Актеры

Россия (russia)
"Сейчас жить гораздо интереснее, чем когда бы то ни было. Огромное количество новых книг, сведений, событий. Создается другая жизнь... Мне очень нравится, что рухнула эта бредовая коммунистическая система. Туча прошла...
Надо дожить до старости, чтобы понять, как все тонко и взаимосвязано вокруг. Нельзя медлить с помощью, откладывать. Порой нужно так мало, чтобы свершилось невероятное. Самое главное совершается всегда на уровне человеческом, а не глобально-государственно-космическом."


Автор: Федор Раззаков
Сайт: People's History
Статья: Алексей Баталов (биография) кн."Секс-символы России", с.175-186.

Алексей Баталов родился в Москве в актерской семье. Его отец - Владимир Баталов - и мать - Нина Ольшевская - были актерами МХАТа. Там же работали дядя и тетя нашего героя: Николай Баталов (это он сыграл роль начальника трудовой колонии Сергеева в фильме "Путевка в жизнь") и Ольга Андровская. Как вспоминает А. Баталов: "У мамы и папы была комнатка во дворе МХАТа, где складывали декорации - на них, в буквальном смысле слова, я и вырос..."
В начале 30-х брак В. Баталова и Н. Ольшевской распался, и последняя вышла замуж за известного писателя Виктора Ардова. Вместе с Алешей они переехали к Ардову - в дом в Садовниках (теперь это улица Татьяны Макаровой).
Чуть позже они купили квартиру в кооперативном доме литераторов. Их соседями этажом выше была семья Мандельштамов. Именно благодаря Осипу Мандельштаму в дом впервые пришла Анна Ахматова, когда приехала из Ленинграда в Москву и остановилась у Мандельштамов. Однако ночью выяснилось, что все спальные места заняты другими гостями, и Ахматову отвели на этаж ниже - к Ардову. А. Баталов вспоминает: "У нас в доме побывали многие известные люди. Когда мне было семь лет, к нам впервые пришла Анна Андреевна Ахматова. Когда она приезжала в Москву, для нее освобождали мою комнату. В ней было шесть метров, когда я ложился, то доставал ногами до противоположной стены, - а она выглядела в этом закутке, как королева...
Мне всегда помогал пример бескомпромиссных людей, живших рядом. Как правило, все они были бедны материально, но компенсировали это духовным богатством. Ахматова, Зощенко, Пастернак, Бродский - я знал этих людей, видел их жизнь...
Меня никто ничему специально не учил, не науськивал, правда, это и не требовалось. Я и без объяснений знал, что моя бабушка, главврач Владимирской больницы, никогда не была врагом народа. И один дедушка не был, и второй, и оба дяди не были. Все они сидели по 58-й статье, считались врагами народа, но что бы мне ни пытались вдолбить в школе пионерские или комсомольские начальники, я никого из родни не предал. Один родственник похоронен в братской могиле во Владимире, второй остался на лесоповале под Кандалакшей... Бабушка умерла, отсидев бог знает сколько лет за то, что была дворянкой и еще кем-то, кем быть возбранялось..."
В июле 1941 года Баталов вместе с матерью был эвакуирован в Татарию - в город Бугульму. Буквально через несколько месяцев после прибытия туда мама нашего героя организовывает там собственный театр. 14-летний сын Алексей занят в театре сначала как рабочий сцены, а затем мама доверяет ему и маленькие роли. Как вспоминает А. Баталов: "Я впервые вышел на сцену с подносиком... Я не обольщался ни судьбой актерской, ни аплодисментами. Что я буду в театре - не сомневался никогда. И что во МХАТе - тоже. Но я понимал: или ты актер, или... Театр тоже не может жить без этих людей, не второсортных, а необходимых..."
После войны Баталовы вернулись в Москву, и наш герой, закончив школу, решил поступать в Школу-студию при МХАТе.
К моменту окончания Школы-студии Баталов был уже женат - его супругой стала дочка художника Константина Ротова, с которой он был знаком с детства. В этом браке на свет появилась девочка, которую счастливые родители назвали Надеждой.
Между тем мечта Баталова сразу после студии попасть в труппу прославленного МХАТа тогда не осуществилась - его призвали в армию. Правда, служить ему пришлось не вдали от дома, а в той же Москве - его зачислили в труппу Центрального Театра Советской Армии. По словам А. Баталова: "Мы круглые сутки охраняли театр, занимались ремонтом, изготавливали декорации. Рабочая сила! А играли мы в свободное от нарядов время, в свое удовольствие..."
Служба нашего героя в армии продолжалась до 1953 года. Вернувшись на гражданку, он получил прекрасный подарок от А. А. Ахматовой - она дала ему денег, чтобы он оделся с ног до головы. Однако Алексей решил истратить их иначе и купил себе автомобиль "Москвич", о котором давно мечтал.
В том же году сбылась еще одна давняя мечта Баталова - его приняли в труппу МХАТа. В то же время он получил приглашение сняться в кино. Отмечу, что до этого нашему герою всего два раза пришлось выходить на съемочную площадку: в 1943 году он снялся в крохотной роли мальчика Леши в фильме "Зоя", в 1952-м - в эпизодической роли Павла Соснова в картине "Служу Советскому Союзу". Как видим, обе роли были слишком малы, чтобы говорить о каком-либо серьезном опыте Баталова в кино. И вдруг режиссер с "Ленфильма" Иосиф Хейфиц разглядел в нем актера, способного на большее. Так наш герой получил главную роль рабочего Алексея Журбина в фильме "Большая семья".
Переживая как актер на съемочной площадке сильную любовную драму, Баталов и в реальной жизни не избежал подобного. В 1954 году он внезапно влюбился. Произошло это в Ленинграде, когда он снимался в очередном фильме И. Хейфица - "Дело Румянцева" (ему досталась главная роль - шофера Саши Румянцева). В те дни в городе на Неве гастролировал цирк, в котором работала молодая цыганская танцовщица Гитана Леонтенко. Эта девушка так понравилась актеру, что он решил во что бы то ни стало с нею познакомиться. Он стал выяснять, где расположились на время гастролей в Ленинграде циркачи, и вдруг узнал, что живут они в той же гостинице, что и он, - в "Европейской". В ресторане этой гостиницы Баталов и познакомился с Гитаной. Однако поначалу их союзу активно мешали родственники девушки - они считали, что Гитана должна встречаться только с цыганом, причем желательно - с циркачом. Молодые не вняли советам родственников девушки, и Баталову открыто пригрозили физической расправой, если он не отстанет от Гитаны. Но он не испугался. Они продолжали встречаться, но о свадьбе пока не помышляли. Их совместной жизни мешали внешние обстоятельства: из-за постоянных гастролей Гитана в основном жила в гостинице, а Баталов - у родителей на Ордынке.
В 1957 году на экраны вышел фильм "Летят журавли" режиссера Михаила Калатозова, в котором Баталов хоть и сыграл небольшую по экранному времени роль - Бориса Бороздина, - однако эта роль стала одной из лучших в актерской биографии нашего героя. И в том, что картина стала единственной игровой полнометражной лентой советского производства, получившей в Каннах в 1958 году "Золотую пальмовую ветвь", была немалая заслуга именно Баталова.
Конец 50-х годов для Баталова прошел под знаком его любимого режиссера - И. Хейфица. Тогда он снялся сразу в двух его картинах: "Дорогой мой человек" и "Дама с собачкой". По словам самого А. Баталова: "Дама с собачкой" была для меня очень важна как поворот к настоящей актерской работе. Просто потому что я мхатовец. Вырос там, и, конечно, надо было сыграть что-то из Чехова. Однако если бы не Хейфиц, который дал мне роль Гурова, за что его очень осуждали, то не видать бы мне классических ролей как своих ушей".
По словам большинства критиков, исполнение роли Гурова было большой принципиальной победой Баталова, заставившей говорить о нем как о зрелом и разностороннем актере.
В 1958 году А. Баталов поставил на "Ленфильме" свою первую самостоятельную работу - фильм "Шинель" по Н. Гоголю.
В 1961 году на "Мосфильме" режиссер Михаил Ромм приступил к съемкам фильма "Девять дней одного года", рассказывающем о физиках-атомщиках. На одну из главных ролей в нем - молодого ученого Гусева, который получил смертельное облучение (прообразом этого человека был режиссер Владимир Скуйбин, который был неизлечимо болен, однако продолжал снимать фильмы), - должен был пробоваться Баталов. О том, как это происходило, рассказывает автор сценария Д. Храбровицкий: "Я обычно всегда, когда пишу, стараюсь представить себе глаза человека, который будет сниматься. Стараюсь писать на актера. И я имел в виду Баталова, которого очень любил еще со времен "Дела Румянцева" и за работу в прекрасной картине "Летят журавли". Мечтал о Баталове. Михаил Ильич Ромм видел Гусева совсем по-другому. Он говорил, что Баталов слишком статичен, что он какой-то заторможенный внешне. "Мне нужен, вы поймите, актер горячий, такой, в котором черт живет. Вот такой нужен актер".
А я стоял за Баталова. Но шансы у меня были не очень велики: Баталов болен. Баталов не может сниматься, Баталову вреден свет. Кроме того, он уже долгое время в Крыму, живет там в Симферополе, лечится в глазной клинике. И все-таки сценарий мы Баталову послали.
Вместо письма, вместо ответа Баталов совершил невероятное. Он, заядлый автомобилист, на своем маленьком, еще первого выпуска "москвичонке", сам за рулем маханул из Симферополя в Москву. Приехал прямо на киностудию "Мосфильм" и сказал: "Я хочу сниматься". Отказать ему было нельзя".
Фильм "Девять дней одного года" вышел на экраны страны в 1962 году и по опросу читателей журнала "Советский экран" был назван лучшим фильмом года. По этому же опросу лучшим актером года в Советском Союзе был назван А. Баталов.
В начале 60-х окончательно устроилась и личная жизнь нашего героя: в 1963 году А. Баталов и Г. Леонтенко поженились. На свадьбу, которая состоялась в комнатке, снимаемой молодоженами на улице Горького, пришло много гостей: актеры, художники... Не проигнорировали это событие и родители молодых.
