедной дурочке, а на самом деле она умирает в лесу, где ее втихую застрелил охранник олигарха и ее бывший любовник. Но это ничего не меняет, поскольку и в этом финале все решает случай, а большинство верит в счастливую, а не в несчастную случайность.
Впечатление частного случая оставляет и картина в целом. В конечном счете феномен гламура в ней только назван, но не анатомирован. Это странно, поскольку «по жизни» и Андрей Кончаловский, и сценарист Авдотья Смирнова хорошо разбираются в явлении, которое представляют на экране. И вроде бы знают, что глянцевание – это жалкая попытка ретушировать природу, старость и смерть. Отсюда один шаг до признания, что гламурные персонажи – нечто вроде повапленных трупов. Тем более что мы с помощью таблоидов периодически становимся свидетелями «отвратительных таинств» (Пушкин, «Пиковая дама») их туалета. Но реализация этой метафоры потребовала бы от режиссера и сценаристки иных душевных сил, чем те, которые они вложили в картину, и совсем другой эстетики.
Виктор Матизен
Особенности национального гламура
«Глянец» Кончаловского — российский вариант «Дьявол носит Prada» с поправкой на национальный колорит.
Не первой свежести провинциалка Галя «с Ростова» (Юлия Высоцкая), начитавшись модных журналов и попав в девушки месяца «Комсомолки», отправляется в Москву покорять мир московского гламура, который, впрочем, встречает Галю довольно холодно. В редакции модного журнала Гале доходчиво объясняют, что карьера модели ей не светит, и девушка устраивается швеей к знаменитому модельеру Марку Шиферу (Ефим Шифрин). Работая у модельера, Галя знакомится с эпатажным крашеным блондином Стасисом (Алексей Серебряков) — то ли менеджером, то ли промоутером — но, в общем, большим человеком, который пристраивает Галю в элитное брачное агентство. Помогая отбирать потенциальных невест для лордов и миллионеров, волей случая и сама Галя находит через агентство жениха — беспробудно пьющего бизнесмена в исполнении Александра Домогарова.
Однако хэппи-энда в истории российской Золушки не случится, потому что «Глянец» — фильм поучительный. «Глянец — это колоссальная индустрия создания ложных образцов и стандартов» — заявляет Кончаловский, и все исполнители главных ролей спешат рассказать, что к глянцу отношения не имеют, и столичные тусовки не посещают. И, соответственно, в фильме нам демонстрируют продажное и беспринципное молодое поколение, живущее по правилу «люди делятся на тех, которые покупают, тех, что продают и тех, которые продаются». Однако, будучи так или иначе, представителями тусовки или, по крайней мере, имеющие большое количество знакомых в этой среде, Андрей Кончаловский и его соавтор по сценарию Дуня Смирнова не могут себе позволить ни обличение, ни совсем уж острую сатиру: им с этими людьми, которые, между тем, добросовестно мелькают в массовке фильма, еще жить и жить. А потому фильм обретает трагикомичный легкий характер, превращаясь в этакое добродушное подшучивание. И даже ударная драматическая сцена, когда пьяная Галя, пришла отдаваться бизнесмену, стоит на четвереньках и, захлебываясь слезами, заплетающимся языком рассказывает о своих детских горестях и обидах, а бизнесмен слушает все это с совершенно безразличным видом и кидается в нее фисташками, выглядит не жестко, а, скорее, комично.
Кончаловский стремится снять актуальное социальное кино, но при этом осторожничает, и, чтобы никого не обидеть, помещает действие фильма в квазисовременный контекст — братки, разборки — все это признаки 90-х, когда глянца как такового еще попросту не существовало. Любопытно, что помимо провинциальных идиллических представлений о глянце в фильме читается идиллическое представление о провинциальных нравах: мол, в Москве все уже давно испорчены деньгами, и только провинциалка из глубинки знает цену человеческим отношениям. В сочетании с банальным пафосом, все это дает отталкивающий результат, и «Глянец» выглядит на редкость фальшиво. В свое время фальш сыграла на руку брату Кончаловского Никите Михалкову в «Неоконченной пьесе для механического пианино». Подложная михалковская патетика удивительным образом пришлась к месту, органично вписавшись в чеховскую драматургию. Однако то был Чехов. Сценарий же Кончаловского и Смирновой — другая история, и чуда не происходит: поверхностность и неискренность Кончаловского отдельно, его персонажей — отдельно.
И, лишенный какой бы то ни было глубины, фильм остается в памяти лишь мимолетными образами: Серебряковым в шотландском килте, Троицким в роли пластического хирурга, да Шифриным, тщательно загримированным под Карла Лагерфельда.
Дарья Горячева, Киноанонс
