Описание фильма

"Воображариум доктора Парнаса"   

Название фильма:	Воображариум доктора Парнаса
Страна-производитель:	Франция — Канада
Английский:	Imaginarium of Dr. Parnassus
Жанр:	фантастика
Режиссер:	Терри Гилльям
В ролях:	Джонни Депп, Хит Леджер, Джуд Лоу, Колин Фаррелл, Том Уэйтс, Кристофер Пламмер, Верн Тройер, Марк Бентон, Лили Коул, Саймон Дэй, Майкл Эклунд, Эндрю Гарфилд, Кэрри Гензель, Маккензи Грэй, Джонни Харрис, Микаэль Йонссон, Эмма Карванди, Куинн Лорд
Год выпуска:	2009
Наша оценка:
	Купить

	сюжет и комментарии	интересно	кадры из фильма

Сюжет и комментарий

Терри Гиллиам рассказывает зрителю, как небезопасно увлекаться пари с дьяволом — азарт до добра не доводит, даже если ты выигрываешь сначала бессмертие, а потом молодость. Изначально в фильме главную роль должен был сыграть Хит Леджер, но увы. Тогда его роль отдали целой группе актёров, весь гонорар которых пойдёт дочери Леджера.

Бессмертный доктор Парнас уже тысячу лет путешествует по миру со своей театральной труппой, предлагая зрителям пройти через магическое зеркало и совершить путешествие по иным мирам. Силу управлять воображением людей Парнас обрел заключив сделку с дьяволом — и дьявол приходит за платой, которой должна стать дочь доктора Валентина. Но в Лондоне к труппе присоединяется таинственный незнакомец Тони, который отправляется в параллельные миры, чтобы спасти девушку

За кадром

Дьявола в фильме сыграл Том Уэйтс, роль Тони частично сыграл Хит Леджер. После трагической смерти актера эту роль доиграли за него Джонни Депп, Джуд Лоу и Колин Фаррелл — смена актеров стала символизировать трансформации героя. Гонорары за фильм Депп, Лоу и Фаррел перечислили на счет несовершеннолетней дочери Леджера.

Цитата

"Фильм в некотором смысле автобиографический. Я хотел привить Лондону немножечко фантазии в качестве антидота от современного положения вещей, раскрепостить зрителей, выросших на фильмах "пристрели-их-всех" (Терри Гилльям)

