21.08.2007
Требование Генпрокуратуры выполнено. Мы больше не увидим фильмов о Второй Мировой?
Федеральное агентство по культуре и кинематографии выполнило требование Генеральной прокуратуры, внеся вчера в типовой контракт с продюсерами финансируемых из госбюджета художественных фильмов пункт о запрете пропаганды табакокурения и наркомании в кино.
«Российским законодательством ограничена демонстрация курения табака, запрещена пропаганда наркотических средств и психотропных веществ. Государство, оплачивающее создание национального фильма, вправе потребовать от их продюсеров соблюдения определенных условий»,- говорится в официальном сообщении Генпрокуратуры. Впрочем, в Роскультуре пока твердо не знают, как будет выполняться новый пункт контракта, - пишет Коммерсант. «Надеюсь, что в России все эти разговоры будут со сносками. Ведь искусство такая вещь, что здесь трудно определить, где пропаганда, а где необходимый художественный прием»,- заявил замруководителя Федерального агентства по культуре и кинематографии Сергей Лазарук. По его словам, определять в художественном фильме признаки пропаганды курения или наркомании будет комиссия, которая занимается выдачей прокатных удостоверений. В ее состав входят чиновники Роскультуры, режиссеры и ученые.
Многие творческие люди увидели в предписании Генпрокуратуры ущемление своей свободы. «Дело давно к таким запретам шло,- заявил режиссер Иван Дыховичный в интервью Коммерсанту. - От режиссеров требуют, чтобы за государственные деньги показывали только красивую природу, но если мы не будем показывать реальную жизнь, то ничего хорошего из этого не выйдет. Не стоит директивно управлять художниками, пользы от этого еще не было». Своего коллегу поддержал и Дмитрий Соболев. «Мне кажется, что полностью закрывать это нельзя по той простой причине, что обычные люди и курят и пьют - и по-любому это надо будет показывать, - заявил он в интервью радио Маяк. - Если все это запретить, то огромное количество кинематографа, те же боевики, просто канут в лету».
Так же непонятно, как быть с фильмами о Второй мировой? Их невозможно представить без Сталина и Черчилля, а этих двух политических деятелей - без трубки и сигары. Кроме того, если неукоснительно следовать букве закона, то в новых российских фильмах никогда не сможет прозвучать, например, песня в исполнении Клавдии Шульженко «Вспомню я пехоту и родную роту, и тебя за то, что ты дал мне закурить. Давай закурим, товарищ по одной, давай закурим, товарищ мой», - сообщает fontanka.ru. Одним словом, ситуация выглядит крайней запутанной и вопросов пока явно больше, чем ответов.
Отметим, что похожая ситуация происходит в данный момент в США, где пропаганда здорового образа жизни и борьба с курением доходит до абсурда. Курение на киноэкране приравнено к сценам насилия, сексу и нецензурной брани. Представители групп, выступающих против табачных компаний, считают, что любой фильм, в котором встречается сигарета, должен получать рейтинг «R», запрещающий его просмотр лицам до 17 лет, - сообщает newsru.com
Борьба с курением в США препятствует постановке театральных спектаклей. Антитабачные законы в некоторых городах и штатах США настолько строгие, что актеры на сцене не могут по ходу спектакля закурить сигарету. Между тем во многих пьесах, например, «Кто боится Вирджинии Вульф?» Эдварда Олби, есть сцены, действие которых буквально вертится вокруг сигареты. Чтобы поставить эту пьесу в полном объеме, в Колорадо три театра - «Кьюриос», «Парагон» и «Театр-13» - подали в суд на свой штат, настаивая, что курение необходимо по ходу действия.
А вообще, в данный момент запрет на курение на экране законодательно введен лишь в одной стране мира - в Индии.
Материал подготовлен службой информации Point.ru
Интернет-журнал Point.Ru
21.08.2007
Писатель Василий Аксенов
Писатель Василий Аксенов
"Новые известия"
"Экранизациям моих романов не хватает драматизма"
Автору некогда запрещенных в нашей стране романов "Остров Крым" и "Скажи, Изюм" вчера исполнилось 75 лет. Свой юбилей Василий АКСЕНОВ начал отмечать на берегах Атлантики, продолжит в Москве, а завершит в Казани - в местах своей молодости. Накануне юбилейной даты знаменитый писатель ответил на вопросы "Новых Известий".