В этом браке у них родилась дочка, которой дали красивое имя Мария. В роддоме все любовались новорожденной, такой она была хорошенькой. Однако врачи почему-то отводили глаза. Оказалось, что у девочки неизлечимая болезнь...
В 1965 году Баталов экранизировал детскую сказку Ю. Олеши "Три толстяка", причем сам сыграл в ней одну из главных ролей - Тибула. Стоит отметить, что эта роль потребовала от актера большого труда: так как Баталов всегда старался обходиться на съемочной площадке без дублеров, ему и в этот раз пришлось делать все самому. Например, в одном из эпизодов его герою нужно было пройти по проволоке, протянутой между домами. На то, чтобы выполнить трюк самому, ему потребовалось учиться этому год и два месяца!
Фильм "Три толстяка" имел большой успех у публики.
В 70-е годы Баталов часто выезжал с творческими концертами в глубинку. Иногда там с ним происходили забавные истории. Об одной из них он поведает нам сам: "Я участвовал в днях культуры в какой-то южной республике. Помню, там рос хлопок и паслись овцы. После того как закончились выступления в столице, главный местный начальник, партийный секретарь, предложил мне съездить в глубинку, встретиться с настоящими тружениками. Поехали. Пять массивных черных машин запылили по степи. Добрались до какого-то стойбища. Собрали людей. Я вышел, преисполненный самоуважения (все же не такой подлец, не поленился добраться до подлинных героев труда), и стал что-то вслух читать. Замечаю, публика как-то странно себя ведет- не реагирует на мои слова. Я забеспокоился и в антракте обратился к местным товарищам: что не так? Те замахали руками, мол, все замечательно. Почему же, спрашиваю, зрители столь безучастны? А они, отвечают мне, по-русски ни слова не понимают... Самое ужасное, что мне и второе отделение отрабатывать пришлось: люди ведь ждали артиста..."
В 1979 году в творческой судьбе Баталова произошло событие, которое вновь вовлекло его в настоящий водоворот зрительской любви. Речь, конечно же, идет о роли Гоши в фильме Владимира Меньшова "Москва слезам не верит". Но расскажем обо всем по порядку.
На роль Гоши пробовались многие популярные актеры, однако ни один из них не устраивал по-настоящему режиссера. Вся съемочная группа металась в поисках этого актера, но найти никак не могла. И тогда в дело вмешался случай. В один из дней В. Меньшов сел к своему телевизору и посмотрел фильм "Дорогой мой человек". Роль молодого врача Володи Устименко в нем играл Баталов. Увидев и, главное, вспомнив этого актера, Меньшов внезапно понял, что именно он и будет играть роль Гоши. Однако другие участники съемочной группы, узнав, на ком остановил свой выбор режиссер, отнеслись к этому скептически. Все прекрасно были осведомлены о том, как дотошно отбирает для себя роли этот актер. Но рискнуть все-таки решили.
Позднее Баталов так объяснил свое решение сняться в этой роли: "Вот Гоша - все вроде с ним понятно: надо, чтобы у героини все кончилось хорошо. Но как только я прочитал, понял, что это не тот канонический, установленный государством рабочий, который уже сотни раз был на экране, - это другой совсем человек. Выйдет, не выйдет-это второй вопрос, но это интересно делать..."
Фильм "Москва слезам не верит" вышел на экраны страны в 1980 году и мгновенно стал фаворитом сезона. Слава этого фильма перешагнула тогда далеко за пределы Советского Союза: в 1980 году он был удостоен высшей награды американской Академии киноискусств - премии "Оскар". Как вспоминает сам А. Баталов: "По Москве долго ходили упорные слухи, что это провокация. Не могли поверить, что американцы дадут "Оскара" не экранизации Достоевского или Пастернака, а классическому советскому фильму. Потом мне рассказывали, что тогда в Лос-Анджелесе за наградой вышел под хохот зала уполномоченный товарищ в наглухо застегнутом пиджаке..."
На волне успеха от этого фильма Баталов вполне мог совершить новый рывок в своем актерском творчестве, так как предложения сниматься стали тогда поступать к нему одно за другим. Однако он этим шансом сознательно не воспользовался. Единственное исключение он сделал для режиссера Дмитрия Светозарова, согласившись сняться в роли директора конструкторского бюро в картине "Скорость". Возможно, что это согласие было связано с тем, что фильм рассказывал о гонщиках, а наш герой, как известно, всегда был заядлым автомобилистом.
"Скорость" стала последней картиной Баталова, так как в последующие 15 лет он больше нигде не снимался.
Он до сих пор так и преподает во ВГИКе (является там деканом) и пользуется среди студентов огромным авторитетом. Написал две книги: "Судьба и ремесло" и "Диалоги в антракте". Одно время его зазвали на телевидение, где он сообщал... прогноз погоды. Затем предложили вести одну из новых передач. Сначала он согласился, однако затем передумал участвовать в этом проекте. Передача была явно коммерческой, а работать только за деньги А. Баталов не умеет. Он даже в рекламе снялся только потому, что там шла речь о лечении инвалидов детства. Как мы помним, его младшая дочь Маша тоже серьезно больна. Рассказывает А. Баталов: "Травма невероятной степени сложности. Машка каждый день насквозь мокрая от пота: по три-четыре часа занимается, тренирует руки, ноги... Тут одной операцией ничего не решишь.
Машка прочитала гораздо больше, чем я. Занимается французским языком, хотя ей трудно говорить. Я серьезно говорю: ни разу "Божественную комедию" не дочитал до конца. А Машка прочла и Библию, и Евангелие. Она самая последовательная из нас. В ней нет суеты. В церковь я вожу ее редко. Это каждый раз серьезное событие. Настоящий выезд. Вообще если что и держит меня здесь, то это Машка, потому что мне надо всеми силами ей помогать. Бог знает из каких ситуаций я выходил живым... Я всем на свете болел, попадал в аварии, разбивался на съемках. Такие случаи врачи обычно называют чудом. Я просто знаю, что есть у меня дело настоящее, не то что бельведер пристроить..."
Летом 1994 года на фестивале "Созвездие" Баталов был отмечай призом "За большой вклад в киноискусство". "Я был очень этому рад, потому что признание своих - это совсем другое, нежели признание публики. Это тоже то, без чего актер не может существовать. И когда я увидел, что люди, сидевшие в зале, - актеры, режиссеры, там не было случайных людей, - так ко мне относятся, это была огромная радость...
Как я нынче живу? Недавно я вел специальный курс в Канаде, мы занимались Чеховым, "Тремя сестрами". Все, на мой взгляд, прошло просто прекрасно. До этого со мной уже имели дело около двадцати очень солидных учебных заведений Америки. А дома?.. Вот сейчас лежат три сценария, не очень интересные, потому что похожи один на другой.
Свободные дни выпадают у меня очень редко. В такие дни я обычно ничего не делаю. А если настроение плохое или нервничаю, начинаю что-нибудь руками делать. Я ведь и механиком был, машину могу собрать и разобрать. Рисовал. Строгал...
Сейчас жить гораздо интереснее, чем когда бы то ни было. Огромное количество новых книг, сведений, событий. Создается другая жизнь... Мне очень нравится, что рухнула эта бредовая коммунистическая система. Туча прошла...
Надо дожить до старости, чтобы понять, как все тонко и взаимосвязано вокруг. Нельзя медлить с помощью, откладывать. Порой нужно так мало, чтобы свершилось невероятное. Самое главное совершается всегда на уровне человеческом, а не глобально-государственно-космическом.
Я каждый день должен сделать что-то конкретное, чтобы, придя домой, спокойно сесть в кресло и выпить свой чай..."

Автор: Геннадий Сухин
Сайт: Алфавит (газета)
Статья: Комплекс независимости

Читателям не нужно представлять моего собеседника. Народный артист, лауреат, профессор. К "секс-символам" и "плейбоям", которыми в наше время обзывают всех подряд, его никогда не относили. Эпитеты были иные: "замечательный", "умнейший", "интеллигентный". Он прекрасный рассказчик. Цикл передач "Прогулки с Баталовым", показанный на ТВЦ, был удостоен национальной премии в области документального кино и телевидения "Лавровая ветвь".
С народным артистом СССР беседует наш корреспондент Геннадий Сухин.
– Алексей Владимирович, в вас, наверное, были влюблены все советские женщины? Думаю, они продолжают любить вас и сегодня.
– Недавно мне сказали, что в каком-то опросе я попал в число действующих кумиров экрана. Удивился. Я-то уже думал, что "всё!", а зрители, оказывается, помнят. Когда лет пять назад на вручении мне премии "Созвездия" "За выдающийся вклад в профессию" увидел, что сидевшие в зале актёры и режиссёры так ко мне относятся, это стало огромной радостью.
Не верьте актёру, если он говорит, что устал от популярности, поклонниц и их писем. Он кривит душой: актёр не может жить без публики, и когда она отворачивается от него, он перестает существовать. К сожалению, всё быстро проходит, забывается, судьба актёра порой складывается из нечастых озарений, кумирами становятся ненадолго. Вот сегодня это удалось, сегодня это заблистало. А что будет завтра – Бог весть.
– Если бы ваши герои очутились в дне сегодняшнем? Давайте пофантазируем вместе.
– Классику тоже берём? Ну, тогда Гуров из "Дамы с собачкой", он домовладелец, и ему нынче хорошо должно быть. Современники? Саша Румянцев (фильм "Дело Румянцева". – Г.С.) постарел, конечно. И, наверное, остался без работы – сейчас ведь только молодых везде берут. Ну, может, он машины стал ремонтировать. На пенсию ведь не проживешь. А человеку нужно продолжать жить. Он же не корова: вот "насыпали" мне пенсию, и "стою-жую"? Но зарабатывание на пропитание тем плохо, что зарабатываешь не тем, что мог бы делать хорошо.
– В нынешних "мафиях" кого-то из своих героев видите?
– Ну, это вряд ли: Устименко ("Дорогой мой человек")? Даже смешно предположить. Саша Румянцев? Да он же правдолюбец, правдолюбие – качество невыгодное. Нет, он скорее сегодня будет стоять с плакатом "Отдайте нам наше!". Вот если только Протасов из "Живого трупа"?.. Впрочем, нет. Он и тогда не принимал свой мир, и этот бы не принял.