Как Терри Гилльям поспорил с дьяволом

Вадим Зельбин
По современному Лондону, точнее по его не самой престижной периферии, ездит цугом неказистый деревянный ящик на колесах размером с двухэтажный дом. Конструкция периодически раскладывается в передвижную сцену, на которой группа не внушающих доверия комедиантов в составе нетрезвого дедушки-гипнотизера (Кристофер Пламмер), шустрилы-фокусника (Гарфилд), циничного карлика (Тройер) и барышни с внешностью инопланетной куклы (Коул) пытается развлечь публику "самым удивительным шоу в мире" — чем-то средним между цирком, вертепом и сеансом спиритизма. Магический дед, собственно доктор Парнас, отвечает за гвоздь программы — волшебное зерцало, за умеренную плату отправляющее добровольцев в мир их собственных фантазий.
Процветать нехитрому шоу-бизнесу, придуманному, судя по костюмам труппы, еще в средние века, мешают факторы, из которых складывается интрига фильма. Экономический: клиентами Парнаса оказываются большей частью посетители местных супермаркетов — английские домохозяйки, лишенные воображения напрочь. Возрастной: доктору стукнула тысяча лет — срок, за который даже самая творческая работа успевает превратиться в каторгу. А также договор с дьяволом (Том Уэйтс) — саркастичным типом в котелке, обожающим посоревноваться с доктором в числе человеческих душ, перетянутых на свою сторону. Помочь Парнасу переплюнуть черта должен Тони (Хит Леджер) — таинственный незнакомец, укравший деньги у русской мафии.
В принципе, те, кого не оставляла надежда, что самое неудачное для Терри Гилльяма десятилетие должен увенчать, в конце-то концов, какой-нибудь опус магнум, уйдут с его "Воображариума" вполне довольными. Фантазия художника, стесненная уже не продюсерским идиотизмом, а некоторой собственной усталостью (все эти визуальные роскошества мы уже видели в "Бандитах времени" и "Приключениях барона Мюнхаузена") действительно разыгралась не на шутку, притом на фирменном гилльямовском материале. Во-первых — барочной комедии дель арте со всеми вытекающими отсюда символами и аллегориями: магическими зеркалами, злыми карликами, хитрыми бесами и эзотерическими проходимцами. Во-вторых — старом добром цирке Монти Пайтона, в эстетике которого нарисован мир воображаемого зазеркалья, куда герои фильма периодически заныривают. Образы героев, пусть и при весьма грустных обстоятельствах, тоже начинают размножаться по барочной линии: умершего во время съемок Хита Леджера с большим энтузиазмом дублируют в зазеркалье Джонни Депп, Джуд Лоу и Колин Фаррелл.
Путаница, как и положено в барокко, в определенный момент здесь возникает жуткая, но, несмотря на избыточное число действующих лиц, сюжетная конструкция — обычная головная боль для Гилльяма — получилась в "Воображариуме" вполне устойчивой. Причина, по которой его опус магнум начинает в какой-то момент трещать по швам, как и передвижной театр доктора Парнаса, развалившийся на отдельные детали, когда лошади понесли ово весь опор, это, скорее, избыточность задач, поставленных автором перед собственным творением. Так, главная, выстраданная Гилльямом идея, что художник — всего лишь ловкий медиум, возбуждающий в головах у зрителя его собственные фантастические контуры — обречена на явный неуспех в консьюмеристскую эпоху "Аватара", когда единственное усилие, которое нужно проявить воображению зрителя — это не промахнуться большими очками мимо.
Горькая шутка, прозвучавшая по выходе из зала, что в сценах зазеркалья Гилльяму не хватило 3D, точно схватывает суть вопроса. Гилльям, большой, старомодный Гилльям, в общем-то мало поменялся как художник, испытывая публику той же самой магией, что двадцать лет назад. Изменились скорее всего мы, запрыгивающие в то же зеркало уже не с такой охотой. Вопрос — в лучшую ли сторону. В воображаемой битве дьявольски неудивительного "Аватара" с удивительным, но несколько пообветшавшим "Воображариумом", чей главный гипнотизер, к тому же, не всегда в хорошей форме, больше душ оказывается на стороне первого. И от этого, положа руку на сердце, совсем не весело.
С сайта Филм Ру