- Как юбилей отмечаете, Василий Павлович?
- Да я как-то не особенно в восторге от него. Это ведь ничего не меняет по существу. Встретили скромно в Биаррице, приехала дочь из Америки, выпили шампанского. Дальше готовятся какие-то торжества в начале октября. В Казани пройдет маленький фестивальчик, но его я не сам устраиваю, конечно. Да вот еще Первый канал придумал проект - "Остров Аксенов", потом выйдет книжица моих стихов из моих романов.
- А почему в Биаррице обосновались?
- Я тут на Новый год оказался, 2001-й, и увидел объявление: продается, мол, дом. И купил.
- Надоело в Америке жить?
- Получилось, что, как я бежал в Америку в 80-м, "спасая" свои романы, так пришлось из Америки в 2001-м убежать сюда и назад в Россию.
- А как вспоминаете об Америке?
- Очень хорошо. Кампусы университетские, преподавание - все с большим удовольствием.
- Вы там, в Америке, стали билингвом, как Бродский и Набоков. Что для вас язык? Как и для покойного Иосифа Бродского - отдельный мир?
- Для меня это, прежде всего, был рабочий язык. Через меня прошло три тысячи студентов. Когда я начинал преподавать, я спросил у Карла Проффера, моего издателя: "А переводчик-то будет?" - "Да какой переводчик?!" - ответил он мне. Ну, вот так и пошло. Бродский придавал языку слишком большое значение. У него такое тяжелое ощущение атмосферы языка. А потом ему, знаете ли, надо было сказать, что он не такой, как все. У Набокова отношения с языком были более естественными. Это и понятно, впрочем. Бродский был все же сыном фотографа, а Набоков - аристократа.
- Вы некоторое время назад активно участвовали в организации кинофестиваля "Остров Крым". А как вам вообще сегодняшнее кино?
- Только что мы лишились двух наших последних корифеев - Бергмана и Антониони, которые очень много сделали для искусства XX века и ушли, когда XX век еще полностью не раскрылся, в нем очень много важного случилось, много ценного.
- А экранизации ваших книг вам нравятся? "Московская сага", например?
- Не все нравится, есть излишняя сентиментальность, и нет порой драматизма, который должен быть.
- Так что, больше не будет экранизаций по Аксенову?
- Ну, почему?.. Мне это интересно. Я, может быть, и сам как-то поучаствовал бы, в "Вольтерьянцах и вольтерьянках", скажем.
- А вы, наверное, любите старое, трофейное кино - кино вашего детства?
- Да, я помню еще с Магадана, с 42-го года, когда мы буквально умирали от голода и не было никакой надежды выжить, американский "Дилижанс", который я смотрел 15 раз. Там были какие-то глупые советские титры насчет борьбы индейцев за национальную независимость, хотя дело-то было совершенно в другом, в трагедии одинокого человека, которого играл Джон Вэйн.
- А что вам в сегодняшней литературе нравится - Пелевин с Сорокиным?
- Сейчас я их не читаю. Но зато вот есть такие Робски и Минаев. Они далеко не ушли, слабовато пишут. Зато у них такие герои байронические. Пусть развивается байронизм. Я - за.
- А Солженицына не читаете? Он, правда, сейчас не так много пишет, но вот зато недавно сказал, что положение в стране улучшается.
- Ну, он - пожилой человек.
- Но вам его сегодняшняя позиция близка?
- Я думаю, что его позиция всегда была такой, и мне не очень хотелось бы о нем говорить.
- Тогда поговорим о премиях.
- А вот премии - это очень хорошо, потому что они помогают существовать литературе, а в свое время, когда "Триумф" возник, так просто и выжить. Тогда же это были просто огромные деньги.
- Однако тиражи литературных журналов и по сей день микроскопические.
- Во всем мире так. И в Америке журналы такого плана существуют крошечными тиражами, при каких-то институтах.
- Ваше медицинское образование как-то проявилось в вашей дальнейшей жизни?
- И в повести "Коллеги", а потом и в "Московской саге" герои-то - врачи. Вот так это неожиданно и выплыло.
- А почему уехали из Казани, где стали дипломированным врачом?
- Был такой негласный приказ - детей "бывших" по достижении ими 20-летия из вузов отчислять и в места не столь отдаленные отправлять. Я об этом не знал, и потому, когда меня отчислили, поехал в Ленинград, который в ту пору уже был более "продвинутым", в духе уже меняющегося времени, так что там я смог продолжить обучение.