– А Гоша, которым вы с режиссёром Меньшовым обманули толпы одиноких советских женщин в фильме "Москва слезам не верит"?
– Я прекрасно понимал, что Гоша нужен был авторам фильма, чтобы каким-то образом завершить двухсерийные страдания несчастной женщины. Но на третий день он мог бы вдарить её бутылкой по голове. А почему нет? Гоша от первой жены ушёл, пристаёт к незнакомой женщине в электричке, пьёт, дерётся. "Одинокие советские женщины" не рассмотрели моего героя как следует.
– Сегодня много говорят о том, что "Россия возродится провинцией".
– Думаю, талант рождается независимо ни от географии, ни от политического или экономического состояния общества. Талант – от Бога. Нынче Москва – большая гастрольная площадка для приезжих. Кому-то может и повезти. Но здесь невероятно трудно пробиться, тем более удержаться. У нас очень любят говорить: "Вот в цивилизованных странах..." А в этих цивилизованных странах творятся те же безобразия, что и у нас. Там тоже есть высокопоставленные воры. Мы постепенно становимся гражданами мира. А что касается "гибели культуры", то это че-пу-ха! Человек живёт очень мало, поэтому ему и кажется, что именно с него всё началось и при нём же всё и закончится. А возрождаться Россия будет талантами, которые живут везде.
– У ваших учеников во ВГИКе существует некий "комплекс провинциала"? Ведь они ещё только должны себя утвердить в столице...
– Если и существует, то скорее в личной жизни. Уклад жизни, который их сформировал, чрезвычайно важен до сцены. А на сцене важно, как ты играешь, независимо от того, откуда ты приехал. Я вообще-то педагогом стал случайно. После кончины Бориса Бабочкина его курс остался неприкаянным. И чтобы не играть секретарей парткомов или колхозных активистов, я согласился его довести. С тех пор, то есть с 1975 года, работаю со студентами, в основном с приезжими. С "республиканскими" курсами, как их тогда называли. Была замечательная киргизская мастерская, украинская, белорусская. Разумеется, ребята из провинции в быту менее устроены – живут в общежитии. Они как бы дороже заплатили за своё обучение (даже в те времена, когда за учёбу вообще не платили). Они не просто забежали на экзамен, а ехали с определённой целью, готовились. Я к таким абитуриентам внутренне расположен, жду, что они должны сделать что-то серьёзное. Разумеется, есть и прекрасные столичные ребята, деление на Москву и "глубинку" – не гарантия конечного результата. Во всяком случае, я с радостью готов научить своих студентов всему, что сам умею.
– Когда юный уроженец города Владимира Алёша Баталов начинал покорять столицу, у него тоже был этот комплекс провинциала?
– Я же москвич. Меня только родили во Владимире. Потом регулярно ездил туда к бабушке с дедушкой, пока их не расстреляли. А жил я с папой и мамой буквально в самом МХАТе, есть там такой переулочек. Квартира наша была на одной лестничной клетке с квартирой дяди Васи Качалова. Очень трогало, что соседи со мной всегда так ласково здоровались: "Здравствуй, Алёшенька!" Не было страшно ни во двор ночью выйти, ни в сараи во время игры прятаться. Я сроду не знал, что такое "песочница"! В основном гулял среди декораций, которые позднее сам и раскрашивал. Для меня привычнее было видеть загримированную физиономию, чем обычное лицо. На сцену Художественного театра "выходить" начал едва ли не с первого своего шага. А поскольку я родился в семье актёров, то и профессию не выбирал, мне на роду было написано стать актёром. Когда-то на сцене МХАТа играли сразу девять моих прямых родственников: Ольга Андровская, Николай и Владимир Баталовы, Виктор Станицын... Я, правда, много позже понял, каких людей рядом со мной судьба поставила! Мне как-то сказали: "Ты человек НЕАНДЕРсталинской эпохи". Поэтому я сегодня не хочу делать вид, что освоил новую жизнь, лучше уж и не буду её осваивать.
А насчёт комплексов... У меня другой комплекс был – тоже гадость, между нами говоря. Я учился в Школе-студии МХАТ в мастерской у своего дяди, Виктора Станицына. О любом моём достижении говорили: "Ну, конечно, это его Андровская научила" или "Разумеется, это они позвонили, и его взяли". И я хотел доказать, что и сам, несмотря на своих именитых родственников, чего-то сто ’ ю. Во время работы над дипломным спектаклем по рассказам Чехова я бывал у вдовы писателя – Ольги Леонардовны Книппер. И вот отыграли мы спектакль, вышли следом за ней в вестибюль. Она мне так лукаво улыбается: "Ну, артист, давай я тебе диплом подпишу". Я растерялся, отнекиваться начал. Ольга Леонардовна пристально на меня посмотрела, и на лице её появилось выражение задумчивой грусти, мол, "неси, дурак, потом поймёшь".
– В театре и в кино вы играли начиная лет с пятнадцати?
– Кино у меня могло получиться и в тринадцать – родители не пустили сниматься в фильме "Тимур и его команда". Но позже, когда режиссёр Арнштам снимал картину о Зое Космодемьянской, весь наш класс взяли изображать её одноклассников. Я должен был какую-то фразу произнести. Помню, руки-ноги мои окаменели, голос исчез, выражение лица (я чувствовал) стало абсолютно идиотским. Может, именно поэтому после "Зои" я много лет был не годен для кино?
А на сцену я вышел лет в пятнадцать. Мама и мы (я и братья мои по отчиму, писателю Виктору Ефимовичу Ардову, Миша и Боря Ардовы) скитались в эвакуации, искали, где хлеб и картошка дешевле. Бугульма, Свердловск, Чистополь, Казань... В этих городах мама, актриса Нина Антоновна Ольшевская, работала в маленьких театриках. А я декорации таскал, пока мне не доверили "кушать подано". Но там, в тылу, были госпитали, где артисты выступали перед ранеными. И вот стоишь перед ними, что-то рассказываешь, а на тебя из-под бинтов глаза смотрят. Я понимал, что эти ребята, у которых рук-ног не было, а иногда и половины лица, и есть те люди, которые защитили тебя. Они сделали всё, чтобы ты стоял перед ними невредимым. Они там встали, чтобы я мог жить.
– Вы однажды сказали: "Всё равно я остаюсь мальчиком войны".
– А куда от этого денешься? День Победы у всех был самым счастливым днём – днём всехрождения. А для меня – ещё и личным праздником: отец, дядя, двоюродный брат вернулись с войны. И ничего более чистого, искреннего в моей жизни не случилось. И слава Богу! Получив роль в фильме "Летят журавли"... Да какая там роль! Это история о близких мне людях. И как радостно, что из множества картин о войне зрители сердцем выбрали именно "Журавлей", – вот уже сорок пять лет они остаются живой картиной.
– Ваш отец Владимир в титрах фильмов значился как "Аталов", а дядя Николай – всегда Баталовым. Вы интересовались, откуда пошла ваша фамилия?
– Думаю, от слова "бота ‘ло" – вешали такое приспособление коровам на шею. Правда, дядя уверял, что пошёл наш род от Баталини – был такой цирюльник при дворе Екатерины II. Но во МХАТе и не такое придумывали! Знаю, что есть целая деревня Баталовых. А по поводу псевдонима "Аталов" я вот что скажу: Станиславский запрещал актёрам-родственникам иметь одну и ту же фамилию. Ольга Николаевна носила фамилию Андровская, хотя была она женой Николая Баталова. Папа, пока был жив дядя, назывался Аталовым.
– Анна Ахматова говорила, что всех великих "сделали женщины". Кто "сделал" вас?
– Семья. И женщины, конечно. В том числе и Анна Андреевна. Она появилась в нашем доме на Ордынке, когда мне было семь лет. Я это хорошо помню, потому что тогда тяжело болел скарлатиной. Но приехала тётя из Ленинграда, и меня переложили на другой диван. А она (женщина с чёлкой) на мой диван прилегла. Потом я стал считать её своей бабушкой. Ахматова, хотя и сама всегда нуждалась, дала мне денег, чтобы я после армии с ног до головы оделся – у меня, кроме военной формы, ничего не было. А я взял и купил подержанный "Москвич", первую машину в своей жизни!
– Вы из Школы-студии МХАТ выпускались как характерный герой?
– Да, в "героя-современника" меня кино переделало. Но вообще мне не довелось сыграть героя, стопроцентно себе адекватного. Физик Гусев, чеховский Гуров, шофёр Саша Румянцев мало общего имеют с моим собственным характером. Но всегда находились люди, узнававшие в моих экранных героях себя. Критики писали о Гоше: "Таких не бывает!" А у меня хранится письмо, в котором написано: "Вы сыграли мою судьбу". Да и вообще, "мой образ", "моя тема" – всё это актёрские байки. Не позвали тебя на роль "героя современности", так и сиди себе дома – хрен ты его сыграешь! А режиссёр Иосиф Ефимович Хейфиц из мальчика "запаса" МХАТа сделал актёра кино, к которому приклеили этот образ (фильм "Дело Румянцевых". – Ред.). Так что все претензии на предмет "классика современности" к Иосифу Ефимовичу!
– А что вы скажете по поводу своего имиджа "настоящего мужчины"?
– А я только играл роль настоящего мужчины. Да я и артист-то не "настоящий"! Никогда не комплексовал по поводу упущенных ролей, неиспользованных возможностей. Делал то, что мне нравится, никуда не торопился. Моё самочувствие складывалось из более личностных компонентов, нежели профессиональная востребованность. Я просто Баталов.


Автор: Игорь Изгаршев
Сайт: Аргументы И Факты
Статья: Алексей Баталов. О тайных свиданиях и настоящем деле

60 лет…
…СО ДНЯ выхода на экраны первого фильма с его участием — картины «Зоя». Правда, в ленте о героине-комсомолке Зое Космодемьянской 15-летний Алеша сыграл совсем крошечную роль. Небольшой, но честно заработанный гонорар для находившейся в эвакуации семьи был совсем нелишним.