Эта штука посильнее, чем "Фауст"
Российская Газета

Фильм Терри Гиллиама "Воображариум доктора Парнаса" еще до премьеры был окутан плотными облаками "привходящих обстоятельств". Трагических, будоражащих воображение толпы. За такими охотится желтая пресса, чтобы немедленно обратить трагедию в дешевую мелодраму.
Сыграв половину роли, неожиданно умер актер Хит Леджер. И это полностью изменило не только судьбу фильма, но и его смысл.
Смерть молодой звезды на самом взлете - это как печальная сказка. Вполне в жанре картины. Гиллиам решил ввести эту смерть в состав своего визуального коктейля. Художник творит из любого подручного материала: Фрида Кало, например, увековечила на полотне с натуры трупик своего нерожденного младенца. Так что загробный эксперимент Гиллиама не был первым.
Полотно Кало осталось в галереях. Останется ли на экранах фильм - уже не знаю.
Его премьеру в Канне ждали с тем интересом, с каким ходят смотреть мумию. Ждали появления на экранах не актера в образе - шли проститься с Леджером, проживавшим на экране свои последние мгновения. Фильм, который задумывался как философская притча, делался режиссером и актерами как дань памяти другу.
Актер недоиграл роль наполовину. В любом ином случае с ним умер бы и фильм. Гиллиам нашел выход из безвыходного положения: недоигранное Леджером он раздал трем актерам первой величины. Джонни Депп, Джуд Лоу и Колин Фаррелл раздвинули свое плотное расписание, приняли эстафету и работали бесплатно, весь гонорар перечислив в помощь осиротевшей семье коллеги. Это было благородно, газеты писали об этом во всех душещипательных подробностях. Гиллиам даже умудрился сказать в фильме свое прощальное слово Леджеру - в эпизоде, когда по реке вечности плывут кораблики с портретами Рудольфо Валентино, Джеймса Дина и других звезд, ушедших в расцвете жизни и таланта. И герой Хита Леджера Тони, уже в облике Джонни Деппа, говорит о том, что все они вовсе не ушли от нас, они остались с нами - молодыми.
Роль Леджера начинается со сцены, когда его почти задохнувшегося героя вынимают из петли. Явление актеру призрака смерти еще до смерти казалось удивительным и знаковым. Как и то, что Леджер успел сыграть своего Тони в его настоящем обличье полностью, и смерть актера пришлась на момент, когда нужно было приступать к съемкам волшебных преображений его героя. Словно судьба позаботилась о том, чтобы картину можно было закончить. Поэтому Гиллиам уверял, что дальше фильм снимался сам, практически без его участия.
Мы в Канне шли на премьеру, наэлектризованные этими привходящими обстоятельствами. Они жестко регламентировали восприятие картины, делали ее не столько событием искусства, сколько художественным приложением к газетной хронике. Появление на экране Леджера вызывало щемящие чувства, какие вызывает портрет улыбающегося человека, установленный за его гробом.
Прошло время. Газеты давно пишут о других событиях и человеческих трагедиях. Леджер занял свое место в памяти кинозрителей рядом с другими прекрасными актерами, которых мы теряли до и после него. Привходящие обстоятельства ушли. Что осталось теперь, когда фильм наконец выходит в прокат? И как воспримет такую картину зритель, ничего не знающий о Леджере и его судьбе?
Боюсь, что, запутавшись, он уйдет в уверенности, что авторы запутались сами.