- Вы много работаете сегодня, а свободное время на что тратите?
- В баскетбол играю, пробежки возобновил с собакой по берегу океана - тут ведь так красиво. Хотя скоро уже и в Москву. Книжная выставка. Я участвую.
БОРИС БАБАНОВ
"Новые известия"
21.08.2007
О гениях, мышеловке и закате культуры
Независимая газета
Андрей Кончаловский: "Даже бульварной литературы не осталось: бульваров нет"
Андрей Кончаловский нравится, наверное, такому же количеству людей, какому и не нравится. Причем нравится и не нравится он за одни и те же качества. "Он ничем не гнушается, даже в рекламе снимается и рекламу с попсой снимает", – презрительно морща нос, говорят одни. "Он ничем не гнушается, даже в рекламе снимается и рекламу с попсой снимает!" – восторженно-завистливо восклицают другие. Действительно: к своему 70-летию, которое Андрей Кончаловский отмечает сегодня, он перепробовал, кажется, все. Даже клип с Димой Биланом. Неизведанных жанров у Кончаловского не осталось. Вчера в Москве прошла премьера новой картины "Глянец", а в Будапеште вовсю идут съемки мюзикла "Щелкунчик".
– Андрей Сергеевич, что это вас вдруг на сказки потянуло?
– Ничего себе "вдруг"! Я впервые написал сценарий "Щелкунчика" еще с Тарковским почти сорок лет назад. Лет четырнадцать назад я решил вернуться к "Щелкунчику" и опять написал сценарий. Но уже мюзикла. Так что наши герои будут петь. Действие происходит в Вене в 30-е годы, времена ар деко. Снимаю в Будапеште, но там сплошные декорации.
– Мыши у вас в фильме страшные будут?
– У меня не мыши, у меня крысы будут. Все очень театральное. Да и мыши бывают разные. Вот Микки-Маус тоже мышь, а какой симпатичный. Вообще все смешно будет. Есть такой художник Хоггарт, вот все в его стиле будет. Антропоморфично. Крысиного короля играет Джон Туртурро, поэтому представьте себе, как это все выглядит. А рассказчик в фильме – Альберт Эйнштейн.
– Весело. Вы ни в чем себе не отказываете, как я вижу. По части реализации творческой фантазии, разумеется. Ну ладно, кино – это понятно. А в рекламу-то зачем? Для Димы Билана вам, с вашим именем, зачем работать?
– Во-первых, это не я для него, а он для меня. Во-вторых, мне очень интересно было. Ведь он парень невероятно талантливый. У него голос настоящий, певческий.
– Попробую прислушаться.
– И не думайте пробовать, все равно ничего не услышите – макулатуру поет, да и испортить его могут очень скоро с помощью масс-медиа, кстати. А у меня он поет "О соле мио!" по-итальянски. И "Дорогие мои москвичи". Это еще были песни, написанные не для ног, а для ушей.
– Почему итальянца не взяли?
– Дорого.
– Разве Дима Билан и другие наши раскрученные звезды и звездочки не есть квинтэссенция того самого глянца, который вы так не любите?
– Глянец – это же не сборище бездарностей. Глянец – страшная штука в том смысле, что вынимает из человека все, выворачивает его. Но, с другой стороны, посмотрите, Леонардо Ди Каприо, прекрасный артист, целиком в этот глянец погружен. Или Брэд Питт, скажем. Просто глянец их использует по полной.
– Ваша всеядность, честно говоря, почти пугает. Начинали с Тарковским, потом снимали, кажется, во всех жанрах. Хотя Димы Билана я все равно не ожидала. А кино про неинтересных людей в неинтересных обстоятельствах можете снять?