О том, что в мире существуют какие-то другие профессии, кроме актерской, Баталов, конечно же, знал. Но себя нигде, кроме как на сцене, не видел. «Я же жил с папой и мамой буквально в самом МХАТе, — вспоминает Алексей Владимирович. — Квартира наша была на одной лестничной клетке с квартирой дяди Васи Качалова». Соседом его родителей был Осип Мандельштам. И когда приехавшей к нему в гости Анне Ахматовой не хватило для ночевки места, поэтесса пришла к Ардовым. (После того как родители Алексея разошлись, его воспитывал отчим — известный писатель-сатирик Виктор Ардов.) Для Баталова великая поэтесса станет просто «тетей Аней», которую он считал почти своей бабушкой и которая позволяла ему выступать с шутливыми пародиями на свои бессмертные стихи.
Когда Алексей вернулся из армии, Анна Андреевна дала ему крупную сумму денег, чтобы молодой человек приоделся. Но Баталов на все деньги купил машину «Москвич» и стал, пожалуй, единственным молодым актером МХАТа, лихо подруливавшим к зданию театра на персональном авто.
Одно время в прославленном театре служило сразу девять представителей славного семейства Баталовых. Правда, на афише они значились под разными именами. «Станиславский запрещал актерам-родственникам иметь одну и ту же фамилию, — рассказывает Алексей Владимирович.- Поэтому Ольга Николаевна носила фамилию Андровская, хотя была женой дяди Коли (Николай Баталов широкому зрителю известен главной ролью в фильме «Путевка в жизнь». — Ред.). Папа, пока был жив дядя, назывался Аталовым. Кстати, дядя утверждал, что наш род пошел от Баталини — был такой цирюльник при дворе Екатерины II».
40 лет…
…ПРОШЛО с тех пор, как народный любимец связал свою жизнь с цирковой актрисой Гитаной Леонтенко. Еще студентом Школы-студии МХАТ Баталов женился на дочери известного художника Константина Ротова, которая родила ему дочь Надежду (вскоре они разошлись). Но во время съемок фильма «Дело Румянцева» Алексей Владимирович познакомился с красавицей-циркачкой, оказавшейся его соседкой по гостинице «Европейская». В течение девяти лет влюбленные были вынуждены встречаться тайно, так как родственники Гитаны настаивали, что мужем цыганки может стать только цыган. «Это была сильнейшая любовная драма, — говорит Баталов. — Родственники Гитаны препятствовали браку, грозили физической расправой. Но в 1963 году мы поженились».
У молодой семьи появилась дочь Мария. К сожалению, ребенок родился тяжелобольным. «Будучи от природы одаренным ребенком, она ограничена в движении, — сказал актер «Аргументам и фактам». — Травма невероятной степени сложности. Машка каждый день насквозь мокрая от пота: по три-четыре часа занимается, тренирует ноги, руки. Она прочитала гораздо больше, чем я. Занимается французским языком, хотя ей трудно говорить. Я честно признаюсь: ни разу «Божественную комедию» не дочитал до конца. А Машка прочитала и Библию, и Евангелие… Вообще, если что и держит меня на Земле, то это дочь, потому что мне надо всеми силами ей помогать. Бог знает, из каких ситуаций я выходил живым. Всем на свете болел, попадал в аварии, разбивался на съемках. Такие случаи врачи обычно называют чудом. А я просто знаю, что у меня есть настоящее дело».
20 лет…
…БАТАЛОВ не снимается в кино. В это трудно поверить, но последний раз на съемочную площадку народный артист СССР выходил в 1983 году, когда согласился сняться в фильме Дмитрия Светозарова «Скорость». По словам знакомых актера, согласие на роль он дал исключительно из-за своего увлечения автомобилями. После триумфального выхода на экраны картины Владимира Меньшова «Москва слезам не верит» (хотя, получив от Баталова первоначально категорический отказ, роль Гоши Меньшов чуть было не отдал Вячеславу Тихонову) актера перестал интересовать кинематограф.
Все свое время Алексей Владимирович посвящает студентам ВГИКа, деканом актерского факультета которого он является. И, конечно же, семье. «Свободные дни у меня выпадают очень редко. В такие дни я обычно ничем не занимаюсь. А если настроение плохое или нервничаю, начинаю что-нибудь руками делать. Я ведь и механиком был, машину могу собрать и разобрать».
Главной целью своей жизни Баталов, «человек неандерсталинской эпохи», как он сам себя называет, считает помощь людям: «Я стараюсь помочь другим, и это — уж поверьте — единственное, чем стоит заниматься. Надо помогать не абстрактной молодежи, не старикам вообще, а конкретному нищему, конкретному больному, старухе, которая ходит в целлофановых пакетах вместо калош. С годами начинаешь понимать, что дело не в лаврах и заработках, а в том, чтобы тебе хотелось помочь человеку — любому человеку, необязательно кому-то из твоих родных и близких. Я хорошо прожил свою жизнь. Да, небогато, без больших карьерных всплесков, но я никогда никого не оскорбил, ничем не поступился. Есть люди, которые вспомнят меня добром. А это не так уж мало, правда?»


Сайт: Известия
Статья: АЛЕКСЕЙ БАТАЛОВ: "В СВОЕЙ ЖИЗНИ Я БЫ ПОПРАВИЛ ВСЕ - И С САМОГО НАЧАЛА"

Предыстория
Баталова ждут к двенадцати, но он появляется к трем. При этом он не поднимался по лестнице: завкафедрой материализуется прямо возле своего кабинета, за спинами поджидающей его съемочной группы телевидения. Он мил и доброжелателен, но интервью давать не собирается: "Котик, ко мне приходят каждый день, и я всем отказываю. Юбилей юбилеем, но работать-то нужно".
В результате мы договариваемся на завтра: "Я снимаюсь для ВГИКа..."
Кивок в сторону мальчика с бородой:
- А вот, кстати, и режиссер. Съемка у нас в три? Так ты, милый, к трем и подходи. Найдешь четвертый павильон (направо, налево и опять направо), а в нем - меня. Там будет время, мы и потолкуем.
Три часа, ВГИК, четвертый павильон. Баталова ждут молодой человек с бородкой, директор картины, вооруженный старой кинокамерой оператор и еще человек шесть. Они собираются снимать "Летопись ВГИКа", но Баталова нет.
По коридорам бегают хорошенькие вгиковские студентки, студенты фехтуют на швабрах, у дверей кафедры актерского мастерства переминается съемочная группа с канала "Культура". А Баталова нет: говорят, что он не собирался приезжать раньше четырех-пяти часов. Его пальто и сумка на месте, но это ничего не значит. У Константина Сергеевича Станиславского для таких случаев имелось специальное пальто.
Баталов материализуется за спинами телевизионных людей и проходит в комнату, потирая руки и осторожно жалуясь на московские пробки.
- Ох уж эти машины, ох, машины...
Внезапно он начинает тревожиться: "А вы меня не о ВГИКе собираетесь спрашивать? Тогда надо позвать декана, я ведь ничего не знаю. Ни сколько у нас учится студентов, ни..."
Нет, его будут спрашивать о другом.
Перед кафедрой актерского мастерства появился усталый, обремененный годами, популярностью и ненужным ему юбилеем человек, но во время съемок Баталов расцветает. Причина этого: корреспондент канала "Культура" - маленькая блондинка Полина Ермолаева. Нервно охорашивающаяся журналистка и юбиляр выходят во вгиковский коридор, за плечами у сбросившего лет сорок Баталова разворачивается огромный, сияющий павлиний хвост.
- Вы говорите, что я никогда не играл подонков? А герой "Дамы с собачкой" Дмитрий Дмитриевич Гуров? Человек провожает в школу дочку и, не проверив, есть ли у девочки обед, отправляется в гостиницу и кувыркается в постели с бабой. Потом он приходит домой, к жене, на деньги которой живет, и рассказывает, как устал на службе. А толстовский Федя Протасов? Этот молодец стал жить с цыганкой и усадил беременную жену на скамью подсудимых!
Баталов заводится и сыплет парадоксами: разговор изящно перепрыгивает на папу римского, "престарелого горнолыжника", отчеканившего к собственному юбилею золотую монету со своим изображением (а как же евангельский завет "отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу"). Тут к нему подходит корреспондент "Известий". Юбиляр его не узнает и на всякий случай снова стареет.
- Так мы с тобой договаривались? Но у меня сейчас съемки для ВГИКа. А впрочем, это ничего: там будет время, мы и потолкуем... Вот только как найти четвертый павильон?
- Направо, налево и опять направо.
- Молодец. Но сначала зайдем в сортир.
И пошли в сортир.
По дороге корреспондент вытащил диктофон.
От сортира до курилки
- Алексей Владимирович, все вас очень любят. Нет отбоя от телеканалов, о газетчиках я и не говорю...
- Без этого людям искусства плохо. Оставшись без внимания, они болеют - или умирают. Я знал таких, я не шучу. Но что до меня, то я нисколько не обольщаюсь. Все дело в будущих выборах.
- ?!
- Да-да, не поднимай брови. Впереди выборы, и в телевизоре должно быть как можно больше известных людей.
- Чем же ваш юбилей может быть полезен выборам?
- Еще одним праздником на телеэкране...
Они уже шли в павильон номер четыре.
Там Баталова ждал мальчик с бородой и старая телекамера. На сделанном из куска картона столе лежал надкусанный бутерброд. Баталова усадили в высокое кресло, режиссер спросил его о том, как он работал со своим телом, когда был молодым актером.
И он начал отвечать, но вскоре выяснилось, что вопрос - лишь повод, а на самом деле юбиляра интересует другое. Алексей Баталов рассказывал о случайности актерской профессии: режиссеры его заметили, потому что он был похож на киногероев пятидесятых годов: такой же тип лица и глаза голубые... Здесь сломалась кинокамера, и Баталов вышел покурить, захватив с собой корреспондента. Тот вынул диктофон - и покраснел. Происходящее напоминало бесконечный журналистский конвейер: за сегодняшний день Баталова уже несколько раз спросили об одном и том же.
Впрочем, одно исключение было - еще никто не говорил с ним о семье.
- Алексей Владимирович, расскажите о своей мхатовской родословной.
- Я живу во времени, где все смешалось, все совпало: мой дядя, знаменитый Николай Баталов, тетя Леля, Ольга Николаевна Андровская, родители, тоже бывшие артистами исчезнувшего, старого МХАТа... У мамы и папы была комнатка во дворе Художественного театра, где складывали декорации - на них, в буквальном смысле слова, я и вырос.