Нужно как-то объяснять и сумятицу. Режиссер считает картину своим "Амаркордом". Напомню, что этот фильм Феллини воскрешает осколки его юности и собирает их в причудливый, полный фантазий пазл. Параллель с "Амаркордом" как бы освобождает Гиллиама от необходимости предложить стройный рассказ. Но и в пазле есть своя логика - в фильме ее нет. Нет стержня, который мог бы все скрепить.
"Амаркорд" автобиографичен, его герой - аlter ego Феллини. Значит, и в "Воображариуме" есть аlter ego Гиллиама. Это сам доктор Парнас (Кристофер Пламмер), который пытается развлечь почтеннейшую публику, дает на улицах Лондона представления в духе старого площадного театра, а публика к его усилиям остается равнодушной. Бессмертный, продавший за это бессмертие душу дьяволу, доктор Парнас должен воплотить дух вечного актерства, древнего лицедейства, отношения которого с публикой никогда не были безоблачными. Его "воображариум" - театр надлома, театр без надежды, театр по привычке. Его актеры - гротескный карлик, эксцентричный зазывала и хрупкая Валентина, дочка Парнаса. Публика же в фильме предстает сборищем бродяг, пьяниц и глупых сварливых баб.
Но и в этом театре есть магический кристалл. Гиллиам его преподносит в виде волшебного зеркала, которое, как маг из "Золушки", позволяет каждому перенестись в страну своих грез. Волшебное зеркало оказалось приспособлением практичным: оно позволяет вернуться из страны грез в любой момент, когда закончатся деньги на спецэффекты, утверждает Гиллиам в одном из интервью с присущим ему висельным юмором. А вот почему герой Леджера последовательно принимает обличье Деппа, Лоу и Фаррелла - нам не объяснят. В Канне это было понятно: актер умер. Новые зрители необязательно должны это знать. А тех, кто знает, в эти минуты обуревают далекие от фильма чувства. Они же, кажется, обуревают и актеров, заменивших на экране друга.
Таким образом, как ни крути, а Гиллиам сделал картину нового сиюминутного жанра, который можно обозначить как "дань памяти". Это по-человечески прекрасно, но в состав "долгоиграющего" искусства не входит. И едва уйдет из памяти острота утраты, такой фильм неизбежно распадется - его цементировала не авторская идея (она, если и была, исчезла), а трагедия на съемочной площадке. Именно она стала главной и наиболее ожидаемой темой картины. А то, что предполагалось главным, ушло в тень, стало довеском.
Я имею в виду фаустианский сюжет с Дьяволом, которому века назад доктор Воображариум легкомысленно пообещал свою еще не родившуюся дочь. Но вот она родилась, ей исполнилось 16 лет, и пришел час расплаты. Доктор пытается спасти дочь, Дьявол требует взамен пять живых душ, и это все должно было стать главной нравоучительной сказкой фильма.
Но здесь непредвиденно вторг ся сюжет из жестокой реальности. И все пошло вразнос. Зеркало, которое должно было выполнить функции морального экзамена, показало нам сатирические картинки в духе экспериментов Воланда над москвичками. Путешествия в зазеркалье оказались продолжением приключений барона Мюнхгаузена, уже давно отснятого тем же Гиллиамом. И все это плохо соседствует с патетической символикой, которую играют Депп, Лоу и Фаррелл.
Жизнь, как всегда, предложила сюжет посильнее, чем "Фауст" Гиллиама.