– Да весь Чехов на этом построен: скучные люди, скучная жизнь. Экранизировать и снимать такое, конечно, трудно, но я ведь снял "Дядю Ваню". А Никита очень хорошую "Неоконченную пьесу для механического пианино" сделал. Чтобы писать про скучных бесталанных людей скучные истории, нужно быть гением. Но вообще я и снимаю по большей части про людей простых и не очень, на первый взгляд, интересных. "Ася Клячина" – куда проще. "Курочка Ряба" – простая баба в центре. В Америке – "Гомер и Эдди" – вообще про маленьких людей, маргиналов. Были героические истории, вроде "Романса о влюбленных" или "Сибириады", которая тоже, кстати, о простых людях, но выливается в эпическое повествование. Ведь эпика не предполагает громкоговорения, эпика – это большое пространство внутри человека. Стоит Король Лир один и разговаривает - вот вам и эпика. Пространство-то внутри. Оно может быть как собор, может быть как каморка, а может быть вообще с мышеловку. Этим пространством и измеряется величина человека. Чехов, например, был очень простым человеком, не считал себя гением, говорил про себя: "Я врач". Но я не знаю, каким бы я был, если бы не он. Есть два человека, с которыми я всю жизнь советуюсь, – это Чехов и Рахманинов. Про Рахманинова я когда-то сценарий написал. Уникальная личность, скромнейший человек, всегда недовольный собой, застенчивый.
– Какая разница. Все равно все скоро забудется. Абсолютно все. Хорошее, плохое? Уже забылось. Бергмана уже забыли. Написали некрологи и забыли. Антониони давно забыли, а скорее всего – даже не знали. Все писали: "Умер великий Антониони", а что он снял, - никто и не знает, не видел. А очень скоро даже вспоминать не будут. Разумеется, киноманы и сумасшедшие не забудут, но как феномен культуры – какое там! Я уверен: все исчезает без остатка, все превращается в прах в поносе информации, в вихре новых имен. Искусства скоро не станет. Собственно, об этом Солженицын писал в статье "Исчерпание культуры".
– Огорчаете вы своей депрессивностью?
– Ну и огорчайтесь. Все правильно. Я вас к этому и готовлю. А чего радоваться? Нет повода. Вы Платона читали?
– Доводилось.
– Помните что-нибудь?
– Как вам сказать?
– Да так и скажите, что ничего не помните. Только других забудут еще быстрее, чем Платона. Останутся имена, которые станут нарицательными, но за ними уже ничего не будет стоять. "Толстой – гений". А спросите, почему? Никто не скажет. Смутно помнят, что "Войну и мир" написал, а что это такое – не знают давно. Еще лет сто назад за Толстым шло все читающее население России, а сейчас?
– Верно, потому что кончилось читающее население, его больше нет. Я вдруг подумал, что раньше хотя бы была бульварная литература. А сейчас и бульварной литературы нет, потому что нет бульвара. Негде посидеть: мест не осталось, кислорода не осталось. Есть два места, где читается та литература, которая сейчас выходит в огромных количествах, – метро и туалет. Поэтому литературу, которой завалены лотки и магазины, я называю "общественно-транспортно-туалетной". Толстого и Стендаля надо читать в тиши, а где она, тишь? Собственно, все идет к тому, о чем еще сто лет назад писал Шпенглер в "Закате Европы". Надо быть готовым и не обольщаться.
– Интерес к Бергману, Антониони, Толстому, Шпенглеру останется уделом интеллектуалов. Как, впрочем, и был всегда, только он не был завален таким количеством дряни, как сейчас. Наверное, надо просто аккуратнее хранить.
– Хранить некому будет. Кучка ненормальных ничего сделать не сможет. Ведь идея, которая ясно прослеживалась еще лет сорок назад, идея, направленная на углубление и понимание мира, рухнула. А рухнула она по простой причине: деньги стали важнее художественного качества. Рыночная стоимость заменила художественные достоинства. И все – конец искусству. Вот что такое глянец. И мой фильм "Глянец" – об этом. Как говорит критик в фильме: «Что нельзя продать, то не искусство». Тупик. Ведь те, кто покупает за миллионы долларов мочу Энди Уорхола на шелке, прекрасно знают, что это не искусство. Покупая, они знают, что смогут это продать. Происходит "марксистский" процесс отчуждения сути от объекта. Мы понимаем, что какой-нибудь Джефф Кунс – не скульптор, а жулик. Но мы смотрим на него, потому что стоит он 15 миллионов. И хранить будут его, а не Антониони. Все. Кончилось кино. Другие, конечно, придут, но они пойдут уже по чужому следу. А что с музыкой? Кто-нибудь пишет симфоническую музыку? После Шнитке, который разрушил все основы классической музыки, пришли такие, как Губайдулина и Канчели, и дорушили уже все до основанья. Закат. Окончательный.
– И расхожая фраза "Европа нам поможет" в этом контексте звучит издевательски.