Говорили, что я променял МХАТ на кино. Это не так: я остался вполне мхатовским человеком. Видишь значок? (Баталов показывает на свой лацкан - значка там нет.) Это моего отца значок. На нем должно быть отцовское имя, но здесь написано не Владимир Баталов, а Аталов. Мхатовский актер зарабатывал свое имя, это был актерский образ. Баталов мог быть только один - Николай Баталов, тот, кто играет Фигаро и Ваську Окорока в "Бронепоезде", а не какой-то седьмой солдат.
Они все потеряли имена. Сын Лужского стал Калужским. Жена дяди Николая должна была быть Баталовой, а стала Андровской. Между нами говоря, она и не Андровская. Там бог знает что делалось.
- Вы ведь и Станицыну сродни?
- Он тоже мой дядя. Станицын был женат на моей тетке, актрисе МХАТ. В семье было две девочки и два мальчика: Муся и Зина, Володя и Николай. Один стал Аталовым, другой остался Баталовым, третья назвалась Веревкиной.... А четвертая вообще хрен знает как.
- Потом вашим отчимом стал Виктор Ардов, замечательный писатель-юморист, один из самых остроумных людей своего времени...
- Я же маленький был, котик, когда родители расставались, мне едва исполнилось три года. Я не ощутил разрыва. И потом: родители давно знали Ардова, папа продолжал к нам приходить - нормальные отношения сохранялись до самого конца... К тому же Витя был совершенно замечательный, добрый и милый человек. Он страдал пороком сердца, желтый билет, как говорится, "на голове", но как только началась война, пошел во фронтовые корреспонденты. Родительский развод для меня стал переездом из мхатовского двора в маленькую квартирку на Ордынке.
Она находилась в первом в Москве, сейчас снесенном, доме писателей: там жили Ильф и Петров, Мате Залка, Мандельштам. Эту квартирку мама и Витя разыграли в карты с Шостаковичем - им выдали талончики, а кто где будет жить, решила партия в шестьдесят шесть. Карты они любили: бывало, уйдет последний гость часа в два-три ночи, мама с Ардовым перекинутся в шестьдесят шесть - и спать...
Подожди - давай посмотрим, что там делается.
Камеру починили, Баталов вновь уселся перед оператором. На этот раз его спросили о том, как он пришел во ВГИК: оказывается, дело было в Чапаеве. Борис Андреевич Бабочкин набрал курс и умер. Тогда курс достался Баталову. На этот раз камера ломается минут через пятнадцать.
Кто-то тихо шепчет: "Он хоть сидит смирно, другой бы давно пустил в нас матом". Баталов разводит руками и встает: "Такая техника и должна быть во ВГИКе - студенту надо уметь преодолевать трудности". Он выходит в коридор, одновременно прикуривая сигарету и беря корреспондента за пуговицу: "Хорошие ребята, но неопытные, работать с железом еще не умеют". Звонит мобильный телефон:
- Да, я все еще снимаюсь. Какие деньги? Это нужно ВГИКу - если бы мне платили, я послал бы всех к черту еще час назад...
... Ну что, милый, на чем мы остановились?
Мы остановились на доме.
Об Анне Ахматовой и валенке Станиславского
- Ардов был человеком феноменальной доброты, наш дом был открыт для людей. Поэтому и Ахматова у нас жила: могла поселиться у любого из своих московских друзей и поклонников (а их было много), а останавливалась у нас. Она жила в той маленькой комнате, что считалась моей: шесть квадратных метров, меньше двух шагов вправо и влево. Когда я ложился, то доставал ногами до противоположной стены.
И отдыхать она всегда ездила с мамой. Анна Андреевна умерла, когда они жили в подмосковном санатории. Ей должны были сделать укол, и она попросила маму выйти за дверь - ведь это так некрасиво... Через минуту ее не стало.
- Вы пришли во МХАТ в пятидесятые годы. Театр Станиславского и Немировича-Данченко закончился, Ефремов еще не пришел, МХАТ стал театром детей и внуков звезд - и они не всегда были так талантливы, как вы...
- А я во МХАТе вообще на побегушках был, я ничего сыграть и не успел. Ушел из театра на самом интересном месте - когда предложили ввестись в "Трех сестер" на роль Тузенбаха.
- Было ощущение, что из театра улетает жизнь?
- Нет - ведь еще были живы те, кто помнил Станиславского. Во МХАТе работали Москвин, Тарханов, Ливанов... Ольга Леонардовна Книппер-Чехова была жива. Качалов был жив.
На одной из притолок еще висел валенок, прибитый ради здоровья Станиславского: он гримировался в маленькой нише, и на сцену надо было подниматься по узенькой лесенке-боковушечке. Станиславский был огромного роста: войдет в образ, зазернится - и врежется в притолоку. Тогда на нее приделали валенок.
Молодые актеры получали во МХАТе восемьсот сорок дореформенных рублей - и это было очень хорошо. Но уже появилось кино; о нем мечтали решительно все. Причина была той же, по которой сегодня все хотят вылезти в телевизор: о тебе мгновенно узнавало огромное количество людей. Кстати говоря, из Школы-студии МХАТ тогда отчисляли за киносъемки.
Во МХАТе даже ведущие артисты годами сидели без ролей - для себя я такого не хотел. Поэтому я был абсолютно счастлив, когда позвали в кино.
Я принес завтруппой заявление об уходе, и он от ужаса начал бегать по кабинету, а я, по его словам, на какое-то мгновение лишился чувств. Уезжая из Москвы, я терял не только МХАТ - пропадала московская прописка. Нынче хотя бы можно ночевать на вокзалах, а тогда с этим было строго.
Но все мои мхатовские родственники меня поддержали. Никто не говорил: опомнись, ты рискуешь, держись за первый театр страны. И я оставил Москву и уехал в Ленинград к Иосифу Хейфицу. После я снимался у других режиссеров, но Хейфиц сделал из меня актера, как папа Карло - Буратино. Взял одно полено из груды и вырезал из него Баталова - без Хейфица меня в моем нынешнем качестве бы не было.
В Ленинграде у меня началась очень счастливая жизнь. Я состоял в штате "Ленфильма", снимался, учился на режиссера. Там я встретил самых лучших своих друзей, там случились самые захватывающие из моих профессиональных приключений.
Моим дипломным фильмом была "Шинель", потом ее выпустили в прокат. Весь наш бюджет уложился бы в два часа съемок на Невском. Вообрази, сколько стоит перекрыть движение на Невском проспекте, запустить на него лошадей, поставить освещение, сделать снег! Мы стояли перед катастрофой, - и тогда Невский был сделан из фанеры и палочек и набит на задние ворота здания "Ленфильма". Никому из зрителей и в голову не пришло, что это бутафория. Но без неприятностей все же не обошлось: по узкому ленфильмовскому двору разъезжали пароконные сани, лошадь понесла и кого-то придавила...
Давай-ка заглянем в павильон: мне кажется, там уже все наладили.
О грустном
На самом деле до этого было далеко.
Мизансцена интервью изменилась: наведавшись в павильон номер четыре, Баталов не стал уходить в курилку. Он сидит в высоком, похожем на трон кресле, вокруг, на прозрачных лесках, болтаются элементы художественного оформления - кадры из его ранних фильмов. Перед ним все еще не починенная кинокамера, сбоку от него - журналистская рука с диктофоном. Баталов перешел на шепот: он не хочет говорить на публику, и поэтому диктофон переехал под самый нос юбиляра.
- У вас есть роли, есть ВГИК, есть семья. Ради чего стоит жить?
- Ради обретения собственного "я" - это единственное, что спасает в трудную минуту. Ради тех, кто помог тебе себя найти, - нынешний я равен сумме тех, кто меня сделал.
Когда я получил право снимать, Хейфиц мне сказал: "В твоем столе должно лежать три готовых сценария, и тогда один из трех получится". Надо работать и быть готовым ко всему: сегодня у тебя есть большие роли, ты играешь и снимаешь, завтра о тебе забывают. Но если ты кем-то стал, тебя ничего не погубит: в трудное время, когда не было съемок, в моей жизни появилось радио. Вокруг меня собрались люди, погибавшие без работы, - и нам удалось сделать нечто, выделявшееся из общего ряда. А уж работали мы не за страх, а за совесть, в отведенные нам часы не укладывались.
- Ваши радиоспектакли - "Ромео и Джульетта", "Поединок", "Казаки" - были классикой жанра. По ним учились работать радиорежиссеры, их изучали театроведы. А потом художественное радио исчезло, вымерло как мамонты, и его заменили музыкальные и информационные программы...
- В моих "Ромео и Джульетте" не было ни одной авторской ремарки. Место действия - парк, площадь, улицу - изображал звук: журчанье воды, воркованье голубей. Во время любовной сцены я положил на актрису ее партнера: голос лежащего человека звучит совсем по- другому. А после "Поединка" едва не уволили моего редактора. В спектакле был занят Тихонов, и начальство вознегодовало. Как же так, Штирлиц - наше все, и вдруг он говорит голосом пьяницы-офицера, что армия спилась, а жизнь наша пропала и пошла под откос. Передачу снять нельзя - она в сетке. И тогда взялись за редакторов.
Больше так работать никогда не будут: наверное, художественное радио уже и не нужно... Что ж, все должно идти как идет. Если изобретена цветная пленка, то не надо обливаться слезами о черно-белом кино. В немом кинематографе работал фигуративный актер - вместо того чтобы говорить, он должен был передавать свои чувства ногами и руками, глазами, губами... Носом. Потом кино заговорило - и стало болтливым, потерялась вся эстетика прежнего кинематографа. Но бороться с этим нельзя - можно только печалиться. Да и это глупо: стоит ли страдать из-за того, что в твоем детстве закаты были другими?
- Что бы вы изменили в своей жизни?
- Я бы поправил все - и с самого начала. Чем дальше, тем больше я понимаю, как виноват перед мамой и отцом, все острее помню, как часто их обижал, как не делал то, что обязан был сделать. А я и на кладбище-то бываю безобразно редко...
Мне хочется исправить, переозвучить многие из моих фильмов. Нынче никому не интересно, я ли их так сделал или же меня вынудило начальство. В ленте "Игрок", снятой по Достоевскому, француженка говорит генералу, бросившему на ее постель сто тысяч рублей: "Ты настоящий русский!" Реплику вырезали: настоящий русский - это Гагарин.