Валерий Кичин

Рецензия
Новая работа Терри Гиллиама оказалась простой, трогательной и даже какой-то беззащитной. Гиллиам, прежде всегда прикрытый своими фантастическими видениями, здесь обнажил печаль и утраченные надежды и в то же время попытался, как очень грустный клоун, в очередной раз соблазнить публику старыми и когда-то поражающими воображение, но ныне не удивляющими фокусами. По улицам вполне условного современного Лондона ездит повозка, запряженная лошадьми, в ней театр, старый добрый ярмарочный балаганчик, где есть свои Пьеро и Коломбина, есть ученый доктор (Парнас, не Панталоне), карлик, костюмы, декорации и бутафорское зеркало, пройдя сквозь которое можно попасть в волшебный мир воображения (впрочем, там как раз сидит и дьявол). Но поскольку воображение у нынешней публики скудное, и случайно попадающие туда зрители ничего особо интересного не видят, разве что все те же пустые бутылки и помойки, что и в жизни, театр успехом не пользуется. Юной дочери хозяина Валентине и вообще все надоело -- она мечтает сбежать и завести свой уютный дом с мебелью из ИКЕА, мужем и детьми. Но вот появляется Арлекин -- это некто Тони, повешенный русской мафией, однако не умерший, спасенный актерами из труппы доктора Парнаса. И как это принято с появлением Арлекина, действие немедленно начинается вертеться как запущенный волчок, причем самым причудливым и нелепым образом.
Тут есть многое, что никакого объяснения не получит, а что-то окажется слишком незамысловатым. Повешенный -- карта из колоды Таро, обозначающая жертву; дьявол, смущающий человека идеями о бессмысленности великих целей; какой-то тибетский монастырь с летающими монахами; бессмертие в обмен на молодость; равнодушие современного человечества, которому не нужен талант и фантазия; соблазн конвейерного производства, компьютерных игр и прочих штук, отнявших у людей сладкую прелесть творческого воображения; продажа детей на органы, украинские гангстеры, сластолюбивые старушки...
Старые сказки, обветшавшие от своей невостребованности, тем не менее двигают сюжет. Дьявол, которому когда-то легкомысленный доктор обещал душу своей тогда еще не рожденной дочери, приходит за жертвой, но поскольку нужна ему не девушка, а развлечения, охотно заключает новое пари -- выиграет тот, кто скорее привлечет на свою сторону пять новых душ. Мошенник Тони тем временем предлагает обновить балаганчик и превратить представление в современное шоу, а главное, перенести его из темных окраин в сверкающий огнями торговый центр -- ровно так, как поступили ныне с кинотеатрами, лишив их самодостаточности, сделав приложением к шопингу, закускам и омолаживающим процедурам.
Тут собственно и начинается феерия, ради которой все было затеяно. Все персонажи попадают в зазеркалье, и там каждый получает что заслуживает, фантазия Гиллиама поистине неистощима, он демонстрирует бескрайние равнины, горы, пустыни, реки в райских кущах, оборачивающиеся сточными канавами, полными падали... Но лучше всего выбор, который должны сделать плохие парни, гоняющиеся за Тони, их соблазняет мюзик-холл из полицейских, предлагающих легальный выход для их агрессии, и управляемая дьяволом мать-старушка из сказочного малороссийского хутора, под юбкой которой они в итоге находят свой путь в ад (дьявол знает склонное к сентиментальности бандитское сердце)...
Все это нагромождение визуальных эффектов сопровождается еще и вынужденной игрой с внешностью одного из героев. Для успеха фильма было очень важным то, что Тони согласился сыграть Хит Леджер, в это время как раз снимавшийся в «Темном рыцаре». Терри Гиллиам надеялся, что участие оскаровского лауреата привлечет деньги, однако этого не произошло. Более того, случилось несчастье -- Леджер внезапно умер, как раз в перерыв между закончившимися съемками в Лондоне и Канаде, еще не начались павильонные приключения в зазеркалье. В отчаянии Гиллиам хотел было даже бросить фильм, но в результате просто переписал сценарий: он придумал, что зазеркалье меняет внешность попавших туда людей, хотя и не всех... На помощь ему совершенно бескорыстно (гонорар Леджера перевели его дочери) пришли известные актеры, друзья и поклонники Терри), и в результате в роли Тони снялись четверо -- помимо Леджера это Джонни Депп, Джуд Лоу, Колин Фарелл... Вынужденное решение привнесло в фильм дополнительный оттенок безумия, но в сущности ничего принципиально не изменило, все равно главным в этой картине стал не Тони, а сам доктор Парнас, которого сыграл выдающийся театральный актер Кристофер Пламмер, и его партнер, самый маленький актер в мире, ростом всего 80 см, -- Верн Тройер, в роли ассистента доктора, загадочного Перси.
Конечно, Пламмер играет не самого Гиллиама, а некий обобщенный образ вышедшего уже в тираж романтического художника-индивидуалиста, уверенного в том, что собственным талантом он мог бы еще поражать мир, но мир не принимает больше его изящных и сложных фантазий. В финале одинокий доктор оказывается продавцом детских игрушек -- картонного театрика, под понукания своего единственного друга Перси он дергает за ниточки картонных актеров. Молодая мать, покупающая коробку с игрушкой, спрашивает у него, будет ли в его представлении счастливый конец, на что он честно отвечает, что обещать этого не может... Нет, конец будет непременно печальный: новые проекты Гиллиаму вряд светят, ведь провалившись в американском прокате, «Воображариум» вряд ли сможет существенно поправить дело в прокате европейском, хотя вот в Италии, говорят, он прошел с большим успехом. Ну так то в Италии, где маски средневековой комедии дель арте еще продаются на каждом углу, и память о прошлом стала важной частью туристической индустрии.
Слова доктора Парнаса о том, что он не хочет править миром, но хочет, чтобы мир правил собой сам, воплотились в жизнь, мир с собой управился, но совсем не так, как доктору, наверное, хотелось. Блистательные гротески, ошарашивающие фантазии, укрепляющие душу видения -- все это стало лишь материалом для незатейливых детских развлечений, где-то между воздушным шариком и гамбургером. Да и уже там грозно всплывает высокотехнологическая громада «Аватара»... "Помогите!/ Истекаю я клюквенным соком!/ Забинтован тряпицей!/ На голове моей -- картонный шлем!/ А в руке -- деревянный меч!" -- писал русский поэт Александр Блок в страшном 1905 году в стихотворении «Балаганчик». Спустя сто лет сходные чувства, по-моему, переживает прославленный американский кинорежиссер Терри Гиллиам.
Алена Солнцева

