"История жестокости / Оправданная жестокость"
|
| Название фильма: |
История жестокости / Оправданная жестокость |
|
| Страна-производитель: |
США |
| Английский: |
A History of Violence |
| Жанр: |
боевик / драма / триллер |
| Режиссер: |
Дэвид Кроненберг |
| В ролях: |
Вигго Мортенсен, Мария Белло, Уильям Херт, Эд Харрис, Эштон Холмс, Хейди Хэйес, Стивен МакХэтти, Грег Брик, Питер МакНил, Стив Эрбакл, Джейсон Бэрбек, Дэвид Айрлэнд, Самела Кэй, Морган Келли, Йан Мэттьюс, Эйприл Маллен, Невен Пайкич, Коннор Прайс |
| Год выпуска: |
2005 |
| Наша оценка: |
|
|
Купить |
|
Интересно:
Оскар-2006
-лучшая мужская роль второго плана - Уильям Херт (номинация)
-лучший адаптированный сценарий - Джош Олсон (номинация)
Золотой глобус-2006
-лучшая женская роль в драме - Мария Белло (номинация)
-лучшая драма (номинация)
БАФТА-2006
-лучший адаптированный сценарий - Джон Олсон (номинация)
Сезар-2006
-лучший иностранный фильм - Дэвид Кроненберг (номинация)
Продюсеры: Крис Бендер, Дэвид Кроненберг, Дж. С. Спинк
Сценаристы: Джош Олсон
По мотивам графического романа Джона Вагнера и Винса Лока
Оператор: Питер Сушицки
Композитор: Ховард Шор
Примечание:
Фестивальные премьеры – Канны (16 мая 2005), Торонто (10 сентября 2005).
Бюджет фильма – $ 32 млн.
Убийц из кафе зовут Лиланд и Орсер; это необычная ссылка на актера Лиланда Орсера.
Фильм снят в Торонто, Канада.
История бармен Мика, рассказавшего о своей подружке, которая воткнула ему вилку в плечо, пришла со съемок фильма Дэвида Кроненберга "Мурашки" (1975), когда актриса Линн Лоури действительно воткнула вилку в плечо самому Кроненбергу.
Джон Карпентер появляется в фильме камео как посетитель бара по имени Джозеф.
Джордж Э. Ромеро появляется на мгновение как один из официантов в закусочной.
В России фильм вышел под названием "Оправданная жестокость".
Дополнительная рецензия:
Алексей Дубинский
Лаконичный, стилистически сухой, аскетичный фильм Дэвида Кроненберга, такой образец american independent, вызывает неоднозначную реакцию, прежде всего, потому что кажется намеренно перпендикулярным предыдущему творчеству режиссера. Но это внешне бесстрастное, лапидарное высказывание о природе насилия под конец полностью убеждает, что такую историю можно рассказать визуально скудным языком простых интерьеров и прямолинейно выстроенных бытовых картинок. Кроненберг, отталкиваясь от «романа в картинках» Вагнера и Лока, делает комикс наоборот – скрытый супермен все еще шифруется под обывателя, но экстремальные свои таланты уже воскрешает не ради спокойствия других обывателей, а для сохранения собственной обывательской сущности. Кроненберг с удовольствием выстраивает пространственные архетипы американского кино – заштатный городок, кафетерий, школа, пустыри, провинциальные домишки – и уверенно выдерживает заданную интонацию, пару раз срываясь в язвительность незадолго до финала.
В этих пространствах видимого благополучия и затхлого спокойствия жестокость и насилие разлиты в воздухе, они явлены в родительской обеспокоенности, подростковых стычках, раздраженных комментариях, напряженных взглядах, историях как бы для смеха – «просыпаюсь однажды, а это девчонка мне вилку в плечо воткнула – – ну да, ну да, всякое бывает». По сути, Том Сполл (причем, не вызывает сомнений, что он и есть давний убийца Джои Кьюсак) явную жестокость своего прошлого меняет на жестокость скрытую, полностью растворяясь в системе общественных институтов подавления (школы, где «варится» его старший сын), семейных отношений и механизмов выживания низших классов (две характерные фразы в фильме – родители избитого мальчишки подают на Споллов в суд, а Том не может себе этого позволить; брат Тома Ричи живет в шикарном особняке – он может себе это позволить). Прибывшие ниоткуда в городок Тома бандиты – рудименты его прошлого, инсталляции той части его души, которую он так старательно из себя вытравливал три года, но которая успела закрепить за его телом смертоносные рефлексы. Они, бандиты, протестуют, как когда-то протестовал сам Том, против установленных обществом норм и порядков (и, забегая вперед, вне этих норм живут Карл и Ричи Кьюсак), отвечая на правила звериной жестокостью – отстреливают представителей обслуживающего персонала, вместо того, чтобы расплатиться по счету. Их протест перехлестывается с рефлексами Тома; по злой иронии, побеждает человек, выбравший регламентированный социальный порядок. Том и дальше не столько отвоевывает свое право на «маленькую жизнь», сколько утверждает тотальную власть современного мироустройства.
Таким образом, концептуальное визуальное решение фильма, вошедшее в «оппозицию» с прошлыми лентами Кроненберга, работает и на содержательном уровне – предыдущие его герои уверенно шагали за границу дозволенного и назад не возвращались. Здесь герой возвращается «из-за границы» и пытается перетрансформировать себя в «нормальное состояние». Для этого ему придется убивать, крушить и даже насиловать. Он заслужил – и у него получится.