- Вы часто говорите, что не хотите больше сниматься. А вам предлагают?
- Предлагают. А когда фильмы выходят, я благодарю Бога за то, что отказался. Роли-то бывают хорошими - другое дело, чем они оборачиваются на экране. Это ты, а рядом с тобой стоит нечто, оно может тебя испачкать. Работая с Хейфицем или Роммом, я прекрасно понимал, о чем у нас идет речь. Я знал, что мы работаем не за страх, а за совесть и есть смысл тратить на это жизнь. Но стоит ли садиться в эту лодку со случайными, ненужными тебе людьми?
- Значит, вы не хотите участвовать в сегодняшней жизни?
- Да, до некоторой степени. Я не участвую в суете, тусовках и праздниках. Но что такое сегодняшняя жизнь? В ней есть и Петр Фоменко, и Анатолий Васильев... А также то, что плавает сверху.
- Что же вас кормит?
- Раньше я преподавал за границей: со мной имели дело больше двадцати американских университетов. Когда я шел на первый свой зарубежный мастер-класс, у меня ноги ходуном ходили. Я мало ездил, никогда не интересовался языками - и вдруг попадаю в богатейший университет, настоящее миллионерское место. Но все прошло хорошо: мы ставили Ахматову, и студентам было интересно. Да и меня все это радовало.
Сейчас мне уже тяжело ездить. Новым кормильцем стал телевизионный цикл "Прогулки по Москве". Он идет три года, и я очень доволен: я люблю эту работу, к тому же она позволяет заработать...
И тут починили кинокамеру.
Баталов начал прощаться, корреспондент засуетился:
- Алексей Владимирович, мы о стольком не поговорили!
- Ну что тебе еще сказать? Я женат вторым браком, моя жена цыганка, раньше она была цирковой наездницей. Мы познакомились в Ленинграде, когда жили в одной гостинице, а поженились только через пять лет. Я странный человек, и такие вещи быстро не делаю. У меня дочка-инвалид - она не может пошевелиться и все время сидит в кресле...
Ты думаешь, об этом надо рассказывать во время юбилея?
Корреспондент так не думал.
Снова закрутилась кинокамера, Баталов опять заговорил о своей работе во ВГИКе. Было восемь вечера, предъюбилейный конвейер продолжал работать.
Штрихи к портрету
Михаил АРДОВ: "Алексей с детства был устремлен в актерство"
Священник Михаил Ардов знает артиста Баталова лучше многих: они приходятся друг другу близкой родней и вместе выросли. Перед юбилеем корреспондент "Известий" расспросил отца Михаила о том, каким был Алексей Баталов в те далекие времена, когда о нем еще никто не слышал.
- На сколько лет вы моложе Алексея Владимировича?
- Он старше меня на девять лет. Алексей мой единоутробный брат: у нас одна мать и разные отцы.
- Старший брат должен опекать, заботиться, чему-то учить...
- Все это было. Но он всегда был занят: сперва пропадал в школе, потом в институте. К тому же Алексей с детства был устремлен в свое актерство, а я им никогда не увлекался.
Брат все время кого-то изображал: в шестнадцать-семнадцать лет он очень смешно и похоже показывал Вертинского: это было весело, изобретательно и запомнилось на всю жизнь.
- Вы учились в одной школе?
- Наша школа находилась между домом правительства и домом писателей в Лаврушинском переулке. Нравы там были особые: какой-то мальчик из дома правительства однажды принес револьвер и стрелял в школьном сортире. Таких учеников было довольно много.
- Какие гости преобладали в вашем доме: люди театра, литераторы?..
- Из театральных людей в доме присутствовали подруги матери. Но литераторов было гораздо больше: многие приходили к Ахматовой (к примеру, Пастернак), к отцу захаживал Зощенко.
- Что происходит в доме, когда в нем живет Ахматова?
- На моей памяти это делится на два периода. После постановления ЦК о журналах "Звезда" и "Ленинград" к ней захаживали только близкие друзья: Эмма Григорьевна Герштейн, Мария Сергеевна Петровых, Лидия Корнеевна Чуковская, Николай Иванович Харджиев, Надежда Яковлевна Мандельштам... А когда умер Сталин и началась хрущевская "оттепель", круг гостей начал расширяться, и тут уже случалось то, что Пастернак назвал "столкновением поездов на станции Ахматовка". В день к ней приходило по семь-восемь человек, причем у Анны Андреевны могли встретиться неприятные друг другу люди, к примеру начальники и вольнодумцы.
- Поражает сама возможность столкнуться на кухне с Ахматовой, одетой в халат...
- В халате она не ходила и на кухне появлялась не часто. У нас тогда были домработницы, завтракала и обедала она в столовой. А одевалась Анна Андреевна своеобразно - у нее были шелковые платья (я называл их "подрясниками"), сверху она носила японское кимоно. Выглядело это очень эффектно.
- Каков был стиль дома? Ваш отец писал очень смешные книги, а юмористы, как правило, люди суровые и необщительные...
- Его характер опровергает это правило: отец был веселым и общительным, широко образованным человеком. Они с Ахматовой часто говорили на очень существенные и важные темы. Поэт Ярослав Смеляков (он никогда не бывал особенно трезвым) однажды спросил отца: "О чем с тобой может говорить Ахматова?"
Отец ответил: "А как ты можешь понимать, о чем вообще говорят интеллигентные люди?"
- Розыгрыши и шутки в доме были приняты?
- Как-то мы с братом оформили домашний сортир в виде красного уголка. Разложили там политические брошюры, провели радио и написали лозунги:
"Превратим наши сортиры в глас политпросветсатиры!"
Долго это не просуществовало - и Ахматова, и Ардов сказали, что дело слишком опасное.
Как-то к нам позвонил человек и, перепутав имя, попросил к телефону Анну Аркадьевну. Я понял, кого он имеет в виду, но ответил по существу: "Она уехала к Вронскому". И тут же пожалел об этом - надо было выдержать паузу и сказать: "Она отправилась на железную дорогу".
- Пятидесятые годы были совершенно особым временем в жизни московской молодежи: канареечные пиджаки, широкие галстуки с драконами... Алексей Владимирович имел отношение к стилягам, первым советским денди?
- Меня это коснулось в большей степени. А ему уже было около тридцати, он работал во МХАТе. Брат был серьезным человеком и не пижонил.
- Семья тревожилась, когда Алексей Владимирович собрался в Ленинград?
- Там ему дали комнату, потом и квартиру. А где бы он жил в Москве? У нас было тесно, когда приезжала Ахматова, его комнату занимала она. Иногда брат жил в квартире своей первой жены, Иры, но это было не слишком удобно.
Но он продолжал бывать в Москве, мы ездили в Питер... Отрезанным ломтем Алексей не стал.
СПРАВКА
Баталов Алексей Владимирович - народный артист СССР, лауреат Государственной премии, Герой Социалистического труда, профессор, заведующий кафедрой актерского мастерства во Всероссийском государственном институте кинематографии, призер Каннского фестиваля. Снимался в фильмах "Большая семья" (1954), "Дело Румянцева" (1956), "Мать" (1956), "Летят журавли" (1957), "Дорогой мой человек" (1958), "Дама с собачкой" (1960), "Девять дней одного года" (1969), "Живой труп" (1969), "Бег" (1971), "Чисто английское убийство" (1974), "Звезда пленительного счастья" (1975), "Москва слезам не верит" (1980).
Снял фильмы "Шинель" (1960), "Три Толстяка" (1966) и "Игрок" (1972). Поставил радиоспектакли по "Казакам" Толстого, "Герою нашего времени" Лермонтова, "Войне и миру" Толстого и чеховской "Даме с собачкой". Автор многих статей и нескольких книг.
Награжден орденом "За заслуги перед отечеством" III степени. В канун юбилея получил орден Петра Великого.
Автор: Игорь Изгаршев
Сайт: Аргументы И Факты
Статья: Алексей Баталов. Четыре юбилея одного года

РЕЖИССЕР Владимир Меньшов никак не мог определиться — кто же будет играть Гошу, пока в один из вечеров неожиданно не увидел по телевизору фильм «Дорогой мой человек» с Алексеем Баталовым в роли молодого врача. И хотя на тот момент по возрасту Алексей Баталов был старше своего сценарного героя на пятнадцать лет, Меньшов предложил сниматься именно ему. Но актеру идея не понравилась, и он, сославшись на занятость, отказался. Скрепя сердце, Меньшов уже было утвердил кандидатуру Вячеслава Тихонова, когда поздней ночью у него зазвонил телефон. «Вы знаете, — прозвучал в трубке голос Баталова, — я прочитал сценарий. Бог с ней, с работой. Я согласен»…
В ноябре народному артисту СССР Алексею Баталову исполнилось 75 лет. А вообще кроме юбилейного дня рождения в этом году у Алексея Владимировича еще три круглые даты…
…60 лет со дня выхода на экраны первого фильма с его участием (картина «Зоя»).
Правда, в ленте о героине-комсомолке Зое Космодемьянской 15-летний Алеша сыграл совсем крошечную роль. Небольшой, но честно заработанный гонорар для находившейся в эвакуации семьи был совсем нелишним.
О том, что в мире существуют какие-то другие профессии, кроме актерской, Баталов, конечно же, знал. Но себя нигде, кроме как на сцене, не видел. «Я же жил с папой и мамой буквально в самом МХАТе, — вспоминает Алексей Владимирович. — Квартира наша была на одной лестничной клетке с квартирой дяди Васи Качалова. Я сроду не знал, что такое «песочница». Гулял в основном среди декораций, которые позднее сам и раскрашивал. Для меня привычнее было видеть загримированную физиономию, чем обычное лицо. На сцену Художественного театра начал «выходить» едва ли не с первого своего шага. Так что профессию я себе не выбирал».
Комик в мятых брюках
УЖЕ в школе Баталов вел себя, как настоящий артист. «Во время перемен, — вспоминает одноклассник актера Евгений Рубин, — он развлекал нас, то пародируя знаменитых артистов, то превращая уборную в скотный двор с кудахтающими курами, блеющими овцами, мычащими коровами, хлопающими крыльями петухами. Все, что он творил на переменах, выдавало в нем несомненный комедийный дар. Кто бы тогда мог подумать, что будущие персонажи Баталова — герои «Дела Румянцева», «Девяти дней одного года», «Дамы с собачкой»?