С фантазией
Итоги
Режиссер Терри Гиллиам всегда занимал особое положение в профессии. Его масштабные проекты зачастую проваливались в прокате, но Гиллиам умудрялся всякий раз находить деньги под новые проекты. При этом "заносили" режиссеру не абы кто, а представители крупных голливудских мейджоров. И это самое удивительное в судьбе одного из главных кинематографических престидижитаторов современности. Ведь Гиллиам декларативно отделял себя от голливудского мейнстрима. Более того, покуда многие британские авторы во что бы то ни стало мечтали пристроиться в Лос-Анджелесе, американец по рождению Гиллиам еще в 1968 году порвал с родиной, принял английское гражданство и стал творить историю британского кино - "Монти Пайтон". Это уже потом были сложнопостановочные "Король-рыбак", "Приключения барона Мюнхгаузена", "Бразилия", "12 обезьян" - интернациональные фильмы с серьезным участием американского капитала. По всей вероятности, настойчивое желание голливудцев поработать с глубокомысленным Гиллиамом обусловлено негласной политикой мейджоров, старавшихся соблюсти видимость баланса между кассой и творчеством. Чтобы всем тем, кто говорит, будто функционеры "фабрики грез" служат Мамоне, можно было дать ответ - а вот глядите, Гиллиам же чистое искусство. Дорогое, невозвратное, интеллектуальное, безумно прекрасное, но хотя бы на понятном американцам языке.
Все это было в очередной раз доказано новой картиной "Воображариум доктора Парнаса". Это абсолютно традиционная для Гиллиама фарсовая драма, которая при 30 миллионах бюджета собрала в Америке чуть больше пяти миллионов долларов. Полный провал, но оно и немудрено: зритель шел на привычное фэнтези, а попал на глубокомысленную фантазию.
Главный герой ленты, мудрец Парнас, несколько веков назад поспорил с дьяволом на вечную тему. Мудрец утверждал, что основной движущей силой человеческой природы является воображение. Дьявол ставил на страх. Если Парнас не рекрутирует под знамена своей идеи нескольких последователей, дьявол заберет его дочь. Вот и путешествует Парнас по миру и с помощью вроде бы балаганных чудес безуспешно доказывает свою позицию: люди заглядывать в себя опасаются. Но вот однажды на пути спивающегося чародея оказывается молодой идеалист Тони, у которого достает задора убедить зевак в волшебной силе воображения.
Одна из главных движущих сил фильма Гиллиама - актерская игра. Он словно успешный антрепренер собрал в цирке Парнаса лучших из лучших: самого волшебника играет классик Кристофер Пламмер, дьявола - знаковая фигура американской культуры Том Уэйтс. А вот молодого Тони… разные актеры. Главный из них - Хит Леджер - погиб аккурат в середине съемок, и его заменили друзья Колин Фаррелл, Джонни Депп, Джуд Лоу. На сборную красавцев-мужчин, безусловно, клюнут девочки. Впрочем, едва ли кто не заметит и другой занятной идеи картины, которая для Гиллиама - отчасти рассуждение о собственном месте в современном кинопроцессе. Он, как старый уставший Парнас, во всех своих фильмах пытается апеллировать к высоким устремлениям зрителей. Только вот большая часть аудитории сложным кинематографическим фокусам предпочитает предельно простые, бодрые, состоящие из одних только спецэффектных чудес.
Стас Лобастов