– Она сама себе помочь не может, она убила свою культуру. Теперь будет великая китайская опера, индийский танец, индонезийский театр теней, великое фламенко? Где еще бьет настоящая народная струя, а не постмодернизм, - там искусство будет жить. Где есть молодость, а не усталость, как у нас, – там все живое. Закат Европы не означает заката человечества. Если Европа провалится, Восток этого не заметит. У них своя жизнь, своя культура, свой Болливуд, своя потрясающая музыка. Это и останется.
– Не завидую я вам: живете с ощущением, что работаете в корзину?
– Не совсем так. Просто если раньше я думал, что вкладываю что-то в культурную копилку человечества, то теперь живу одним днем и снимаю кино, которое сейчас пусть люди увидят, а потом забудут навсегда. Счастье ведь не в том, чтобы тебя помнили. Счастье в том, чтобы тебя помнили твои дети. Все остальное – чепуха.
Кто такой Андрей Кончаловский
Андрей Сергеевич Кончаловский родился 20 августа 1937 г. в Москве. Окончил Московскую консерваторию и режиссерский факультет ВГИКа. Дипломная работа: "Первый учитель". Совместно с Андреем Тарковским написал сценарий к фильмам "Иваново детство", "Андрей Рублев". Снял фильмы "Романс о влюбленных", "Сибириада", "Дворянское гнездо", "История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж", "Курочка Ряба", "Ближний круг", "Танго и Кэш", "Гомер и Эдди", "Дом дураков", "Глянец". Сделал несколько документальных фильмов и театральных постановок.
Екатерина Барабаш
Независимая газета
21.08.2007
Жена Абдулова рассказала о его состоянии
Мы уже писали о том, что знаменитый актер Александр Абдулов попал на больничную койку. Во время съемок в Балаклаве артисту стал плохо. Предварительный диагноз медиков звучал неутешительно – прободная язва.
На "скорой" Александра Гавриловича увезли в больницу, сделали срочную операцию и положили в отделение реанимации.
Все это время рядом с Абдуловым находилась его супруга Юлия. Она сопровождала артиста на съемках и, когда его положили в больницу, конечно последовала за ним.
Абдулова оперировал один из лучших в городе хирургов. Состояние Александра Гавриловича пока стабильно тяжелое. Как говорят врачи, хотя бы получасовое промедление с госпитализацией могло окончиться плачевно.
А вот что о его состоянии рассказывает жена Юлия: " Что вы? У нас все в порядке! — на удивление бодрым голосом отвечает она на расспросы. — Саша прекрасно себя чувствует, правда. В ближайшее время он лично ответит на все вопросы".
Несмотря на улучшившееся самочувствие, в отделении реанимации актер пробудет еще несколько дней, пишет "Московский комсомолец".
21.08.2007
Голубкина поразила светскую публику
Актриса Мария Голубкина в очередной раз поразила светскую публику своим внешним видом. Произошло это 19 августа на центральном Московском ипподроме, где в это воскресение проходили престижные скачки на "Кубок Насибова".
По случаю мероприятия в vip-зоне по традиции был организован легкий завтрак, под белоснежными шатрами важные гости могли отдохнуть и насладиться зрелищем скачек. Мужчины в льняных костюмах, дамы в шляпках, - все практически в соответствием с мировыми стандартами. Из персон шоу-бизнеса в vip-зоне особенно отличилась актриса Мария Голубкина, супруга актера Николая Фоменко.
Мария была одета в черную трикотажную юбку, черную кофту, застегивающуюся спереди. Под кофту Мария надела белый топик из тончайшей ткани, поэтому, когда черная кофточка актрисы ненароком распахивалась, окружающие могли наблюдать практически обнаженную грудь актрисы.
Свой экстравагантный наряд Мария дополнила кирпичного цвета шляпой с широкими полями, которую выбрала тут же, в шляпной лавочке vip-зоны. Перемерив несколько шляп, Мария остановилась именно на этой. Оставшуюся часть мероприятия она проходила уже в соответствии с правилами этикета – в шляпе.
Скачки "Кубок Насибова" - это российский аналог всемирно известной скачки на приз Короля Георга IV и Королевы Елизаветы. Но у нас мероприятие посвящено памяти великого жокея двадцатого века Николая Насибова.
Дни РУ
cтраницы: Первая Предыдущая ... 1559 1560 1561 1562 1563 [1564] 1565 1566 1567 1568 ... Следующая Последняя