В классе Баталова не жаловали. На школьных вечерах он без зазрения совести атаковал самую эффектную девочку, не им приглашенную, и норовил назначить ей свидание. Ее ухажер кипел от негодования, остальные были с ним солидарны. С другой стороны, Алексей более чем сдержанно относился к хорошо одетым, сытым, не считающим денег соученикам, уверенный, что больше, чем они, заслуживает достатка.
У него же никогда не было гроша за душой. Носил он сапоги из грубой кожи, старые пиджаки и мятые брюки. Когда я однажды явился на урок в первом моем приличном костюме, который родители купили у приехавшего из Германии знакомого, Баталов сделал мне замечание: «Так носить хорошие вещи нельзя. К такому костюму должны быть соответствующие обувь и рубаха. И нужен галстук. По мне — или так, или никак».
Из одноклассников самым близким его приятелем стал я. Видно, на его выборе сказалось то, что я по младости, по глупости не умел скрыть телячий восторг перед его талантливостью. К тому же у нас с ним была общая подруга, ставшая через несколько лет его первой женой, — Ира Ротова, дочь художника-карикатуриста из журнала «Крокодил». До войны он прославился как иллюстратор к произведениям Ильфа и Петрова, а в годы нашей дружбы отбывал срок по статье, карающей за контрреволюционную деятельность.
Случалось, мы с Баталовым забалтывались, выходя из школы, и я, чтобы не прерывать беседы, шел провожать его до дому. Как-то он предложил: «Зайдем?» Я согласился и не пожалел.
Ардовы жили в просторной трехкомнатной квартире. Одна комната служила столовой, другая — спальней, третья — детской: у Ардовых было два общих сына, Боря и Миша, младшеклассники нашей школы. Баталов помещался в четвертой, которая не считалась «полезной жилплощадью», т. е. с нее не взималась квартплата. Она не отапливалась, была, если память мне не изменяет, без окон. Такие служат либо кладовкой, либо жилищем домработницы.
Вещей почти не было: маленький письменный стол, узкая койка и шкаф. Словом, ничего заметного, если бы не стены. На одной висел натюрморт, написанный Баталовым, который хорошо рисовал. На другой — фрачная пара, котелок и трость с набалдашником. Рядом — фото Лешки, облаченного во все это великолепие и с тростью в руке: ни дать ни взять — опереточный герой. В углу висела икона, и под ней теплилась лампадка.
Теперь такое убранство комнаты молодого человека никого бы не удивило: его сочли бы данью моде. Тогда это выглядело театральной декорацией. А такое украшение, как икона, — во всяком случае, в городской квартире — грозило ее владельцу, тем более молодому, крупными неприятностями в виде выговоров, общественных порицаний, изгнания из комсомола. Впрочем, Лешка, чуть ли не единственный из класса, в комсомоле не состоял.
Незадолго до выпускных экзаменов Баталов снова ушел из школы. Не знаю — спрашивать было неловко, — получил ли он аттестат зрелости и сдавал ли вступительные экзамены в вуз, но, как и все мы, осенью 47-го года стал студентом. Его приняли в училище МХАТа. Отличалось оно от остальных вузов тем, что не имело военной кафедры. Это значило, что окончивший не получал звания офицера запаса и подлежал призыву в армию. Так что пришлось Баталову облачиться в солдатское обмундирование и постричься наголо.
Службу он проходил в Центральном театре Советской армии. Ездил туда, на площадь Коммуны, из казармы. Уже тогда начал сниматься в кино и играть в театре. Первые его актерские работы я видел. В учебном фильме для военнослужащих он показывал, как собирать и разбирать станковый пулемет. В спектакле «Закон Ликурга» исполнял бессловесную роль американского полицейского.
С Баталовым — известным актером я уже не виделся, а лишь однажды говорил по телефону. Это было, когда я работал в «Советском спорте». По случаю какого-то события — то ли открытия футбольного чемпионата, то ли отъезда сборной на первенство мира — мы печатали напутствия видных деятелей: ударников, ученых, артистов. Я раздобыл номер телефона Баталова и позвонил. Он сам взял трубку, и вот такой примерно разговор у нас получился:
— Это Алексей? Добрый день. Меня зовут Евгений Рубин. Помнишь такого? Мы вместе учились в двенадцатой школе.
После некоторого молчания он ответил неуверенным голосом:
— Фамилию твою вспоминаю. Но как ты выглядел, не могу припомнить. А по какому ты делу?
Я изложил свою просьбу.
— Да я ведь спортом не интересуюсь и никаким боком с ним не связан. Так что извини.
На том мы с ним и распрощались».
Инопланетянка Ахматова
НЕ СТАНЬ Баталов актером, из него мог бы получиться неплохой писатель. Он, кстати, является автором двух книг и пишет неплохие стихи. А со сколькими великими людьми сводила его жизнь! Например, соседом его родителей был Осип Мандельштам. И когда приехавшей к нему в гости Анне Ахматовой не хватило для ночевки места, поэтесса пришла к Ардовым. (После того как родители Алексея разошлись, его воспитывал отчим — известный писатель-сатирик Виктор Ардов.) Для Баталова великая поэтесса станет просто «тетей Аней», которую он считал почти своей бабушкой и которая позволяла ему выступать с шутливыми пародиями на свои бессмертные стихи.
Рассказы знаменитого актера о великой поэтессе — это вообще отдельная тема, которой Баталов может посвятить не один вечер. И которой уже посвятил не одну книгу и телепередачу. «С самого детства, точнее, с шести лет, когда я впервые увидел Ахматову, — вспоминает Алексей Владимирович, — ее образ накрепко соединился в моем воображении с Ленинградом…
…Уже само появление Ахматовой в моей мальчишеской жизни было необычайно значительно и впечатляюще. Когда вместе с мамой я переехал в дом, где поселились писатели, вокруг нас появилось столько людей, связанных с событиями литературной жизни, с поэзией и непосредственно с Анной Андреевной, что в моем ребячьем сознании она сразу заняла особое, даже несколько таинственное, вроде инопланетянского, место.
Наша квартира помещалась в первом этаже, у самой земли, так что летом я отправлялся во двор не иначе как через окно; комнатки были маленькие, и потому диван, стоявший в главной комнате и занимавший большую ее часть, являлся в то же время и самым парадным местом. Здесь усаживали особо почетных гостей, а в дни детских праздников даже устраивали сцену.
По-хозяйски, один на всем диване я имел право царствовать только в дни болезни, да и то при условии очень высокой температуры. Но каждый раз, когда из Ленинграда приезжала эта непохожая на московских маминых подруг дама, которую все называли по имени и отчеству, она сразу получала диван. Она забиралась с ногами и так возлежала на нем, когда хотела и сколько хотела. Опершись на подушку, она могла и пить кофе, и читать, и принимать гостей.
Она не только приезжала из Ленинграда, но и сама вся, по моим понятиям, была ленинградская. Ее прическа с длинной аккуратной челкой, какие-то особенно просторные длинные платья, позволявшие легко располагаться на диване, огромный платок, медленные движения, тихий голос — все было совершенно ленинградское.
Помню, я должен был что-то сделать для Анны Андреевны — не то сбегать куда-то, не то отыскать нужную ей книгу — и потому, вернувшись домой, уже с порога спросил, где Анна Андреевна.
— В больнице, — был ответ.
Я опешил.
— Врач со «скорой» предполагает разрыв сердца.
— Когда это случилось?
— Утром во время завтрака.
— Как же, когда я сам завтракал с ней?!
К вечеру все подтвердилось. Это был обширнейший инфаркт. Жизнь Ахматовой повисла на волоске… Даже говорить с ней было запрещено, и врач допытывался у домашних, как это произошло: не упала ли больная и не ударилась ли как-то при этом, долгой или внезапно короткой была боль, теряла ли она сознание — и все тому подобное. Но ничего «тому подобного», типичного для такого сердечного удара, не было.
Мы сидели за столом и завтракали. Надобно сказать, что под руководством Ардова завтрак в нашем доме превращался в бесконечное, нередко плавно переходящее в обед застолье. Все приходившие с утра и в первой половине дня — будь то школьные приятели братьев, студенты с моего курса, артисты, пришедшие к Виктору Ефимовичу по делам, мамины ученики или гости Анны Андреевны, — все прежде всего приглашались за общий стол и, выпив за компанию чаю или «кофию», как говорила Ахматова, невольно попадали в круг новостей и разговоров самых неожиданных. А чашки и какая-то нехитрая еда, между делом сменяющаяся на столе, были не более чем поводом для собрания, вроде как в горьковских пьесах, где то и дело по воле автора нужные действующие лица сходятся за чаепитием.
В то утро все шло обычным порядком, только я выпадал первым и, поскольку нужно было уходить, старался по-настоящему съесть бутерброд и успеть выпить чаю. Дождавшись окончания очередной новости, которую принес кто-то из сидящих за столом, Анна Андреевна не спеша поднялась.
— Я на минуту вас покину, — сказала она. Взяла, как обычно, лежащую на диване сумочку, с которой никогда не расставалась, и направилась к двери.
— Анна Андреевна, я уже должен сейчас уходить, вы просили… — начал было я.
Ахматова повернулась, опираясь на полуоткрытую дверь.
— Бога ради, не думайте об этом, Алеша. Мы все решим вечером, — сказала она примирительно и, не торопясь, спокойно вышла из комнаты.
Я ушел. Через некоторое время, заварив очередную порцию свежего чая, мама заглянула в каморку Анны Андреевны. Ахматова лежала неподвижно, сумка была аккуратно поставлена на стул, туда, где стояла обычно, и только смертельная бледность лица заставила маму войти в комнату. Врач не верил этому рассказу…»
Когда Алексей вернулся из армии, Анна Андреевна дала ему крупную сумму денег, чтобы молодой человек приоделся. Гардероб юноши состоял тогда исключительно из гимнастерки и галифе. Но Баталов на все деньги купил машину «Москвич» и стал, пожалуй, единственным молодым актером МХАТа, лихо подруливавшим к зданию театра на персональном авто.
