Новости

Спустя девять лет на экраны возвращается Джейсон Борн — самый забывчивый и самый недоверчивый герой шпионского кино, персонаж, который сделал полноценной голливудской звездой Мэтта Дэймона. Перед премьерой трейлера новой серии «Лента.ру» созвонилась с Дэймоном, чтобы узнать, есть ли жизнь на Марсе и после ЦРУ.

«Лента.ру»: Мир существенно изменился с тех пор, как мы последний раз видели Джейсона Борна.

Мэтт Дэймон: Кто бы мог подумать, да? Всего десятилетие, но столько всего произошло. Мировой финансовый кризис, откровения Сноудена, революции и войны в арабских странах, развитие кибертехнологий — а значит, и киберпреступлений. Мир изменился, да, и пришло время узнать, каково в этом новом мире место нашего старого знакомого Джейсона Борна.

Не опасались, что Борн в эту новую реальность не очень впишется?

Вовсе нет. Вот ведь что важно — мы не собирались возвращаться к Борну, пока не были бы уверены, что у нас есть действительно интересная и современная история для его новых приключений. Поэтому и пауза получилась такой долгой. Но как только у нас с режиссером Полом Гринграссом в руках оказался сценарий «Джейсона Борна», то все сомнения развеялись. Мы поняли, что сможем снять кино, которое бы не уступало первым трем фильмам франшизы. Да, было важно, чтобы оно не выглядело устаревшим — если первая трилогия принадлежит эпохе президентства Джорджа Буша-младшего с его зарубежными кампаниями и паранойей войны с терроризмом, то новый фильм плоть от плоти сегодняшнего времени.

Изменился ли при этом сам Борн?

Вообще, импульс получить ответ на этот вопрос как раз и был двигателем нашего интереса к новому фильму. Но, с другой стороны, это же Джейсон Борн! (Смеется.) Разве после всего, что он пережил, Борн может спокойно попивать прохладительные напитки на пенсии? Фильма бы из этого точно не вышло. Но в финале «Ультиматума Борна» наш герой хотя и узнавал все про самого себя, успокоения найти не мог. Нельзя сказать, что он победоносно уезжал в закат. Поэтому нам было несложно развить эту мысль — и в начале нового фильма мы видим, что Джейсон все такой же неприкаянный, такой же беспокойный, пребывающий в таком же душевном раздрае, что и раньше. Да, он получил назад свое прежнее имя и личность, но не получил облегчения. Его путешествие в поисках самого себя, в сущности, продолжается — и это все такой же кровавый и опасный путь.

Когда стало известно о начале работы над новым фильмом о Борне, много где сообщалось, что вы будете среди авторов его сценария. Удалось поучаствовать в его написании?

К сожалению, нет, хотя план такой действительно был. Слишком многое вмешалось — я, как вы, наверное, знаете, даже успел побывать на Марсе.(Смеется.) И, что еще сложнее, вернуться! На самом деле, да, над сценарием поработать мне не удалось, но я старался держать руку на пульсе — а Пол Гринграсс и Кристофер Рауз постоянно были на связи, советовались со мной, рассказывали о новых идеях и изменениях. Так что в какой-то мере я поучаствовал в работе над сюжетом тоже.

Каким был подход к съемкам экшена в новой серии? Ведь первая трилогия о Борне в свое время задала не только определенный стандарт качества, но и собственный стиль.

Который немедленно ушел в массы и был позаимствован многими другими режиссерами и фильмами. Да, первая трилогия действительно внесла свой вклад в жанр экшена, и поэтому перед нами стояла непростая задача. Нужно было одновременно и сохранить стиль франшизы и при этом пересмотреть манеру съемки экшен-сцен — потому что наш подход из предыдущих фильмов другие повторяли так часто, что сейчас он свежим уже совсем не кажется. Но я уверен, что все получилось, и «Джейсон Борн» по боевой части никого не разочарует. Работа над этим сиквелом напомнила мне, какой большой вклад в эти фильмы внес Гринграсс — он не устает сыпать идеями, не перестает пробовать новое, не хочет повторяться. Я мало знаю режиссеров настолько же изобретательных.

Каково сниматься в таком кино, когда тебе уже 45, а не 30?

Ой, даже не спрашивайте! (Смеется.) Настрадался я на несколько лет вперед. Изнурительная диета на несколько месяцев, сумасшедшие тренировки — и на съемках тоже не легче. Но вопросом, не слишком ли я стар для этого дерьма, я пока не задаюсь, не подумайте. Знал, на что иду, и горд, что все выдержал.

Ваша карьера длится уже четверть века, по большому счету. Изменился за это время ваш подход к ролям, к профессии в принципе?

Ну, я точно немного поумнел, слава богу, по сравнению с тем временем, когда только начинал играть в кино. Лучше стал понимать себя, хочу верить, что и других тоже. Осознаннее отношусь к кино и к профессии — потому что во времена «Умницы Уилла Хантинга» я, честно говоря, много делал словно на ощупь, больше полагаясь на интуицию и инстинкты. Волнуют ли меня другие персонажи и другие темы? Не знаю. Совершенно точно одно: я год за годом убеждаюсь, что самое главное для меня при выборе проекта — фигура режиссера. Когда работаешь с хорошими, интересными режиссерами, шанс, что выйдет интересное кино, в разы повышается. Понятно, что кино — плод коллективного труда, а в Голливуде правят продюсеры, но режиссеры, которые знают что делают, всегда будут в цене. Я по крайней мере теперь только с такими соглашаюсь работать.

Беседовал Денис Рузаев