Одно время в прославленном театре служило сразу девять представителей славного семейства Баталовых. Правда, на афише они значились под разными именами. «Станиславский запрещал актерам-родственникам иметь одну и ту же фамилию, — рассказывает Алексей Владимирович. — Поэтому Ольга Николаевна носила фамилию Андровская, хотя была женой дяди Коли (Николай Баталов широкому зрителю известен главной ролью в фильме «Путевка в жизнь». — Ред.). Папа, пока был жив дядя, назывался Аталовым. Кстати, дядя утверждал, что наш род пошел от Баталини — был такой цирюльник при дворе Екатерины II».
«Живу ради дочери»
…40 ЛЕТ прошло с тех пор, как народный любимец связал свою жизнь с цирковой актрисой Гитаной Леонтенко.
Еще студентом Школы-студии МХАТ Баталов женился на дочери известного художника Константина Ротова, которая родила ему дочь Надежду. Но во время съемок фильма «Дело Румянцева» Алексей Владимирович в ресторане познакомился с красавицей-циркачкой, оказавшейся его соседкой по гостинице «Европейская». В течение девяти лет влюбленные были вынуждены встречаться тайно, так как родственники Гитаны настаивали, что мужем цыганки может стать только цыган. «Это была сильнейшая любовная драма, — говорит Баталов.- Родственники Гитаны препятствовали браку, грозили физической расправой. Но в 1963 году мы поженились».
Вскоре у молодой семьи родилась дочь Мария. К сожалению, ребенок родился тяжелобольным. «Я живу ради Марии, — сказал актер «Суперзвездам». — Будучи от природы одаренным ребенком, она ограничена в движении. Травма невероятной степени сложности. Машка каждый день насквозь мокрая от пота: по три-четыре часа занимается, тренирует ноги, руки. Она прочитала гораздо больше, чем я. Занимается французским языком, хотя ей трудно говорить. Я честно говорю: ни разу «Божественную комедию» не дочитал до конца. А Машка прочитала и Библию, и Евангелие. Она самая последовательная из нас. В ней нет суеты. В церковь я вожу ее редко. Это каждый раз серьезное событие. Настоящий выезд. Вообще, если что и держит меня здесь, то это Машка, потому что мне надо всеми силами ей помогать. Бог знает, из каких ситуаций я выходил живым. Я всем на свете болел, попадал в аварии, разбивался на съемках. Такие случаи врачи обычно называют чудом. А я просто знаю, что у меня есть настоящее дело».
Съемки с угрозой для жизни
…20 ЛЕТ Баталов не снимается в кино. В это трудно поверить, но последний раз на съемочную площадку народный артист СССР выходил в 1983 году, когда согласился сняться в фильме Дмитрия Светозарова «Скорость». По словам знакомых актера, согласие на роль он дал исключительно из-за своего увлечения автомобилями. После триумфального выхода на экраны картины Владимира Меньшова «Москва слезам не верит» актера перестал интересовать кинематограф.
На жизнь народный артист СССР зарабатывает, разъезжая по стране с концертами. Сниматься в скучных и похожих один на другой телесериалах у него нет ни малейшего желания. Хотя раньше ради интересной роли он был готов на все. Вспоминает Д. Храбровицкий, автор сценария фильма «Девять дней одного года»: «Я обычно всегда, когда пишу, стараюсь представить себе глаза человека, который будет сниматься. И я имел в виду Баталова, которого очень любил еще со времен «Дела Румянцева» и за работу в прекрасной картине «Летят журавли». Мечтал о Баталове. А режиссер Ромм говорил, что Баталов слишком статичен, что он какой-то заторможенный внешне. А я стоял за Баталова. Но шансы у меня были не очень велики: Баталов болен. (Во время съемок в картине «Дама с собачкой» актер неосторожно взглянул в центр светящего прожектора и потерял зрение. — Ред.) Баталов не может сниматься, Баталову вреден свет. Кроме того, он уже долгое время в Крыму, живет в Симферополе, лечится в глазной клинике. И все-таки сценарий мы Баталову послали.
Вместо письма, вместо ответа Баталов совершил невероятное. Он, заядлый автомобилист, на своем маленьком, еще первого выпуска «москвичонке», сам за рулем махнул из Симферополя в Москву. Приехал прямо на киностудию «Мосфильм» и сказал: «Я хочу сниматься». Отказать такому человеку было нельзя».
Сегодня все свое время Алексей Владимирович посвящает студентам ВГИКа, деканом актерского факультета которого он является. И, конечно же, семье. Даже свой юбилей актер отказался праздновать в столице, а «сбежал» в Париж. «Свободные дни у меня выпадают очень редко, — говорит он. — В такие дни я обычно ничего не делаю. А если настроение плохое или нервничаю, начинаю что-нибудь руками делать. Я ведь и механиком был, машину могу собрать и разобрать».
Главную цель своей жизни Баталов, «человек неандерсталинской эпохи», как он сам себя называет, считает помощь людям: «Я стараюсь помочь другим, и это — уж поверьте — единственное, чем стоит заниматься. Надо помогать не абстрактной молодежи, не старикам вообще, а конкретному нищему, конкретному больному, старухе, которая ходит в целлофановых пакетах вместо калош. С годами начинаешь понимать, что дело не в лаврах и заработках, а в том, чтобы тебе хотелось помочь человеку — любому человеку, не обязательно кому-то из твоих родных и близких. Я хорошо прожил свою жизнь. Да, небогато, без больших карьерных всплесков, но я никогда никого не оскорбил, ничем не поступился. Есть люди, которые вспомнят меня добром. А это не так уж мало, правда?»
Он тоже
Алексей Баталов был приглашен на главную роль в фильме «Дама с собачкой» по рассказу А. П. Чехова. Фильм консультировала одна старая дворянка, дотошная и въедливая, помнившая дореволюционную эпоху. Увидев, как ходит Ба¬талов, старушка сразу же заявила:
— Он косолапит. Так русские интеллигенты той эпохи не ходили.
Замечание расстроило артиста, и он взялся исправлять походку, тем более что режиссер все время делал ему замечания. В конце концов Баталову все это надоело, а походка никак не хотела исправляться. Приехали в Крым, в Ялту, стали обходить места будущей съемки. И вдруг какой-то старичок-лодочник, увидев одетого для съемок Баталова, обрадованно закричал:
— Вы поглядите-ка, шляпа точь-в-точь, как до революции носили! Такая была, помнится, у Антона Павловича Чехова. И между прочим, молодой человек, — обратился он к Баталову, — у вас походка чрезвычайно напоминает походку Чехова. Он тоже чуть косолапил...
________________________________________
Ученье свет
Алексей Баталов любит обходиться на съемочной площадке без дублеров. Так при съемке фильма по повести Ю.Олеши «Три толстяка», герою Баталова Тибулу, необходимо перейти по проволоке с одного здания на другое. На то, чтобы выполнить трюк самому, актеру потребовалось учиться этому год и два месяца!
________________________________________
Работа есть работа
В семидесятые годы артисты много ездили по стране, выступая перед народом. Иногда выступления проходили в городах и поселках, ино¬гда в самых глухих уголках. За каждый концерт платили примерно одинаково, независимо от числа зрителей. Это бьл своего рода дополни¬тельный заработок, и в то время никто им не гнушался. Однажды Баталова судьба забросила с таким концертом в особенно глухое место, ку¬да-то на юг страны, в маленький среднеазиат¬ский городок. Возле импровизированной сцены паслись бараны, рос хлопок, протекал арык. Собрались аксакалы, дети, женщины, и артист начал читать стихи, рассказывать о своем твор¬ческом пути. Публика никак не реагировала... А после первого отделения выяснилось, что жи¬тели русского языка не знают. Но, вспоминает Баталов, пришлось честно отработать и второе отделение, как полагалось по программе.
________________________________________
Купил вместо одежды
Рассказывает Алексей Баталов: «Я пришел из армии, должен был вернуться во МХАТ. Анна Андреевна Ахматова, ближайший друг дома, подарила мне некоторую сумму денег, полученную ей от переводов, чтобы я немного приоделся. Я отказывался, но она настояла. Горячо поблагодарив и пересчитав деньги, я поехал к комиссионному магазину и купил... подержанную машину.
Анна Андреевна, увидев автомобиль, сказала: "Очень хорошо". С тех пор этот старый, но самый любимый "москвичок" назывался у нас "Аннушка"».
________________________________________
На Рублеве, я тебя еще не слышал..
Знакомая дама пригласила Алексея Батало¬ва на просмотр фильма Андрея Тарковского «Зеркало». Просмотр был полузакрытый, в ка¬ком-то маленьком зале. К досаде Баталова, дама оказалась чрезвычайно болтливой и весь фильм донимала артиста разговорами и комментария¬ми. Когда фильм закончился, она, прощаясь, предложила:
— У нас будет на следующей неделе про¬смотр «Андрея Рублева». Если хочешь, можем пойти.
— Замечательно! — сказал Баталов. — Это интересно, я еще никогда не слышал тебя на «Андрее Рублеве».


Фильмография Алексей Владимирович Баталов
/Aleksey Batalov/
Актерские работы:

Зоя [1944]
Большая семья [1954]
Дело Румянцева [1956]
Дорогой мой человек [1958]
Девять дней одного года [1962]
День счастья [1964]
Свет далекой звезды [1964]
Три толстяка [1966]
В городе С. [1966]
Седьмой спутник [1967]
Дама с собачкой [1969]
Внимание, черепаха! [1970]
Возврата нет [1974]
Чисто английское убийство [1974]
Звезда пленительного счастья [1975]
Рикки-тикки-тави [1975]
Поздняя встреча [1979]
Время отдыха с субботы до понедельника [1984]
Досье человека в "мерседесе" [1986]
Зонтик для новобрачных [1986]
Похороны Сталина [1990]
Полтергейст-90 [1991]
Железный занавес [1994]
Роковые яйца [1995]
...Первая любовь [1995]
Маленькая принцесса [1997]
Далеко от Сансет-бульвара [2005]
Далеко от Сансет бульвара [2006]
Режиссерские работы:

Три толстяка [1966]
Сценарист:

Поездка в Висбаден [1989]